Сброд

Дверь отворилась, и в комнату ожидания вошёл Драган. Духовлад и Военег на мгновение повернули головы, чтобы посмотреть, кто пришёл и, увидев помощника хозяина арены, тут же вернулись к созерцанию кровавой расправы. Тоже взглянув в окно, Драган с отвращением отвернулся и произнёс:

– Не люблю я, когда такое происходит. Как по мне – это слишком…

– Когда у нас следующий бой? – спросил Военег, игнорируя сентиментальность пришельца.

– Пока неизвестно. Диомид сообщит мне через пару дней, а пока, вот плата за сегодняшний – ответил Драган, и пересыпал в протянутую ладонь Военега небольшую пригоршню медных монет.

– Не густо…– заключил тот, как бы взвешивая деньги на ладони.

– Ты же знаешь, чтобы получать здесь достойные деньги, нужно прославиться – сказал, пожимая плечами Драган, выходя из комнаты – Кстати, Военег: Диомид недоволен, что ты отвлекаешься от своей основной работы.

– Тогда скажи ему, пусть найдёт в своём хозяйстве хоть один тупой меч или сломанный манекен.

– Нет уж, в таком тоне я с ним разговаривать не собираюсь. Мне не нравиться смотреть, как он людей медведями травит, а уж разделить подобную участь, я и подавно не хочу! Можешь сам ему сказать, если жить надоело – ответил Драган и закрыл за собой дверь.

– Да мне жить надоело, когда ты ещё в люльке под себя мочился. Не хватало мне ещё на старости лет, какой-то жопы рунейской бояться! – проворчал ему в след Военег.

Вообще то, Военег не имел должности одного из «боевых наставников арены», он был «смотрителем снаряжения» – производил ремонт или замену учебного и боевого оружия, тренировочных манекенов. Когда Духовлад ещё совсем юнцом пришёл на арену, мечтая добыть славу и достаток в гладиаторских поединках, то никто из четырёх наставников не захотел с ним заниматься. Мальчишка был практически сиротой, которого на арене никого не знал – идеальный вариант попользоваться в своих интересах, не опасаясь последствий. Военег прекрасно знал, как боевые наставники обращались с такими, как Духовлад: врали, что будут учить владеть оружием, а позже помогут организовать денежный бой. На деле же, обманутых юнцов, не имеющих боевого опыта, ставили в учебные поединки к бывалым гладиаторам, а те в полную силу отрабатывали свои приёмы на «живых манекенах», избивая их деревянными мечами. За это «манекенам» никто не платил, выдавая произошедшее за «бесплатный урок боевого мастерства от опытного бойца». Обычно желания «стать бойцом арены», у наивных юнцов хватало, максимум на три «тренировки», после чего они переставали показываться на тренировочной площадке, расположенной прямо рядом с ареной. Но Духовлад продолжал приходить снова и снова. Иногда он пропадал, после особо немилосердных избиений. Но через несколько дней снова появлялся, немного отойдя от побоев. Гладиаторы и наставники смеялись над ним у него за спиной, говоря: «Парень настолько глуп, что до сих пор ничего не понял!».

Военегу стало жаль парня, и однажды, после очередного учебного поединка, он подошёл к Духовладу (в очередной раз избитому), покидающему тренировочную площадку, и сказал:

– Ты зря приходишь сюда. Они ничему не будут учить тебя, на тебе просто отрабатывают приёмы. А когда тебя, всё-таки выпустят на арену, то просто зарежут, как свинью, а ты даже и не поймёшь, как это случилось.

На это Духовлад спокойно ответил, держась за ушибленные рёбра:

– Я работаю в речном порту: за пару монет помогаю разгружать и загружать торговые суда. Денег мне еле-еле хватает на то, чтоб снимать грязный угол в бедняцкой ночлежке и кое-как пропитаться. К мирным ремёслам у меня руки не стоят, да и душа не лежит. Торговаться противно, воровать тоже. Остаётся только сражаться, но в городскую дружину не берут – говорят, мал ещё. Здесь, может, что-то получится, а не получится – так хоть мучиться не буду.

Военег посмотрел в его глаза, и увидел в них холодную, железную решимость. Сложив руки на груди, он сказал парню, опустив взгляд на землю:

– Когда в следующий раз придёшь на арену, найди меня – я покажу тебе кое-что…

А уж показать он мог побольше любого из официальных наставников. Военег был ветераном городской дружины, да ещё и сотником разведчиков. Во время осады Славнограда Батурием, он планировал нечастые, но всегда успешные вылазки за стену – в лагерь осаждающих. Свои замыслы он всегда претворял в жизнь лично: командуя отрядом разведчиков во время вылазок, он брал на себя самые сложные и опасные задачи, проявляя себя блестящим тактиком. Когда Батурий снял осаду, Военег ушёл на покой, чувствуя, что годы берут своё. Семьёй он не обзавёлся и, хоть имел средства, достаточные для безбедной старости, пошёл работать на арену, чтоб не киснуть от безделия.

Военег начал обучение парня с азов: рассказывал, как стоять, куда смотреть, на что обращать внимание. Конечно, сразу это результата не дало, и Духовладу продолжало крепко доставаться в тренировочных боях, но после каждого избиения, наставник детально разбирал с ним ошибки. С каждым разом бывалым бойцам арены становилось всё труднее достать парня хорошим ударом, а Военег говорил: «Ты думаешь о том, какие они быстрые и сильные, но это не так важно. Их действительное воинское мастерство не весит и десятой части их спеси и бахвальства. Настоящее мастерство заключается в умении быть разным в бою, и точно знать, каким именно необходимо быть в данный момент. Они постоянно двигаются на ногах взад, вперёд, в сторону, и на арене это можно себе позволить. Но в настоящем сражении, я бы не дал за них и ломаного гроша. Там по всюду валяются тела поверженных, о которые можно запнуться, так что каждый лишний шаг назад, может стоить тебе жизни. Ты не должен уподобляться им: суетиться вокруг противника, ждать, пока он ошибётся. Ты должен сам заставить его ошибаться. Неважно атакуешь ты или защищаешься, ты должен делать это решительно и безостановочно: атакующее действие сразу переходит в защитное, а защитное – снова в атакующее, никаких задержек. Ты должен постоянно двигаться вперёд, теснить врага даже защищаясь, нельзя дать ему возможность собраться. Возможно, на арене можно драться и по-другому, но ты не можешь знать, что готовит тебе Судьба, так что лучше готовься к тому, что задача будет гораздо сложнее, чем кажется изначально. Издалека и горы кажутся маленькими…». Военег заставлял парня выполнять изнурительные физические упражнения, благодаря которым удары Духовлада становились всё жёстче, короче, быстрее. Учил сражаться мечом, копьём, булавой, правильно использовать щит.

Постепенно Духовлад сам стал наносить в тренировочных боях травмы другим бойцам, столь привыкшим к его беспомощности, а однажды сломал одному из них ключицу могучим ударом деревянного меча. Наставник пострадавшего гладиатора долго гневно орал на Духовлада, пытаясь сформулировать справедливую претензию, но ничего, кроме несвязной ругани и необоснованных оскорблений, выдать не сумел. Духовлад стоял перед ним потупив взгляд в землю. Он делал вид, что сожалеет о содеянном, но в душе ликовал: вот он, столь долгожданный и убедительный успех! После этого случая другие бойцы стали избегать учебных схваток с Духовладом, оправдываясь чем-то вроде: «… Он слишком жалок, слаб, и недостоин тренироваться с такими, как мы…».

У Диомида, хозяина арены, было четыре помощника. Они занимались подбором бойцов и организацией поединков. Один из них – Драган – когда узнал от Военега, что «мальчик для битья» покалечил бывалого бойца, согласился заниматься организацией боёв для Духовлада. Сегодня Духовлад победил своего четвёртого соперника.

Всё это сейчас пронеслось в памяти Военега. Он смотрел на своего ученика, и гордость как будто бы слегка размягчала его сердце, несколько очерствевшее за многие годы жестоких сражений. Постепенно, на его глазах, Духовлад из щуплого, неуклюжего мальчишки, превратился в спокойного, рассудительного мужа и умелого воина, уверенного в своих силах. Даже сейчас, когда Духовлад сосредоточенно следил за поединками на арене, его наставник знал, что он не просто наслаждается зрелищем, но изучает особенности поведения в бою своих возможных будущих соперников.