Король (ЛП)

Если вообще прикоснется.

- Теперь я знаю, почему ты больше никому не позволяешь причинять тебе боль.

Кингсли посмотрел на Сорена снизу.

- Выметайся из моего дома, - сказал Кингсли.

- Кинг?

- Ты сказал, я тебе больше ничего не должен. Вали нахрен из моего дома.

И Сорен свалил нахрен.

Глава 10

Прошло семь дней и семь ночей, а Сорен так и не вернулся в дом Кингсли. Он не звонил, не писал, не навещал и ни разу не сказал Кингсли, что ему нужна помощь. Он ушел, ушел, ушел, и у Кингсли все было прекрасно, прекрасно, прекрасно.

Вот только это было не так. Потому что Сорен пообещал больше никогда не оставлять его. И сделал это.

Обещания, обещания.

Кингсли сделал еще один глоток из бутылки бурбона, слегка кашлянул и откинулся на шезлонг. Он скрестил ноги в лодыжках и наблюдал, как свет от лампочек в бассейне танцевал на потолке. Мужчина не знал, почему все еще держит внизу бассейн. Никто никогда не плавал в нем. Он держал двери запертыми, чтобы никто из его пьяных гостей не оказался тут случайно лицом вниз. Плохой знак, когда единственным у кого был доступ к бассейну, это у чистильщика бассейна. И даже тот не был достаточно привлекательным для Кингсли, чтобы удостоить его вниманием.

Но сегодня он хотел лежать у воды и пить. Тут было спокойно. Бассейн не был большим или глубоким, десять на двадцать футов и четыре фута глубины. Пол был украшен средиземноморской плиткой, и красные, желтые и золотые фрески с севера Италии покрывали стены. Рисунки напоминали ему о небольшой вилле на юге Франции, куда он и его семья уезжали каждый август, когда он был ребенком. Вилла у Средиземного моря. Красивое место, спокойное. Вода, холмы, виноградники.

Жена винодела соблазнила его, когда ему было двадцать два, и прятала его, пока он восстанавливался после первого огнестрельного ранения. У него остались только приятные воспоминания об этом месте. Близость к воде успокаивала его душу. Если у него была душа. Была ли она у него? Неважно была или нет. Он и Бог сейчас не разговаривали друг с другом. И это было замечательно. Кингсли не возражал. О чем вообще они с Богом должны говорить? Единственное, о чем он хотел спросил Бога, это почему Он призвал Сорена к священству. Мог ли Бог сыграть с ним еще более извращенную шутку?

- Тук-тук?

Кингсли вздохнул. Из-за двери послышался мягкий голос Блейз. Он устало махнул рукой, приглашая её войти.

- Его тут нет, - сразу сказал Кингсли.

- Я не его искала, честно, - ответила Блейз.

- Хочешь поплавать?

- И испортить прическу? - Она перебросила свои медово-светлые волосы через плечо. - Нет, я тебя проверяю.

Блейз села на шезлонг рядом с ним. Кингсли осмотрел ее с головы до ног.

- Ты превзошла себя в этом ансамбле, - сказал он. - Ты похожа на... Как же ее звали? Красивая блондинка актриса. Мертвая, с волосами. Ривер? Оушен? Пул?

- Вероника Лейк. Именно этого я и добивалась. Видишь? - Девушка вытянула ногу показывая чулок со швом, который исчезал под юбкой-карандаш. Ее волосы были уложены в стиле «Пикабу» сороковых годов, прикрывая один глаз.

- Почему ты так одеваешься? - поинтересовался он. Каждый день она была в каком-нибудь новом винтажном наряде, который напоминал старый Голливуд.

- К сожалению, миру не хватает гламура. Я хочу быть частью решения, а не частью проблемы. И не все из нас роскошные от природы и цепляют взгляд, как ты, Кингсли, - заявила она, щелкнув его по носу. - Некоторым из нас приходится работать.

- Тебе нравится внимание. Ты та девушка в комнате, которая одевается так, будто забыла, в каком десятилетии она находится.

- Я пытаюсь забыть, в каком десятилетии нахожусь. Девяностым нужно шагать побыстрее. Знаешь, что сейчас носят люди? Намеренно? Фланель. Я видела по MTV.

- Я содрогаюсь.

- Я тоже. Ужасно. Во фланели нет ничего гламурного.

- Ты так одеваешься не для того, чтобы быть гламурной. Ты одеваешься, чтобы тебя запомнили.

- И? Что плохого в том, чтобы тебя запомнили? Даже если кто-то забудет мое имя, они по-прежнему будут помнить девушку в чулках со швом.

- Нет ничего плохого в том, чтобы быть запоминающимся. Кроме тех случаев, когда кто-то пытается тебя забыть.

Блейз вздохнула и положила голову ему на грудь.

- Я знаю, ты подавлен, - сказала она. - Ты всегда такой, когда пьешь.

- Я постоянно пью.

- Ты постоянно подавлен. Я думала, тебе станет лучше, когда объявится твой друг. Кстати, где Сорен?

- Я прогнал его. Он ушел.

- Ну, тогда загони обратно. Он мне нравится.

- Последнее, что нам нужно, это священник, слоняющийся по дому.

Блейз разинула рот.

- Он на самом деле священник? Это была не шутка?

- Если бы.

Блейз так сильно рассмеялась, что шезлонг затрясло.

- Не могу поверить, что играла со священником. Сгораю от нетерпения рассказать...

Быстрее, чем кто-либо из них ожидал, Кингсли перекатился, схватил Блейз и подмял ее под себя. Он схватил оба ее запястья и прижал над ее головой.

- Кинг...

- Заткнись. Быстро. - Он усилил хватку до болезненности. - Никому ни слова о том, что ты что-то делала со священником. Поняла?

Блейз смотрела на него со страхом, настоящим страхом.

- Черт, ладно. Я никому не расскажу.

- Ты никогда не видела меня таким серьезным, не так ли?

Блейз покачала головой: - Нет.

- На то есть причина. Ты никому не расскажешь.

- Хорошо, - прошептала она. - Клянусь.

Кингсли еще несколько секунд удерживал ее, достаточно долго, чтобы заставить нервничать, и достаточно долго, чтобы он возбудился.

- Хорошая девочка. - Он опустил голову и поцеловал ее, прежде чем отпустить.

Мужчина вернулся в свое исходное положение, скрестил ноги в лодыжках и снова посмотрел на танец света на потолке.

Блейз села и посмотрела на него.

- Ты напугал меня до смерти. - Она прижала ладонь к сердцу.

- Хорошо.

- Для того, кто говорит, что не любит Сорена, ты ужасно его опекаешь.

- Люблю или ненавижу, он один из нас. Мы заботимся о своих.

- Я не могу создать ему проблем, понимаешь. Я знаю только его имя.

- На самом деле, не знаешь. - Кингсли усмехнулся. Сорен представился как «Сорен» Блейз, а не Маркус Стернс. Нигде ни на чьих записях имя Сорен не фигурировало. Если она попытается найти католического священника в США по имени Сорен, то будет искать его вечность. Так вот почему Сорен назвался ей настоящим именем? Чертовски умный блондинистый монстр. Теперь все обрело смысл.

- Он назвал мне свое имя, помнишь? - Она закатила глаза. - Иисусе, сколько ты выпил?

- Достаточно, чтобы появилось настроение, но недостаточно, чтобы испортить его. А сейчас я собираюсь напиться, так что тебе лучше уйти, если только не хочешь оказаться полезной.

- Может, я хочу оказаться полезной, - ответила она, задирая юбку. Девушка прижала губы к его животу, и мягкие завитки ее волос щекотали его кожу. Да. Прямо сейчас он нуждался в этом. Отвлечение. Желание. Что угодно, чтобы сдержать воспоминания. - Люблю, когда ты так меня пугаешь.

- Именно поэтому, - сказал он, лаская ее щеку, - ты моя chouchou.

Она целовала ниже, глубже, и одной рукой расстегнула его джинсы. Он еще не был твердым, но если она продолжит то, что делала, то станет таким в любую секунду. Блейз взяла его член в ладонь и нежно массировала. Когда Кинг напрягся, она опустила голову и лизнула головку ствола. Несколько минут она только целовала, лизала, дразнила, сосредоточив там все внимание. Внутри него бурлила кровь, Кингсли становился все тверже в ее ладони. Он тихо застонал, когда девушка провела по длине и вобрала его в рот.

Идеально... Ее рот был таким влажным и теплым. Она массировала член своим искусным языком и сосала. Нарастало напряжение, и он приподнимал бедра волнообразными движениям, которые разжигали внутри каждый нерв. Он запустил пальцы в ее волосы в поисках контакта с женщиной, которая выказывала ему такую эротическую доброжелательность.