Обман

– Бросила их в мусорный бак?.. Закончим с домом, надо будет проверить. – Майло понурил голову. – Самое настоящее убийство! Это ясно тебе, это ясно мне, и Его Милости это тоже ясно.

– Хотя он предпочел бы услышать от тебя другое.

– Записка, приложенная к DVD, без подписи, но его почерк я узнать в состоянии. Даже если он пишет печатными буквами.

– Вообще-то я считал его честным человеком.

– Все в мире относительно.

– А где в этих краях можно купить сухой лед? – поинтересовался я.

– Вот сейчас и узнаем.

Глава 3

Два пластиковых мусорных контейнера позади домика оказались пусты. Майло позвонил в санитарную службу, где ему сообщили, что в последние три дня вывоза мусора не было. Еще через десять минут дистанционного блуждания по бюрократическим лабиринтам Стёрджис вышел на связь с начальником городской криминалистической лаборатории. Да, мусор вместе с другими предметами с места преступления поступил к нему на исследование. Нет, он понятия не имеет, когда начнется работа, поскольку пометка о срочности в деле отсутствует.

Майло попытался выяснить, получила ли лаборатория в числе прочего пустые мешки от сухого льда и компьютер Элизы Фримен, и его попросили подождать. Получив ответ через несколько минут, он, заиграв желваками, захлопнул телефон и шагнул к «Шевроле»:

– В настоящий момент эта информация не подлежит разглашению.

Стоило нам сесть в машину, как вернулся капитан Стэнли Крейтон. Галстук распущен, пиджак нараспашку, сотовый телефон у уха.

Мы отъехали. Крейтон продолжал говорить по телефону все более и более возбужденно.

В радиусе пяти километров от дома жертвы обнаружилось целых три места, где можно было купить сухой лед. В двух ближайших вообще не продали ни грамма твердой двуокиси углерода за неделю. Продавцы в обоих заведениях уверяли, что основной спрос на этот товар – летом.

Третьим было «Все для пикника от Гэри – продажа и аренда» в Ван-Найсе. Мускулистый парнишка с несколько одутловатым лицом, тремя колечками в одной из бровей и татуировкой в виде колючей проволоки на бицепсе, глянув на удостоверение Майло, небрежно бросил:

– Был тут один, нехило закупился… Убойный отдел? Так это, типа, убийца?

– Когда он приходил?

– Ну, я бы сказал, в понедельник.

– Время?

– Я бы сказал, часов в семь.

– Утра или вечера?

– Вечера. В восемь мы закрываемся.

– И как со спросом на сухой лед?

– Да не то чтоб очень. В основном берут для пикников, когда народу много ожидается, или в дальнюю поездку. Рассыпным-то мало кто торгует, все больше цельными кусками. Я, типа, спрашиваю его, кусок или россыпью? Он, типа, опять – мне сухой лед, пятнадцать кило. С испанским акцентом. Ну, я и продал ему рассыпной, чтоб не залеживался, все равно его почти никто не берет.

Майло вытащил блокнот.

– Значит, латиноамериканец?

– Ну.

– Возраст?

– А я знаю? Тридцать или там сорок. Типа, один из парней, кто торчит у магазина стройматериалов, авось работенка подвернется. – Взмах рукой куда-то на запад.

– Чем он заплатил?

– Дал три десятки.

– И сколько накупил на тридцать долларов?

– Я ж говорю, пятнадцать кило рассыпного. Его фасуют в такие специальные мешки, чтоб уменьшить сублимацию. В смысле – чтоб не так испарялся. Только даже в мешках и в холодильнике за день теряется процентов десять.

– А у него был переносной холодильник?

– Да не видел я, он мешки взял и отвалил.

– Специфика поведения?

– Это чего?

– Как он себя вел? Нервничал? В друзья набивался?

– Да потерянный он какой-то был. И торопился куда-то.

– Что значит «потерянный»?

– Ну, не понимал ни фига, что покупает, – объяснил парнишка. – Взял россыпью, когда все берут куском. Если в холодильник не влезает, мы можем подпилить под нужный размер.

– Сколько мешков?

– Три по пять. Он чего, правда кого-то убил сухим льдом? Типа, заморозил насмерть? Или ожоги? С этой фигней надо осторожно, тронешь без перчаток – ожог будет еще тот!

– А еще как можно убить?

– В смысле?

– В смысле – сухой лед представляет какую-то опасность, помимо того, что очень холодный?

– Ну, – сказал парнишка после секундного раздумья, – я им муравьев травил. Завелись муравьи в закрытом помещении – бросаешь туда кусок сухого льда. От холода у них организм перестает работать, ну, и вместо воздуха – испарившийся лед, вот они и дохнут. Это ведь углекислый газ, тот, от которого – глобальное потепление.

– Зеленые растения дышат углекислым газом, – сообщил ему Майло.

– Да ладно!.. Хорошо, сталбыть, что муравьи не зеленые, – парнишка хохотнул. – Сестра не знала, как избавиться от муравьев в подвале, я ей бросил туда кусок льда и все щели хорошенько лентой заклеил. Через пару дней там валялся миллион дохлых муравьев, сестра их пылесосом потом собирала, меня от одного вида чуть не стошнило. Так чего этот сделал-то?

– Разбираемся. Его купюры у вас остались?

– Не-а. Инкассаторы вчера приезжали, мы им все сдаем, из сейфа и кассы.

– Давай вернемся к покупателю. Что-нибудь еще заметил?

– Я ж говорю – мексиканец. Лет тридцать или сорок. Плюгавый такой.

– Растительность на лице?

– В смысле – борода? Не, бритый он.

– Почему ты решил, что он из тех, у магазина стройматериалов?

– На нем были такие штаны, как у маляра.

Парнишка сам себе кивнул – дескать, ловко ты, брат, его вычислил. Продетые в бровь колечки тихонько звякнули.

– А рубашку ты запомнил?

– Э-э, щас… Ага, он был в футболке, белая такая, как у студента, Калифорнийский университет где-то там[3]. Сильно большая. С таким еще непонятным зверем, типа, крыса с длинным языком.

– Слишком большая для него? – уточнил Майло. – Как уличные бандиты носят?

– Да какой он, на фиг, бандюк? Тату нет, пальцы не гнет… Просто коротышка в малярных штанах, и потерянный весь. Я думал, ему лед по работе понадобился. Муравьев потравить или еще чего.

– В университетской футболке, но не студент?

Парнишка рассмеялся.

– Да он и школу-то вряд ли закончил, раз уж ошивается у магазина.

Когда мы вышли, я просветил Майло:

– Эмблема Калифорнийского университета, того, который в Ирвайне, – муравьед.

– Ну вот, а я уж было подумал, что дискриминации скунсов пришел-таки конец…

Пару кварталов до магазина стройматериалов мы прошли пешком. По дороге то и дело попадались заколоченные наглухо лавчонки и мастерские, да и соседние явно готовы были последовать их примеру. У самого магазина на краю тротуара сидели пятеро искателей работы с выражением тоскливой скуки на лицах. Их унылый вид лишний раз подтверждал, что дела в округе идут не лучшим образом. На всех пятерых были мешковатые белые малярные штаны, на двоих – белые футболки. На одной из футболок красовался логотип Диснейленда; вторая была без рисунка, зато забрызгана краской. Тот, который первым нас увидел, поспешно поднялся на ноги и зашагал прочь.

– Стой! – взревел Майло и, когда это не возымело действия, заорал: – Полиция! Я сказал – полисия, а не миграсия!

Он переговорил с каждым из рабочих, время от времени переходя на урезанную версию испанского, что в ходу у лос-анджелесских полицейских. Сравнительно мягко и без особого давления. Никто не признался в покупке сухого льда; большинство заявили, что вообще впервые о таком слышат.

Глаза у одного все время бегали, так что он был первым, у кого Майло спросил документы. Лет под пятьдесят, длинный, худой, лысеющий, вислые усы. Дрожащей рукой мексиканец протянул калифорнийское водительское удостоверение, на вопрос о других документах только пожал плечами. Майло вручил рабочему свою визитку:

– Амиго, помоги мне, а я помогу тебе.

Взгляд в землю.

– Хочешь что-нибудь рассказать мне про парня, который ходит в футболке Калифорнийского университета, Ирвайн?

3

В Калифорнии десять государственных университетов с таким названием, формально объединенных в одну структуру, фактически – самостоятельных. Обычно их различают по местонахождению. Некоторые, в частности Беркли, считаются очень сильными. Калифорнийский университет без уточнения места чаще всего означает UCLA, то есть Калифорнийский университет, Лос-Анджелес.