Обман

– Это трудно назвать переговорами, так как я в основном слушал, а мне расписывали перспективы. В нынешнем глобальном мире выпускники Виндзорской академии считаются чрезвычайно ценным продуктом с точки зрения интеллекта. Творцы собственной судьбы, а не ее пленники, с вашего позволения. Один из наших выпускников поступил в Оксфорд двадцать лет назад, сейчас живет в Шотландии. На днях объявили шорт-лист Букера, там – его имя.

– Можно вас поздравить, – вмешался Майло. – Действительно, чрезвычайно ценный продукт. Вроде мраморной говядины.

– Прошу прощения? – Хелфготт покосился на него.

– Мраморная говядина – это…

– Я знаю, что это такое. Просто пытаюсь уловить, в чем соль вашей аналогии.

– Коров для мраморной говядины содержат лучше, чем обычных, не так ли? Японцы дают им пиво, кормят отборнейшей пищей, делают массаж… Все, что угодно, лишь бы мясо стало понежней. Ну а потом – коровы отправляются навстречу судьбе.

Хелфготт снял очки, выдернул из кармана платок и принялся усиленно протирать линзы. Бросил многозначительный взгляд на «Кадиллак», вытащил часы из кармана. Я стоял довольно близко и разглядел, что они уже часов шесть как остановились. Тем не менее, глянув на циферблат, Хелфготт прицокнул языком.

– А рейс-то припозднился… Давайте пройдем в зал ожидания, закончим необходимые формальности, а потом каждый займется делами в свое собственное удовольствие.

Потолки в зале ожидания «Даймонд эвиэйшн» были добрых десять метров высотой, стены стеклянные, воздух приправлен освежителем с ароматом корицы. Мужчина в белом комбинезоне насухо протирал шваброй пол из черного мрамора. В креслах бордовой кожи – ни одного пассажира, только в сторонке двое пилотов со скучающим видом что-то изучали на компьютерном терминале. Один из них отпустил замечание насчет погоды в Розвилле.

– Если задержат надолго, успеем попробовать тот суши-бар, – откликнулся второй.

Все та же милашка из-за стойки принесла Хелфготту стакан содовой с лаймом – кстати, Хелфготт ни о чем ее не просил, – обратившись к нему при этом по имени.

– А вы, господа, не передумали насчет кофе?

– Спасибо, нет.

– Подать вам еще что-нибудь, мистер Хелфготт?

– Пока не надо, Эми, спасибо.

– Всегда к вашим услугам, мистер Хелфготт.

Девушка удалилась походкой манекенщицы. Хелфготт отпил содовой и снова повертел шеей.

– Болит, сэр? – учтиво спросил Майло.

– Хроническая проблема, лейтенант. С возрастом становится только хуже; частые полеты тоже на пользу не идут. Одно время помогала йога, но затем все усугубилось неудачной травмой во время занятий физкультурой.

Взгляд Хелфготта, прямо сквозь стакан, упал на самолет Майрона Вайдетта – к нему как раз подогнали заправщик. Хелфготт какое-то время смотрел, не отрываясь, потом сделал глубокий вдох – как будто страстно желая вновь подняться в воздух.

– Красивая машина, мистер Хелфготт.

– Произведение искусства, лейтенант. Не стану притворяться – летать этим самолетом неизмеримо лучше, чем коммерческими авиарейсами, однако, в конечном итоге, полет есть полет. Конечно, достойная пища, возможность размять мышцы, выбор напитков… но все равно часами сидишь в неподвижности, и для организма это даром не проходит. Как только мы закончим обсуждать все то, что вы хотели бы обсудить, я проплыву дистанцию в бассейне, приму теплую ванну – и сразу спать.

– Неплохой план, сэр… Вы знаете, по какому поводу мы искали с вами встречи?

– Около полуночи мне позвонили из офиса мистера Вайдетта и сообщили, что бедняжка Элиза Фримен мертва и со мной хочет побеседовать полиция. Я сделал вывод, что смерть была противоестественной.

Эмоций на лице у Хелфготта при этих словах было не больше, чем у терракотовой статуи.

– Если под противоестественной понимать смерть, вызванную любой причиной, кроме старости, то вы не ошиблись, сэр, – подтвердил Майло.

– Прискорбно. Могу я поинтересоваться, где и когда умерла мисс Фримен и при каких обстоятельствах?

– Несколько дней назад у себя дома, сэр. Что до обстоятельств, то они пока под вопросом.

– Не уверен, что понимаю вас, лейтенант.

– Причина смерти пока не установлена.

– То есть она не является однозначно криминальной?

Майло не ответил. Взгляд Хелфготта наконец-то оторвался от летного поля.

– Итак, вы искали встречи со мной, потому что…

– Элиза Фримен работала в Академии.

– Вы же не хотите сказать, что работа имеет отношение к ее смерти?

– Была ли она довольна своей работой?

– Почему нет?

– Работа может быть источником стресса. Любая работа, сэр.

Хелфготт наконец поставил стакан и снял очки. У него оказались маленькие глазки, светло-карие, водянистые, а тяжелые веки делали их еще меньше.

– Обычно я не занимаюсь организацией учебного процесса, но если по этой линии у нее были бы мало-мальски серьезные проблемы, мне наверняка доложили бы. После звонка от мистера Вайдетта я позвонил доктору Ролинс, и она подтвердила, что Фримен полностью устраивала занимаемая должность и никаких конфликтов у нее ни с кем не было.

– Похоже, вы тоже сразу задались вопросом, нет ли связи между смертью Элизы Фримен и Академией.

Очки вернулись на переносицу.

– Отнюдь, лейтенант. Просто я не слишком быстро соображаю и обычно стараюсь компенсировать этот свой недостаток тщательностью в деталях. Жизненный опыт, который я в меру сил стараюсь передать нашим ученикам из числа не слишком одаренных. Хотя в Академии это и редкие птицы.

– На сайте Академии сказано, что вы с отличием окончили Университет Брауна.

– Вы навели обо мне справки? – Хелфготт улыбнулся.

– Просто заглянул на сайт.

– Это другой Браун, лейтенант, не из Лиги плюща[5]. У вас есть еще вопросы?

– Когда вы предложили Элизе Фримен контракт?

– Она начала работать в Академии четыре года назад на почасовой ставке. Через год мы предложили ей более стабильный контракт. Лейтенант, меня озадачило ваше замечание по поводу причины смерти.

– Этим в настоящее время занимается коронер.

– Следовательно, причина может быть чисто медицинской – например, один из этих несчастных случаев, от которых никто не застрахован? Аневризма?

– В настоящий момент ничто не исключено, сэр.

– Тогда, спрашивается, почему я разговариваю с полицейским из отдела по раскрытию убийств?

– Мы занимаемся всеми необычными смертями.

Хелфготт засунул платок поглубже в карман.

– Понимаю. И когда можно ожидать официального заключения о причине смерти?

– Я не в силах ответить на ваш вопрос, сэр.

– Речь о днях, неделях, неопределенном сроке?

– Я действительно не знаю, сэр.

– Но хоть какая-то определенность должна быть!

Майло подался поближе к Хелфготту.

– Сэр, на сайте Академии написано, какая у вас прекрасная команда юных юристов. Возможно, лучшая в стране – в прошлом году Академия разгромила все другие школы на учебных процессах. Ничего удивительного, у вас учатся дети лучших адвокатов страны. Вот только… здесь и сейчас гораздо лучше, если вопросы буду задавать я.

Хелфготт потеребил свой платок наманикюренными пальцами.

– Простите, лейтенант. Я вовсе не хотел вмешиваться в процесс расследования; моя главная забота – ученики и учителя Академии. Смерть Элизы для них – повод для беспокойства, особенно если ее обстоятельства… противоестественны. А чем скорее выяснятся все обстоятельства, тем меньше будет беспокойство. – Слабая улыбка. – Хотел бы также отметить, что капитан этой великолепной команды юристов – дочь нейрохирурга, а вовсе не адвоката.

– Признаю ошибку, сэр. Итак, у Элизы Фримен ни с кем конфликтов не было?

– Мы хорошо ей платили, обязанности были не слишком обременительны – на что ей жаловаться?

– И сколько именно ей платили?

Хелфготт предупреждающе помахал рукой:

– Я не занимаюсь такими подробностями, но, в общем и целом, заработок наших учителей лучше, чем в любой другой школе. Вы много общаетесь с шефом полиции, лейтенант?

5

Речь идет, скорее всего, о частном христианском колледже Университет Джона Брауна, штат Арканзас.