Страница 24 из 50
Я наблюдала, как он, раздумывая, сжал губы, и взгляд его изумрудных глаз медленно прошёлся по мне от макушки до пяток. Будто луч лазера его взгляд воспламенял мою кожу. Становилось всё горячее, тепло солнечных лучей за миллисекунды переросло в жар раскалённых докрасна углей. Наконец, он произнёс, — Тогда дай мне на тебя посмотреть.
— Ты и так меня видишь. Я прямо здесь.
— Кимбра.
То, как он произнёс моё имя — перекатив его на языке, низким командным голосом — заставило болезненно напрячься мои внутренности.
— Дункан?
Он потянулся к подолу моей майки и поднял его. Я не возражала; более того, я села и позволила ему избавиться от этой вещицы, а затем и от топа под ней.
— Чёртово совершенство, — оценил он и склонил голову к моей груди.
Я ахнула, когда он подразнил мой сосок, отправив разряды электричества прямо к моей киске.
Я оттолкнула его.
— Не так.
Его глаза вопросительно распахнулись.
— Не так, что мой верх слетел, а твой остался на месте. Раздевайтесь, мистер Уиллис.
Ехидная ухмылка расплылась на его лице.
— Блять. С сегодняшнего дня, каждый раз, когда ты будешь заходить в мой кабинет, эта фраза будет проигрываться в моей голове.
Его бицепсы напряглись, когда он потянулся за спину и стащил футболку через голову, показывая свою подтянутую грудь и живот.
Я провела пальцами вниз по его торсу к впадинам, которые подчёркивали V над краем шортов.
— Весьма недурно.
Его лазерное зрение вернулось, и моё тело отозвалось. Всего лишь от прикосновения мои соски сжались до твёрдых камешков, и Дункан с одобрением кивнул.
— Нет, красавица. Лучше, чем недурно. Чёртово совершенство.
Глава 14
Вернув одежду на место, и вытащив из волос травинки, мы направились обратно к дому. Казалось, будто нам обоим хотелось быть ближе, поэтому мы переплели пальцы и шагали через деревья в приятном молчании.
На берегу озера мы целовались словно два похотливых подростка, а не как двое взрослых, которые вчера трахались, как кролики. Наше желание преобразилось. Мы были вместе, соединялись так интимно, как только могут два человека, но сегодня нам хотелось большего.
Пока лёгкий бриз создавал рябь на воде, мы действовали нерешительно, осторожно исследуя друг друга и навёрстывая то, что пропустили в наших пятимесячных несуществующих ухаживаниях. Используя все органы чувств, мы целовались и облизывали друг друга, дразнили и удовлетворяли. Не было никаких запретов, пока мы прикасались друг к другу и просили большего. Единственным, чем мы так и не занялись, был, собственно, секс.
Хотя отсутствие презервативов послужило нам оправданием, на самом деле всё казалось куда глубже.
Было что-то чувственное в изучении друг друга, будь то мой, как оказалось, безумно чувствительный к щекотке живот или то, что тёплое дыхание Дункана за моим ухом заставляет всё моё тело покрываться мурашками.
Я также узнала несколько важных фактов о нём, которые явно не появятся в его личном деле в "Бьюкинен и Уиллис".
Дункан Уиллис также боится щекотки, но его секретное место - мягкая кожа позади коленей. А когда он возбуждён, его внушительного размера член указывает вверх. На левой руке у него небольшой шрам от собаки, которая укусила его в детстве. И, наконец, при солнечном свете золотые блики в его глазах становятся более заметными.
Мы лежали на солнышке и смотрели, как над головой плывут облака. Мы игриво спорили о фигурах, которые замечали. Там, где я видела собаку, он видел лошадь. Полагаю, то, что он сказал, правда: размер имеет значение.
Возможно, мы даже немного задремали, пока в траве неподалёку не зашуршал олень.
Если прошлая ночь в моей спальне оказалась самым эротичным опытом за всю мою жизнь, то это утро стало самым чувственным. Наш букет пополнялся новыми цветами. Они множились в геометрической прогрессии. И каждый отличался от других — был уникальным. Граница между реальностью и выдумкой размывалась. Совсем скоро наша ваза с цветами переполнится и разлетится вдребезги.
И снова на этой дороге к дому Дункан потянул меня за руку и остановился.
— Прежде чем мы вернёмся к твоей семье, хочу кое-что рассказать.
Я глубоко вдохнула, готовясь ко всему, что бы он ни собирался сказать. Возможно, всё слишком запуталось. Возможно, он хочет сегодня же вернуться в Нью-Йорк. Чёрт, у него же самолёт. Он может так и сделать. Возможно, он хочет прийти к моей семье с повинной и честно рассказать им, что всё это — лишь притворство.
Я встретила его взгляд в ожидании худшего.
— Что ты хочешь мне рассказать?
— Я знаю, что выходные только начались...
Я задержала дыхание, отказываясь лить слёзы.
— ...но это...
Я не могла больше выдерживать эту неизвестность.
— Если тебе нужно уехать, я пойму.
Его глаза распахнулись.
— Что? Уехать? Нет. — Он отпустил мою руку и потянулся к плечу. — Ты этого хочешь?
— Нет, но всё это так отличается от того, к чему ты привык. Ты не можешь этого отрицать.
Дункан кивнул.
— Так и есть. И я провожу время лучше, чем бывало за всю мою жизнь.
— Правда?
— Ага. И я хотел рассказать тебе...
— Кимберли Энн, Кимберли! — позвал с крыльца голос моей матери.
Дункан поцеловал меня в лоб.
— Я превосходно провожу время. Перестань волноваться.
Я кивнула возле его мягкой футболки, вспомнив каждую линию и выпуклость его накачанной груди, спрятанной под тканью.
Мама махнула рукой, повторив мои имя.
— Твоя двоюродная сестра звонила сотню раз. Где вы двое были? Насколько я могу судить...
Я подняла взгляд и ухмыльнулась.
— Надеюсь, ты насладился тишиной, потому что бьюсь об заклад, это была наша последняя возможность.
Дункан вновь сплёл наши пальцы.
— Вперёд, Кимберли Энн.
«Невеста» - было написано переливающимися буквами на атласной белой ленте Скарлетт. Хотя у неё и было уже бесчисленное количество подарков и даже девичник, Шейла, старшая сестра Скарлетт, решила, что эта ночь только для девочек. Ещё она решила, что лучшим местом для этого будет бар вниз по улице от того места, где парни устроили мальчишник Курта.
Так мы и оказались в центре Индианаполиса в невероятно популярном месте для тусовок. Здесь было очень людно, а музыка орала, как сумасшедшая. Пока Шейла мимоходом расправлялась с напитками, я рискнула предположить, что целью этой ночи было нечто большее, чем они сказали. Вероятнее всего, Шейла решила совместить слежку за своим мужем и вечеринку с невестой и двоюродными сестрами.
По правде говоря, я не хотела находиться здесь, в окружении тысяч фанатов гонок. А ещё я не хотела идти вниз по улице, чтобы проверить Джимми, мужа Шейлы. Я не хотела бы выяснять, только ли он смотрит на танцовщиц, а не трогает их.
Настоящей причиной того, почему я не хотела здесь находиться, было то, что я не хотела знать, что делает Дункан. Я продолжала говорить себе, что всё это — лишь притворство. Я знаю, что мы не настоящие парень с девушкой. Знаю, что, когда вернусь во вторник на работу, моя карета превратится в тыкву, и у меня останется только одна туфелька.
Паршивенькая аналогия, но это правда.
Эта сказка, эта фантазия, которую мы с ним создали, закончится. Ну и что, если он пьёт с моими братьями и лапает танцовщиц? До этих выходных, до того, как я попросила его приехать сюда со мной и быть моей парой, до того, как шантажировала его, он лапал какую-то офисную шлюху в женском туалете. Сомневаюсь, что у него достаточно силы воли или самообладания, чтобы отшить какую-нибудь хорошенькую стриптизершу, которая пожелает устроить ему приватный танец.
Тем не менее, если я этого не вижу, то могу притворяться.
— Ким-м-мберли, — прошептала Шейла, растягивая звуки своим с трудом ворочающимся языком. — Давай, ты и я, заглянем за соседнюю дверь и убедимся, что Курт хорошо себя ведёт, — её слова сливались в одно. Хотя Скарлетт, наша двоюродная сестра Джиллиан и я потягивали наш первый Лонг-Айленд Айс Ти за вечер, а Сьюзан пила колу, Шейла уже приступила к своему второму кувшинчику. Вот как они подавали напитки в этом клубе — в маленьких персональных кувшинчиках.