Плюс один (ЛП)

Я наклонил голову.

— Они мне понравились, за исключением того, что они тебя расстраивают.

Её улыбка увяла.

— Нет. Они хотят как лучше.

— Даже Кевин?

— Так мы общаемся. Я называю его тупицей, а он меня — ведьмой. Мы это любя.

Я обвёл кончиком пальца её подбородок.

— Он просто завидует.

Кимбра вздохнула, отошла от меня и села на край кровати.

— Едва ли. Никто здесь мне не завидует. Они все думают, что я сошла с ума. Каждый из них проживает свою совершенную жизнь. Жизнь в браке. Жизнь, которая уже включает или будет включать детей или собак.

Я подошёл ближе, вбирая каждый сантиметр её идеального тела. Наклонившись, я поднял край её ярко-голубой блузки и сделал то, что хотел сделать с тех пор, как мы покинули самолёт. Я нащупал застёжку бюстгальтера без бретелек и расстегнул её.

Её глаза сверкнули и сузились.

— Что ты делаешь?

— Освобождаю твои великолепные сиськи. Они были в плену этого бюстгальтера слишком долго. Вспомни, что я сказал. Если любишь что-то, отпусти.

— Моя рука пробралась под её блузку, обхватила грудь и покрутила между пальцев один из сосков. Когда её рот открылся, и из него не вырвалось ни звука, я напомнил ей о своём увлечении. — Красавица, я обожаю твои сиськи. И не говори мне, что никто не завидует. Ты великолепна и... — Я неохотно отпустил её грудь и вытащил заколку из её волос, позволив длинным каштановым локонам рассыпаться по спине. То, как они легли мягкими волнами, заворожило меня. В офисе она всегда закрепляла их на затылке или макушке. Я боролся с желанием пропустить пальцы через эти каштановые пряди. — ...ты живёшь своей мечтой. Помнишь, в «Гастонс» ты сказала, что Нью-Йорк - это твоя мечта. Кимбра, ты живёшь ей, каждый день. Кевин вернулся сюда, в Индиану, чтобы управлять фермой.

Она пожала плечами.

— Не то чтобы вернуться сюда — это плохо. Это именно то, что Кевин всегда хотел сделать. Он никогда не хотел переезжать. Как и Сьюзан. Это то, что сделали мои родители, а до этого и их родители. И именно этого они ожидают и от меня. Осесть здесь с милым мальчиком из родного города.

Я немного отодвинулся и прищурился.

— Скажи, стоит ли мне ревновать? Есть ли какой-нибудь местный Джо, который ждёт твоего возвращения?

— Ну, на самом деле, по слухам, обувной король Индианы всё ещё заинтересован, — она с очаровательной улыбкой пожала плечами. — Конечно, я не видела его и не разговаривала с ним с выпускного старшей школы.

— Обувной король? Я заинтригован. Что-то подсказывает мне, что и Джордж был бы.

Кимбра рассмеялась.

— Серьёзно, завтра ты встретишься с другими моими родственниками, а в субботу... — она откинулась на кровать, вздохнула и уставилась на балдахин. — ...ты встретишься со всеми ними. Тогда ты поймёшь, почему я сумасшедшая.

— Ты не сумасшедшая. Ты весёлая и многогранная. Мне нравится видеть эту твою сторону, и... — я потянулся к пуговице её джинсов, — ...я готов увидеть другую твою сторону.

— Дункан?

— Я же рассказал тебе, Кимбра, что собираюсь делать с тобой в твоей кровати. — Я расстегнул пуговицу и потянул молнию вниз. Без колебаний она приподняла бёдра, позволяя мне стянуть джинсы, прикрывая глаза рукой. Как только я избавился от её джинсов и клочка ткани, пытавшегося прикинуться трусиками, я поднялся и убрал её руку. — Нет, ты будешь смотреть. — Её глаза округлились. — Да, Кимберли Энн, ты будешь смотреть, как я опущусь ниже. Смотреть, как чертовски хороша на вкус, смотреть, как я буду пожирать твою киску, лизать и кусать. — Я улыбнулся, когда она втянула губы между зубов, глаза заблестели, а бёдра начали извиваться. — Я заставлю тебя кричать моё имя, и каждый в этом доме будет завидовать тебе, даже твоя бабушка.

— Ага, бабуле ты на самом деле нравишься.

Я занял своё место между её бёдер, раздвигая их шире и шире, пока Кимбра не оказалась полностью раскрыта передо мной. Только от моих слов она уже намокла, и это был самый охрененно прекрасный вид в моей жизни.

— Кимбра, эта картина мне никогда не надоест.

Я вытянул язык и провёл им по её складкам. Эти сливки лучше любого десерта её матери, который был у нас внизу.

— Ох.

Я удерживал её бёдра, поскольку она пыталась взбрыкнуть.

— Нет, лежи смирно и дай мне заняться делом.

— Блять, — слово вышло приглушённо.

Когда я поднял взгляд, наши глаза встретились. И тогда я увидел маленькую плюшевую собачку, которую она держала, зажав зубами лапу. По крайней мере, она сделала, как я сказал, и смотрела. Снова и снова я кружил языком и сосал. Легко пощипывал её киску, клитор и бёдра. Используя пальцы, я играл на ней, как на инструменте, один палец, затем второй, сгибая их так, чтобы ударять в идеальное место, отчего она натягивалась как струна, всё сильнее и сильнее. А затем я опустился ниже, сначала одним пальцем, затем двумя, прямо к сжатому кольцу мышц, от чего у неё просто снесло крышу. Её влага покрывала моё лицо и подбородок. И она кричала моё имя, прямо как я и обещал.

Как только она успокоилась, я поднялся вверх по кровати, нуждаясь в том, чтобы поцеловать её и показать, как чертовски удивительна она на вкус.

— Дункан?

Я тряхнул головой, избавляясь от воспоминаний о прошлой ночи и сосредотачиваясь на Джуди, маме Кимбры.

— Да?

— Сколько тебе яиц? — спросила она, ставя на стол одно блюдо с тостами и другое с горкой бекона.

— Два. Но на самом деле, я могу помочь.

— Чепуха, позволь Кимберли Энн позаботиться о своём мужчине.

Моя улыбка стала шире, когда я краем глаза поймал фигуру Кимбры. "Моём мужчине", — беззвучно произнесла она одними губами и покачала головой.

Сейчас она была одета в короткие шорты и выцветшую майку, а её густые каштановые волосы собраны на затылке в неряшливый конский хвост. Мой нос дёрнулся от воспоминаний о том, как её волосы всю ночь щекотали мне лицо, пока я её обнимал. Она не нанесла макияж и не обулась. Она выглядела ещё чертовски красивее, чем в том золотом платье.

— Так ты — начальник Кимберли Энн? — спросил Оскар, отец Кимбры.

Я глубоко вздохнул.

— Формально — нет. Кимбра работает в отделе кадров. Она отвечает перед начальником отдела, а не передо мной.

— Но ты владеешь компанией?

Я пожал плечами.

— Только её частью.

Оскар наклонился ближе.

— Сынок, каковы твои намерения?

— Папа! — закричала Кимбра, приблизившись к нам с двумя тарелками, в каждой из которых было по два яйца. — Держи, пап, ешь яйца и прекрати устраивать Дункану допрос с пристрастием.

Она поставила перед ним тарелку и поцеловала в макушку, после чего поставила вторую тарелку передо мной.

— Я просто думаю, что он должен кое-что объяснить.

Кевин принёс их со Сьюзан тарелки и уселся рядом с женой, которая вела себя довольно тихо. Она продолжала посматривать в мою сторону, но я решил, что она просто мало говорит. Может, в этой компашке ей просто не выпадает шанса.

Подошла Джуди, неся в руках ещё две тарелки, одну для Кимбры и одну для себя, и поставила их на стол.

— Оскар, оставь бедного мальчика в покое. Ты же не хочешь заставлять его нервничать. Ты же знаешь, что случается, когда ты нервничаешь. Вспомни, что сказал доктор.

— Мама! — хором сказали Кимбра и Кевин.

— Прекратите, — ответила Джуди. — Мы все здесь взрослые. У нас с вашим отцом очень активная сексуальная жизнь. Уролог сказал, что всё в норме, учитывая его возраст.

Я чуть не подавился яйцами, но решил, что изучение узора на тарелках Джуди важнее, чем вся эта чушь собачья про зрительный контакт, которую нам преподавали в бизнес-школе.

— Мама! Прекрати! — взмолилась Кимбра, а Кевин закашлялся.