Страница 20 из 50
Его улыбка стала шире, когда он перевел взгляд с меня на них, а потом обратно и произнёс одними губами: "Кимберли Энн?"
Я повернулась к маме и бабушке. По блеску в глазах бабушки, когда она уставилась на Дункана и машину, стало очевидно, что она их одобряет.
— Подумать только, Кимберли Энн, — сказала она, подойдя к пассажирской двери машины. — Теперь я понимаю, почему ты держала этого мужчину в секрете. Ты боялась, что если он познакомится с бабулей Хелен, то решит, что женщины — как хорошее вино — с годами становятся только лучше.
Я наклонила голову к бабушке и потянулась к её руке через дверь.
— Дункан, это моя бабуля Хелен.
— Очень рад познакомиться, мадам.
— Меня зовут Хелен, — сказала она, подмигнув.
Как только мы с Дунканом вылезли из машины, то тут же оба очутились в объятьях.
Мама отодвинула Дункана на расстояние вытянутой руки и осмотрела его сверху донизу.
— Ну и ну, нам нужно узнать о тебе всё. — Она глянула на меня краем глаза. — Моя мать права. Кимберли совсем ничего не рассказывала. Мы готовим ужин. Надеюсь, ты любишь стейки. Если нет, у нас есть курица. — Она запнулась. — Скажи, что ты не один из этих вегетарианцев.
— Нет, мадам, совсем нет. Стейк звучит замечательно.
— Меня зовут Джуди. Нет здесь никаких мадам.
Она подхватила его под локоть и направилась к крыльцу.
Бабушка осталась со мной. Как только мама с Дунканом отошли на несколько метров, она откинула голову и сделала вид, что обмахивается.
— Боже мой, девочка. Ты отхватила такого симпатяжку. — Она наклонилась ещё ближе и попыталась прошептать, — Твоя мать сказала, что у него свой самолёт. Это так?
Я покачала головой.
— Это корпоративный самолёт, он принадлежит компании, в которой мы работаем.
— Но вы были одни?
Мои щёки яростно боролись с желанием покраснеть.
— Там были другие люди, например пилот и бортпроводница.
Её шёпот стал ещё громче, и я была благодарна, что Дункан с мамой отошли ещё дальше.
— Ох, деточка, скажи, что ты сделала эти высотномильные штучки. Я всегда хотела, но твоего деда беспокоили туалеты на борту. Они такие маленькие, и иногда, если мы прибегали к необычным позам, у него ноги сводило судорогой...
Я позволила ей продолжать, пока мы шли в дом, надеясь, что она забудет свой вопрос, и не будет ждать ответа.
Глава 12
Я попал в альтернативную реальность, и в ней воплотились все мои фантазии, о которых я даже и не догадывался.
Какой генеральный директор компании стоимостью больше миллиарда долларов не мечтает о том, чтобы наслаждаться фермой в такой глухомани? Кто не представляет, как просыпается в маленькой спальне в кровати с балдахином, солнечные лучи пробиваются через розовые занавески, а за окном щебечут птицы? Какой владелец пентхауса площадью 650 квадратных метров с убийственным видом из окна на Эмпайр-стейт-билдинг не наслаждается уютом построенного сто лет назад фермерского дома площадью 300 квадратных метров с огибающей дом террасой, скрипучими полами и видом на кукурузные поля?
Сидя с чашечкой дымящегося чёрного кофе, я прислушивался, как Кимбра и её брат, Кевин, препирались друг с другом, пока помогали своей маме на огромной кухне, совмещённой со столовой. Тёплый весенний воздух наполнили звуки шкворчания сковороды, а аромат кофе, яиц и бекона напомнил мне о лучших обедах в Нью-Йорке.
Хотя отец Кимбры, Оскар, что-то рассказывал, я не мог сосредоточиться ни на чём, кроме Кимбры — Кимберли Энн. Именно так здесь все её звали.
— Из-за тебя я лишился десяти баксов, — сказал Кевин, не очень-то успешно пытаясь говорить шёпотом.
— Из-за меня? — спросила Кимбра. — А что я сделала?
Кевин кивнул головой в мою сторону.
— Ты привезла с собой настоящего парня. Я ставил на то, что ты его выдумала.
Кимбра потянулась и стукнула его по плечу.
Он поднял руки, сдаваясь.
— Нет. Послушай. Я был уверен, что это хорошая ставка. Когда мама сказала, что твоего парня зовут не Тимоти, а Дункан, и ты не хочешь, чтобы он был на свадьбе, мы со Сьюзан решили, что он не настоящий. Я поспорил с Джимми на десять баксов, что этот выдуманный парень Дункан носа не покажет. До прошлой ночи мы со Сьюзан были убеждены в том, что ты найдёшь какую-то причину, по которой в последнюю минуту он не сможет присутствовать. Ну, знаешь, например, ты могла придумать какой-нибудь несчастный случай или ещё что.
Её брат был так же хорош в разговоре шёпотом, как и в том, как быть милым со своей сестрой.
— Заткнись! — прошипела в ответ Кимбра. — Конечно, он настоящий.
Кевин со смехом откинул голову.
— Настоящий, точняк. Прошлой ночью я думал, что твоя старая кровать развалится.
Кимбра стрельнула в меня глазами. И хотя я опустил взгляд на кофе и молился, чтобы её отец не слушал их разговор, её сияющее лицо заставило мой член дёрнуться от воспоминаний о прошлой ночи.
Я выполнил своё обещание.
После того, как она представила меня семье, мы пережили обед из восьми блюд, включающий непрекращающийся поток семейных баек, подобранных по большей части так, чтобы смутить Кимбру. После этого мы попытались откланяться, заявив, что устали после работы и дороги.
Бабушка Кимбры, Хелен, не хотела об этом слышать. Она настояла, чтобы вся семья собралась на кухне, чтобы сыграть в пятикарточный стад и семикарточный дро. Слава Богу, мы играли на мелочь, иначе эта женщина забрала бы мою компанию и мой пентхаус. Кимбра не шутила, когда говорила, что её бабушка беспощадна. Но ещё она весёлая. Не могу припомнить, когда в последний раз столько смеялся.
Как только мы, наконец, остались наедине в её маленькой девчачьей комнате, я обнаружил, что очарован.
За считанные часы Кимбра стала другой. Она уже не была профессионалом из отдела кадров, раздающим команды целому залу сотрудников. Здесь, в её родном городе и её спальне, Кимбра стала кем-то более значимым, чем просто красивой и компетентной женщиной, которую я думал, что знал. Она стала кем-то со своими чувствами и мечтами.
Хоть я и наслаждался пребыванием с её семьёй, я ненавидел слышать, как её мама и бабушка спрашивают о планах Кимбры на будущее. Мне были неприятны шутки и оскорбления её брата. Всё это пробудило к жизни моего внутреннего защитника, о существовании которого я и не догадывался. Когда они в очередной раз выдавали что-то подобное, всё, что мне хотелось, это обернуть руки вокруг неё и забрать отсюда.
Мы остановились при входе в спальню. Легкий ветерок, дувший из открытого окна, развевал розовые занавески. За окном ночной воздух был наполнен звуками, так не похожими на звуки города. Никакого рокота двигателей или гудения клаксонов, только тихое жужжание насекомых — сверчков и цикад — а также время от времени кваканье лягушки или крик совы.
— Бьюсь об заклад, ты не привык к такому, — сказала она с оттенком грусти в голосе, который мне мгновенно не понравился.
Я шагнул ближе и обернул вокруг неё руки.
— Привык к чему? Розовой кровати с балдахином? Ты можешь этого и не знать, поскольку я был таким отвратительным парнем последние пять месяцев, но мне нравится розовый. У меня в пентхаусе есть розовая кровать с балдахином. — Я повернулся к окну. — И розовые занавески. На самом деле, розовый всегда был одним из моих любимых цветов.
Кимбра удивлённо распахнула глаза.
— Нет, не может быть.
— Откуда ты знаешь? Ты прокралась в мой дом?
— Ты говорил, что твой любимый цвет — голубой.
Я нежно погладил её щёку и заглянул в глубину её глаз.
— Это теперь.
Её щёки окрасились румянцем, а на лице появилось смешное выражение.
— Я имела в виду не комнату. Хотя сомневаюсь, что ты представлял, как проводишь выходные, будто вернувшись в девяностые. — Она окинула взглядом постеры с мальчуковыми группами, которые всё ещё украшали стены её комнаты. — Я имела в виду их. Они все говорят, постоянно, непрерывно.