Под маской зверя

— А чем? — спросил любопытный мав.

— Ему бы своей силы вполне хватило, чтобы горстку охранников в пепел превратить. Пух, — Анга пошевелила пальцами в воздухе, — и готово. Ну, или сердца у них бы остановил, паралич навел, еще что-нибудь этакое сделал. А шары пускать и стеной огня давить… — она сделала паузу, — однозначно не маг. Показушник и балбес деревенский, не больше.

— Какая ты… умная. — Поежился мав.

— Поживи с мое, таким же станешь. — Засмеялась женщина. Она говорила с Рурком честно и таких вещах, которые не каждый мог знать и была прекрасно осведомлена, что мав ее не предаст. Во-первых, он ей слишком сильно обязан и, во-вторых, в их народе самый страшный грех — навредить тому в любой форме, кто тебе жизнь спас. Обмануть, обокрасть, предать опять же. Тогда их верховный бог, как там его, Смотрящий или Глядящий, кажется, нарушившего закон не просто накажет, уничтожит его род и поглотит душу после смерти. Так что мав считал, что теперь обязан служить спасителю, в чем бы это не выражалось. Защита и охрана имущества, труд во благо спасителя, всевозможная помощь по хозяйству или же снабжение продуктами. Рурка Анга нашла на пороге своего дома, когда вернулась со сбора трав и цветов для лечебных настоев и микстур. Сумела выходить практически полумертвого мава и тот теперь не просто к ней привязался, стал ее второй тенью. Что, в общем-то неплохо. И вот сейчас перед ней на столе лежит второй представитель звериного народа, тот, в чьем облике очень сложно рассмотреть разум. Знахарка не так уж много знала о хасах, слишком закрытое и враждебное кымам общество, но их анатомию приходилось изучать. И видеть живых представителей тоже сподобилась однажды. И даже пообщаться с ними. Недолго правда, но этого хватило, чтобы понять какой они скрытный народ. Анга искоса посмотрела на мава, задумчиво смотрящего на стену. — А ты, значит, хотел бы этот посох себе прикарманить?

— Я уже говорил, что избавился от этого… недуга. — Мрачно сказал Рурк.

— И поэтому живешь один в лесу на дереве? — ехидно спросила Анга, закончив раздевать ящера и осматривая его раны. — Чтобы руки сами собой по чужим карманам не шарили? То-то торговки на рынке на тебя всегда косо поглядывают, стоит тебе там только появиться. — Рурк молчал. — Зачем ты намазал ему горло мазью для ран?

— Так ведь… — не понял ее вопроса мав.

— Хасам или, как они сами себя называют, шакхасам, — попыталась максимально близко к оригиналу выговорить слово Анга, — многие лекарства, предназначенные для кымов, маров или мавов противопоказаны. — Знахарка искоса посмотрела на гостя. — Потому что химия тела у них другая. Ты мог его убить.

— Химия-алхимия. — Проворчал тот. — Я в этих ваших колдовских штучках не разбираюсь.

— Это не колдовство — наука. — Наставительно произнесла Анга. — Колдовство — это к магам, а знахари и алхимики уже давно используют дары Живы в своих снадобьях. Свойства различных трав, кореньев и растений изучались столетиями и на протяжении стольких эпох уже давным-давно были составлены и записаны нужные рецепты. Тебе повезло, что он не загнулся от влитой тобой ему в горло микстуры регенерации. — Женщина задумалась. — Хм, это подстегнуло его собственную, и, что самое интересное, не подорвало организм. — Она оттянула веко, заглядывая ящеру в глаз. Потом подцепила ногтем чешуйку в районе раны, нанесенной стрелой и оторвала ее от засохшей крови, разглядывая при свете свечи. Рурк вынул все наконечники, чтобы раненого было удобно тащить и забинтовал тканью особенно глубокие разрезы. — Он был на волосок от смерти и все-таки выжил. Как ты там вообще оказался? — спросила знахарка, подойдя к столу, на котором в нужном порядке были расставлены стеклянные колбы и реторты. Она принялась что-то смешивать в ступке, готовя лекарство.

— Охотился. — Односложно ответил Рурк, присев на лавку и вытянув уставшие ноги. — Услышал цокот копыт, фырканье лошадей и голоса кымов, пошел к дороге, хотел поторговать. Путешественникам за долгий путь надоедает солонина и хлеб, хочется свежего мяса, а у меня как раз с собой было. Почти под вечер подстрелил молодую самку остророга, у нее мясо вкусное и нежное. — Мав высунул розовый язык и лизнул им нос, а его усы на морде забавно растопырились. — Кымы бы с рогами оторвали. А когда к дороге подходил, то бандитов и заметил — они только-только засаду принялись устраивать. Думал по-быстрому сбежать от греха, да как назло по склону группа лучников поднималась, они бы меня точно заметили. Пришлось добычу наскоро спрятать и на дерево залезть. Я там в хвое схоронился.

— Не нашли тебя, выходит? — спросила Анга, только чтобы поддержать разговор. Мыслями она уже была далеко и вспоминала куцые знания об анатомии хасов.

— Да они и не искали — попробуй следы мава в лесной подстилке найти. — Похвастался умением маскировки Рурк.

— Ты тяжелый и здоровый. Весишь много и оставляешь глубокие следы, особенно под дождем. — Знахарка пристально посмотрела на мава. — Бандитов к моему дому не приведешь?

— Да ты что! — возмутился охотник. — С чего бы им сюда заявляться?! Я вообще через ноголомный проход шел, про ту щель кроме меня никто не знает, кымы ее десятой дорогой обходят, даже не подозревая что там можно пройти! И путь сократил и время выиграл, а то если бы по дороге добирался, то ящер точно сдох бы.

— Почему кымы туда не суются? — поинтересовалась Анга. Жила тут уже много лет, а про горную лазейку даже не знала.

— Там вход в Бездну. — Пожал плечами мав. — Они так считают. Тонкий мостик из деревца уже я перекинул, чтобы всякие дурни пройти побоялись, если уж сунутся. Которое от одного прикосновения сломается — высохло и состарилось давно, внутри одна труха. Ступят на него и… — Он пошевелил мохнатыми пальцами в воздухе.

— Как же ты прошел?

— Так ведь я мав. — Снова похвалился он. — Мы и не такие пропасти преодолевали. Там перепрыгнуть легко можно, но с этим на плечах… — Рурк покрутил головой, разминая шею. — Пришлось повозиться. Вроде мелкий, а тяжелый, зараза.

— Это потому, что у него кости плотные и шкура дубовая. Настоящая природная броня. — Ответила автоматически Анга.

— А чего его тогда стрелами истыкали как иглонога? — спросил Рурк.

— Наверное, специальными били, с наконечником, который чешую раздвигает. Или бронебойными, тоже, говорят, их хорошо берут. — Она показала пальцами, сложив их лодочкой, а потом раздвинув в стороны. — Под шкурой-то хас такой же как и мы — мясо, мышцы, сосуды и кости.

Рурк встал и подошел к лежащему на столе телу. Он ткнул когтем в район горла, указывая на рану.

— Кожа на горле кажется тонкой. — Заметил он. — Одно из уязвимых мест?

— Так и есть. — Анга закончила смешивать лекарства и налила полную чашку воды, куда и высыпала содержимое. Сейчас поставить на огонь, довести до кипения, а потом остудить и снадобье выздоровления будет готово. А пока можно и мазью заняться, благо, что хас пока не собирается в гости к своему Богу. Видимо, время еще не пришло. — Только резал неумеха — второпях и неглубоко. Видимо, как только кровь пошла, так сразу и успокоился.

— Он ведь кровью мог истечь.

— Мог, да только природа все за него сделала. Кровь имеет свойство быстро сворачиваться и засыхать, закупоривая рану. И потом, у них мощное сердце, которое то замедляет свой ритм, то ускоряется, когда это необходимо. Когда хас входит в боевой режим, то каждая его клеточка наполняется кровью, чтобы мышцы быстрее получали питательные вещества и освобождались от, — Анга подобрала понятное маву слово, — от отходов. Из-за быстрого тока крови они становятся более эластичными и сильными, к тому же повышается обмен энергиями в теле. — Рурк молчал, слушал не перебивая, все равно ничего не понимал. — Эта их способность известна, как Вихрь, кажется, так слово переводится с их языка. Ящер становится очень быстр и практически неуязвим, но на короткое время. Если не успеет перебить своих противников, то наступает сильный откат. Как в магии. — Привела пример Анга. — Когда колдун "разрядился", то не успевает заново накопить заряд силы, чтобы атаковать вновь. Поэтому все волшебники носят с собой эликсиры силы, восстанавливают затраченную энергию. А вот хасы пользуются возможностями своего организма. Этот, видимо, потратил все, что ему было доступно, потому его так легко и зарезали. Сердце начало биться медленнее, переходя в "экономный" режим, как и при подводном плавании, чтобы не перегореть.