Страница 33 из 56
*
Катя не узнавала себя. Отправить селфи мужчине. В белье. Она в жизни никогда такого не делала! А тут осознать не успела – как пальцы сами все сделали. Конечно, ее грехопадение было обусловлено еще и тем, что сообщения Кира застали ее в белье.
Катя видела, как он на нее смотрел. На нее многие так смотрели, но ей это было большей частью все равно, лишь изредка грело самолюбие. А в случае с Кириллом ей вдруг остро захотелось сказать спасибо родителям за свои внешние данные. Свою наружность Катя всегда воспринимала как нечто само собой разумеющееся. И умом понимала, что красива, но для нее это было скорее удобно, чем что-нибудь еще. Удобно быть здоровой красивой, обеспеченной. И сейчас вдруг Катерина осознала, что, по крайней мере, красота может дать ей что-то… важное? Нужное – так точнее.
В глубины психоанализа Катя лезть не стал, отрицать очевидное - тоже. Кирилл ей нужен - это тот единственный вывод, который она пока могла сделать. Нужен. В каком качестве – это она обдумает потом. Пока – нужен, и точка.
А она ему понравилась. Внешне – точно. Значит, надо задействовать весь арсенал, какой имеется.
Поэтому, когда пиликнул телефон, Катерина примеряла очередной комплект белья. Подбирая, чем бы еще изумить господина дипломата. Сегодня-то она явно не подготовилась, но в следующий раз…
Спустя десять минут Катя с идиотской улыбкой и в белом кружевном белье лежала на кровати.
А следующий раз – уже завтра.
*
Назавтра кофе они так и не выпили. И послезавтра – тоже. Все, чем они занимались – это пили друг друга. И не могли напиться.
Налюбоваться.
Он смотрел на нее и все никак не мог поверить. В это. В свое счастье или везение. В то, что это все – его. Впервые вдруг настигла чисто мужская и глупая по сути гордость – когда идешь по улице с девушкой и на тебя смотрят завистливо. И идиотски хочется выкатить грудь и надуть щеки. И напрячь бицепс заодно. Но-но, это - мое!
Но она красивая. Такая красивая, что эта мысль по-прежнему сбивает с ног. И делает неправильно счастливым. Работа выполняется на автопилоте и бодро, лишь бы ее сделать побыстрее. Все время – ей, Кате.
А Кате все никак не могло повериться, что он здесь. Тот, кто непостижимым образом поселился в ее мыслях – еще до известия о беременности. Тот, кто ее спас. Что он здесь, с ней.
Что он такой красивый. Необыкновенный.
Она запретила себе закрывать глаза. И смотрела – насмотреться не могла. Как натягивается кожа на ключицах. Как бугрятся мышцы на руках, когда он не дает себе навалиться на нее. Как темнеют глаза, набухая совсем грозовыми осенними тучами.
И как он смотрит на нее.
Как смотрит.
Господи и папа с мамой, спасибо, что создали меня красивой!
*
Они пытались разнообразить культурный досуг. Кир даже свозил Катю в Переделкино, показать дома Аркаши. Честность в личностных отношениях Кир ценил больше всего, и поэтому рассказал и о том, что бегемот не его, а брата, и что вот дача брата же. А вот мы мимо проезжаем мимо дачи Рождественского. Да-да, той самой. И храм вот, смотри… мучительно вспоминая, что ему Аркаша втирал про этот храм и эмалевые изразцы на куполах - Аркаша ведь давал денег на строительство храма.
Но все их попытки сводились к одному. К шелесту половинок штор. Этот то, в чем они нуждались острее всего оба, и пока эта жажда не утолена, ни о чем другом было невозможно говорить.