Страница 32 из 56
***
Наверное, шокировала его. Точно, шокировала. Хорошие девочки так себя не ведут.
Да плевать.
Есть вещи, которые сделать физически невозможно.
Невозможно сделать аборт.
Невозможно удержаться от прикосновений, когда рядом отец твоего ребенка.
Ой, да кого она обманывает! О беременности и отцовстве Катя думала в последнюю очередь. Ее просто трясло от желания прикоснуться. Проверить. Удостовериться.
Да. Точно он.
Губы его, руки. Плечи.
Красивый.
Сильный, поджарый, живот твердый и с самыми натуральными кубиками, причем не в спортзале заработал, скорее всего. Это фактура такая. Это тестостерон. Он во всем. Точно это все тестостерон, он сильнее доводов разума и вообще всего, о чем можно думать.
А она сейчас думать не в состоянии. Только чувствовать. Кожу. Запах. Губы – те. Руки – те. Плечи – те.
Та же спина, и все остальное. Катя распахнула глаза, когда он навис над ней. И взгляд ... Невозможные глаза цвета осеннего неба.
- Это ты? Это правда ты?
- Это ты? Это правда ты?
В следующую секунду она почувствовала: правда. Правда он. И все так же. Так было тогда. Так оно и есть сейчас.
Наполненность им принесла неиспытанное - до него, до Кира - чувство блаженства. Руки сами собой ему на шею, ноги сами собой – ему на поясницу. Голос – сам собой выдохом.
- Ки-и-и-ир…
Он и тогда так умопомрачительно и низко стонал? Не помнит. Жаль.
А вот щеки гладкие – это непривычно. Тогда был колючий. Зато сейчас можно плавиться под взглядом осенних глаз. И не выдержать – закрыть свои. И чувствовать только горячее дыхание, гладкую щеку у своей и все нарастающий, но все никак не доходящий до финала темп движений. И она сдалась первой. И только тут вспомнила, что и тогда было так же. Бурный и мощный оргазм, каких у нее раньше никогда не значилось.
Кофе так и не попили. Когда они все же соизволили сползти с кровати, Катя спешно засобиралась домой. И Кир ее повез домой. На обратной дороге молчали оба. Он беззастенчиво пялился на ее голые колени, вспоминая, как они его обнимали. Она – любовалась, не таясь, его руками на руле, вспоминая, как они ее ласкали.
Зато теперь у него были ее номер телефона и адрес. Переговоры прошли более чем продуктивно.
*
Как ехал обратно, помнил смутно. Опомнился дома, когда пил холодный крепкий кофе, смотрел за окно и улыбался как дурак. А потом все с той же улыбкой пошел убирать постель. И завис там, сидя на краю, среди разворошенных простыней, одеяла, подушек. Голова никак не хотела начинать соображать. Вместо этого рука потянулась к телефону.
Кир: А кофе мы так и не попили.
Ответ пришел быстро, сразу. Короткое «Да». И все. Нет, не все, он на этом точно не может остановиться.
Кир: Может, завтра повторим?
И снова быстрый ответ. И снова – короткое «Да». Она же не про кофе? Кир машинально отхлебнул остатки холодного и крепкого, сваренного сегодня для Кати. Он и завтра ей сварит. Но хочет от нее другого.
И тут пришло еще одно сообщение.
Катя: Я даже принесу завтра что-нибудь к кофе. Сладкое.
Пока Кир морщил лоб, ища в ее словах второй, третий и подводный смыслы, пришла добавка.
Катя: Вот это, например.
И следом – фото. Кружка – уже пустая по счастью – выскользнула у Кира из рук. На экране телефона красовалась Катерина Дмитриевна Тихомирова в белье. Белом. Кружевном. Еще более красивом, чем сегодня. Кир не то что про ответ – как дышать забыл. И тут картинка исчезла.
Фото удалено.
Кир: Эй, стой, куда?!
Теперь ответ не приходил долго. Кир ругал себя последними словами. И подбирал еще какие-нибудь другие слова, чтобы исправить собственную оплошность. И тут Катя написала.
Катя: Я думала, тебе не понравилось.
Кир: У меня случился приступ онемения от восторга. Пришли еще раз. Пожалуйста.
Катя: Нет. Завтра.
Завтра. За-а-автра… Он повалился на кровать с совершенно идиотской улыбкой. Повернул голову и втянул воздух. Земляника. Откуда тут, черт побери, земляника?!
Впрочем, понятно, откуда.
Она.
Катя.