Никого не жаль

Она специально сказалась с утра больной, чтобы остаться дома, и проглотила упаковку снотворного, которую ухитрилась достать в больнице, где три раза в неделю мыла коридоры. Но Казакова, словно учуяв неладное, приехала в тот момент, когда Настя, лежа на кровати, уже начала погружаться в сон.

Оценив нарядное платье, макияж и аромат духов, которыми Настя пользовалась только по особым случаям, Стаська разжала уже ставшую слегка вялой руку подруги и вынула из нее смятый блистер от таблеток.

Умение не терять головы не раз вытягивало саму Стаську из сложных ситуаций и помогло на этот раз Насте. Вызвав «Скорую», Казакова принялась трясти подругу за плечи, притащила банку воды и силой заставила Настю пить, потом поволокла в ванную.

Когда подругу забрали в больницу, Стаська нашла в ее телефоне номер бывшего ухажера, позвонила, назначила встречу и прилюдно, в кафе, вылила на голову и светлую дорогую дубленку стоявшее на столике масло для пиццы.

– Если еще раз увижу тебя рядом с Настей, это будет не масло, – наклонившись к самому лицу опешившего от такой наглости парня, ласково пообещала она и удалилась из кафе, ни секунды не сомневаясь в том, что он не кинется на нее с кулаками.

Настю продержали в больнице неделю, все это время Стаська металась между лекциями, двумя своими работами и двумя Настиными и успевала навестить подругу.

О случившемся они не говорили, но Стаська отлично знала, что кавалер назвал Настю «неперспективной провинциалкой, которую стыдно привести в приличное место». Из этой истории Настя вынесла хороший урок и больше ни с кем не сближалась до того момента, как в ее жизни появился Захар.

Стаська же никогда не давала ей понять, что знает истинную причину неудавшейся попытки суицида.

Почему-то именно этот эпизод всплыл в памяти сейчас, когда Настя медленно шла вдоль Москвы-реки, глядя на серую мутную воду.

«Удивительно, как мы все-таки были счастливы тогда. Казалось бы – учеба, постоянное безденежье, когда кругом столько соблазнов, какие-то подработки, – а мы все равно находили поводы для радости. Или просто проблемы были другими? Или мы их воспринимали иначе?»

Мысли свернули к Захару. То, что он до сих пор даже не позвонил, только подтверждало Настины худшие подозрения. Никогда Захар не пропадал почти на сутки, звонил ей по нескольку раз в день, а тут… И вдруг из сумки раздался звонок телефона, Настя даже слегка подпрыгнула от неожиданности. Это оказался Захар.

– Настюша, не разбудил? – спросил он совершенно обычным голосом, как будто просто ушел на работу до того, как она проснулась.

– Нет. Как у тебя дела?

– Да все пока нормально, сейчас поеду на встречу. А ты не дома, что ли?

– С чего ты так решил?

– Посторонние звуки, как будто на улице. В магазин идешь?

«Ну, еще бы! Куда еще может двигаться с утра домашняя курица? – с раздражением подумала Настя. – Конечно, в магазин за продуктами, какие у нее еще-то интересы? Только продуктовые!»

– Да, в магазин. Ты когда домой вернешься?

Захар тяжело вздохнул:

– Пока ничего определенного сказать не могу, проблема сложная.

«Надо же, как врет… Как будто всю жизнь это делает. Хотя… может, это так и было, просто я не видела или не хотела видеть? Копалась в себе, а вокруг ничего не замечала».

– Ну, тогда удачи тебе, – еле сумев сдержать раздражение, сказала Настя. – Звони хотя бы, не забывай, что у тебя жена есть.

– Зачем ты так? – совершенно искренне удивился Захар. – Я никогда о тебе не забываю, а вчера не позвонил, потому что умотался за перелет. Здесь погода плохая, ты ведь знаешь, как я зависим от перепадов.

Настя почувствовала беспокойство – у Захара действительно в последнее время стало подниматься давление.

– Ты, конечно же, никаких таблеток с собой не взял?

– Что-то взял из того, что ты мне в сумку положила.

– Тогда все в порядке. Только не тяни: если чувствуешь, что тебе нехорошо, сразу выпей.

– Ладно-ладно, давай не будем про болезни, – спешно сменил тему Захар, не любивший разговоров о недомоганиях и лекарствах. – Я тебе денег перевел на карту.

– Да, я получила.

– Все, Настюша, мне пора идти, иначе мало что успею. Целую тебя.

– Одевайся теплее, – почти машинально сказала Настя в уже замолчавшую трубку.

Часы на экране телефона показывали половину одиннадцатого, Настя вдруг вспомнила, что не позавтракала, и тут же ощутила спазмы в желудке.

«Может, позвонить Инге и пригласить ее пообедать? Правда, я до обеда могу не дожить, нужно срочно что-то съесть, пока плохо не стало».

Она знала за собой такую особенность – стоило пропустить прием пищи, и все – можно упасть в обморок, например, или тошнота накатит.

Свернув в первый же переулок, Настя двинулась в поисках любого кафе, какое первым попадется на пути.

Ноги вывели почти к Павелецкому вокзалу, и слева обнаружился небольшой ресторанчик грузинской кухни, куда Настя и зашла. Машинально прихватив из стойки у двери газету, она села за столик, сделала заказ и, попросив принести кофе сразу, развернула ее.

С разворота на нее смотрело Стаськино лицо, и Настя в ужасе отбросила газету, тяжело задышав, однако через несколько секунд поняла: это вовсе не Стаська. Конечно, эта женщина не имела ничего общего со Станиславой, но при первом взгляде могло показаться, что это Казакова. На снимке же была Анастасия Ромашкина, а заголовок гласил: «Тайна смерти известной писательницы, возможно, никогда не будет раскрыта».

– О господи… – пробормотала Настя, снова беря газету. – Преследует она меня, что ли? Может, в этом есть какой-то знак? Надо, кстати, сходить в книжный, здесь ведь недалеко есть большой, пока время есть, прогуляюсь.

– Я понимаю, что тебе сейчас не до меня. Но послушай… – Захар ощутимо нервничал, даже не замечая, что прикурил уже две сигареты, и обе они теперь тлеют на краю пепельницы. – Сделай что-то, чтобы прекратить хоть на время шумиху в прессе. Это сейчас только мешает, неужели ты не понимаешь?

– Мешает и помогает одновременно, – со вздохом произнес его собеседник. – Продажи возрастут сейчас, деньги пойдут…

– Да при чем тут деньги? Ты не понимаешь, что мы все под угрозой? И ты, и я, и сам знаешь, кто еще! Никакими деньгами не откупишься!

– Погоди ты паниковать, Захар. Непонятно вообще, что там случилось, я пытаюсь найти какие-то связи в полиции, но пока никак. Мы ведь даже не знаем, что с ней случилось. Может, никакого криминала, а ты уже в панике, аж сюда прикатил.

– Нам необходимо увидеться, – твердо произнес Захар, затушив обе сигареты. – Слышишь – сегодня же! Я буду ждать тебя напротив твоего офиса в пять часов.

– Хорошо, – сдался его собеседник. – В пять у офиса.

Захар машинально взял новую сигарету, раскрошил в пальцах и удивленно уставился на усеявшие столик клочки папиросной бумаги и крошки табака.

– Черт… Как же тяжело решить что-то в чужом городе, – пробормотал он, смахивая все это прямо на пол. – Дома бы уже позвонил знакомым, нашел входы-выходы, каких-то друзей бы напряг, еще кого-то… а здесь придется тыкаться слепым кротом в разные углы. И Тимофей, как назло, начал что-то мутить. Деньги, деньги… как вообще можно думать о деньгах в ситуации, когда непонятно ничего? Я бы на его месте первым делом выяснил причину смерти, чтобы понять, в каком направлении вообще думать.

Захар прошелся туда-сюда по номеру, держась за виски – заболела голова. Он поискал в сумке таблетки, выдавил из блистера сразу две и выпил.

– А почему, собственно, я так зациклился на версии, что Анастасию могли убить? – спросил он у своего отражения в большом зеркале над столом. – Я не говорю об этом вслух, но ведь внутри себя практически уверен в этом. Потому что знаю правду? Хорошо бы, конечно, ошибиться.

И вдруг ему в голову пришло, что ни разу за все это время он не испытал ни капли сочувствия к мертвой женщине, которую даже не знал толком.