Страница 9 из 14
Тот, кто демонстративно приносит себя в жертву, в свои благие намерения искренне верит: ведь только благодаря этой «жертве» кому-то из близких удалось «встать на ноги», «спастись», «выбиться в люди». И такой мученице просто необходимо, чтобы, жертвуя собой, она к тому же была и больна. «Ради тебя я пожертвовала всем! Даже своим здоровьем!» Так, согласитесь, гораздо эффективней.
Все мы нуждаемся в «подкачке» энергии от окружающих. Это нормальный, происходящий ежедневно процесс: «подкачивающий» не только забирает чужое, но и отдает часть своего. А в том случае, когда отдавать нечего (или жалко), эту энергию можно просто украсть. Так поступают те, кого принято называть энергетическими вампирами. Чтобы не было недоразумений, следует отметить, что энергетической клептоманией время от времени страдает каждый человек. Но есть категория людей, для которых этот вид воровства – глубоко укоренившаяся привычка.
Вампиры подразделяются на ос и пиявок. Осы агрессивно «жужжат», ругаются, постоянно кусают тех, кого угораздило к ним приблизиться. Пиявки – тихие, нудные, вечно ноют, слезятся, жалуются на жизнь. Они не выносят одиночества. Основная тактика пиявок – умение взять энергетического спонсора измором. Когда кто-либо потеряет бдительность, пиявка незаметно к нему подползет, присосется и высосет у него порцию крови. Ритуал «поделиться своими бедами» просто обязан включать в себя жалобы на здоровье. Больному доноры отдадут кровь без сопротивления. Поймав кого-то за пуговицу и выливая на него свои страдания, несчастная пиявка на глазах преображается – слабый голос становится звучным, а нездоровая бледность сменяется легким румянцем. Откуда-то появляются и блеск в глазах, и живость, и красноречие! Пиявка с величайшим наслаждением готова рассказывать о своих бедах часами. Да что часами! Жизнь коротка, и совестливый донор может умереть раньше, чем та закончит.
Пиявка зорко следит, чтобы поголовье доноров не сокращалось. Насытившись, она учтиво интересуется здоровьем жертвы, желает ей скорейшего восстановления и уползает.
Посмаковать чье-либо страдание – традиционное чаяние человечества. В Древнем Риме ничто не собирало такую толпу, как арена цирка, где под ликование публики гладиаторы убивали друг друга, а приговоренных к смерти преступников бросали на растерзание диким зверям. Хлеба и зрелищ! Зрелищ смерти! Таковы основные удовольствия древних римлян.
В Средние века этот вид наслаждения заменили публичные казни и пытки. Страдать заставляли даже детей – их секли по малейшему поводу, бывало, и вовсе без повода – так, впрок.
Современный человек не считает себя вправе откровенно демонстрировать удовольствие от страдания. Погрязший в вежливости взаимоотношений, он позволяет себе открыто издеваться над другими разве что в местах заключения и в армии, где наслаждение чужой болью вносит хоть какое-то разнообразие в скучную бессмысленность бытия. Но, с другой стороны, что еще так, как страдание, было возвышено в искусстве, литературе, живописи! Какие пафосные слова произнесли классики о том, что страдание облагораживает человека, очищает его, поднимает на высшую ступень добродетели! Собственно, страданием пронизано все христианское учение!
Стремление посмаковать страдание – явление исключительно человеческое. В животном мире жестокости сколько угодно, однако хищники удовольствия от мук своих жертв не испытывают: кроме голода и борьбы за лидерство, ими ничего не движет. Их поведение можно сравнить с действиями равнодушного палача, методично исполняющего свой долг.
Человек с удовольствием смакует не только чужое страдание, но и свое. Физиологический механизм этого явления хорошо известен: испытывая боль, организм начинает вырабатывать эндорфины – вещества, по химической структуре близкие к морфию. Они-то и вызывают кайф. Поэтому вряд ли существует умственно развитый человек, ни разу не испытавший затаенного наслаждения от собственной боли. А уж впечатлительной натуре доставляет радостное мучение буквально все – она готова страдать и от перемены погоды, и от удачливости соседей, и от телестрастей, снова и снова испытывая дьявольское блаженство от того, что богатые тоже плачут.
Любимое занятие всякой женщины – кого-нибудь пожалеть. Но, жалея других, она прежде всего жалеет себя – орошая подушку слезами, она страдает и получает от этого удовольствие.
Удовольствие она получает и тогда, когда «заводит» себе какую-нибудь болезнь. А также тогда, когда кому-то о своей болезни рассказывает.
Вот что по этому поводу заметил Ошо.
«Мне приходилось выслушивать это каждый вечер на протяжении многих лет. Посмотрите на их лица – эти лица наслаждаются! Они – сущие мученики… Их болезни, их ярость, их ненависть, их бесконечные проблемы, их алчность, их амбиции… Все это – сплошное безумие: они просят, чтобы их избавили от того, чем они так наслаждаются. У них на лицах написана радость. Если все это действительно уйдет, чем они будут наслаждаться? Если все их недуги разом исчезнут, если они станут безупречно здоровыми, о чем они будут говорить? Люди идут на прием к врачу и затем рассказывают об этом друг другу. И с какой радостью они сообщают: “Никто не может мне помочь! В моем случае медицина оказалась бессильной!” Они радуются тому, что очередной врач сел в лужу, они празднуют свою победу!»
Предание гласит: человек изначально грешен. Любой. Даже ребенок.
Коль скоро грешны даже малые и неразумные, что уж тут говорить о тех, у кого репутация промокла похлеще пеленок: если постараться, у каждого можно найти такое… Кто-то возгордился, кто-то проворовался, а кто-то возжелал жену ближнего. А на Страшном-то суде все зачтется…
Но выход есть: можно покаяться и получить отпущение грехов. А можно и так: понести за свои поступки наказание, отмучиться – и, глядишь, чист как ангел. В смысле, прощены тебе грехи по амнистии.
Расплатой за грехи весьма удобно считать болезнь. В этом случае она, дескать, вызвана не каким-то микропаразитом, стрессом или колбасой с просроченным сроком годности, а ниспослана самим Провидением, заботящимся о том, чтобы очистить раба своего от налипшей на него скверны. Поболел, помаялся – и нет у тебя грехов. Ну, если есть, то на один меньше. Или на два. Или на три. В зависимости от того, как удалось договориться.
Было бы замечательно, если бы от любой болезни можно было излечиться молитвой. Хотя бы от той, что «на нервной почве». Увы, так избавиться от недугов удается нечасто. Ведь договаривается такой грешник не с высшей силой, а всего лишь с самим собой.
Людям нравится друг друга дрессировать. Дрессировка – это система кнута и пряника, направленная на то, чтобы дрессируемый субъект исполнил что от него ожидается. Родители воспитывают детей подзатыльниками и конфетками, дети родителей – истериками и хорошим аппетитом. Преподаватели натаскивают учеников двойками и пятерками, те их – кнопками на сиденье стула. Начальники муштруют подчиненных выговорами и прибавками к зарплате, те отвечают им усердием в работе или прогулами, узаконенными больничным листом. Что ж, без кнута и пряника ни одна лошадка не будет исполнять нелепые, с ее точки зрения, трюки. По системе Дурова принято дрессировать не только цирковых лошадок, но и целые страны: за хорошее поведение правителю дрессируемой страны разрешат сфотографироваться с президентом США, за плохое – его выловят в каком-нибудь погребе и прилюдно остригут бороду.
Ни один человек без соответствующей дрессуры не станет исполнять трюки, угодные окружающим. Вот и приходится во взаимоотношениях друг с другом прибегать к тем или иным манипуляциям: использовать пряник (хорошее отношение, внимание, подарки…) и кнут (обиды, скандалы, невнимание…). Когда этого недостаточно и объект по-прежнему не желает плясать под чужую дудку, приходится пускать в дело более убедительные аргументы: папаша возьмет в руки ремень; начальник издаст приказ об увольнении нерадивого сотрудника; президент США нашлет на погреб с непокорным правителем парочку стратегических бомбардировщиков.