Восход стоит мессы

– Предъявите ваш пропуск, ваше величество, – седоусый сержант на карауле был важен, как памятник Франциску I, и непробиваем, как скала.

– Какой еще пропуск? – удивился Генрих. – Мы с господином д’Антрагэ ездим здесь чуть не каждый день, и уже несколько месяцев никто не спрашивал у меня никакого пропуска.

– Ничего не знаю, сир. То было, верно, не в мою смену. А у меня приказ: короля Наваррского выпускать из Лувра только по личному указанию его величества, – на слове «личному» он значительно поднял указательный палец. Потом взял со своей конторки бумагу с печатью и помахал ею перед носом у Генриха.

Д’Антрагэ выхватил бумагу у него из рук.

– Что ты мелешь, дубина! Это же приказ о графике пересменки!

– Ну и что? – ничуть не смутился сержант. – Мы грамоте не обучены, где чего написано, не наше дело. А только без пропуска ворота не открою.

Переговоры зашли в тупик. Генрих знал, что такой приказ действительно был, но с тех пор, как он начал выезжать в свите Гиза, об этом будто позабыли. Караульные солдаты не смели останавливать кавалькаду герцога, и Генрих беспрепятственно путешествовал через ворота, пока к этому окончательно все не привыкли. И надо же было именно сегодня дежурить этому въедливому служаке, что еще помнил о давнем распоряжении короля.

– К чему тебе пропуск, олух, когда ты читать не умеешь? – с раздражением удивился д’Арманьяк. Он менее всех хотел ехать на эту охоту, но неожиданное препятствие его разозлило. – Зови начальника, с ним и будем говорить, – потребовал он, поняв, что с сержантом каши не сваришь.

– Не могу, ваша милость, – ответил сержант, и в голосе его прозвучало злорадство, – не велено звать, когда почивать изволят. А у меня строгие указания: короля Наваррского без пропуска не выпускать. К чему тут начальника-то звать? Осерчать может.

– Ну вот что… – тяжелый кулак д’Антрагэ опустился на старую конторку. – Открывай ворота, как тебя там, вошь караульная, не то, клянусь честью, я сам осерчаю и тогда… – он не успел договорить, потому что на пороге неожиданно возник новый персонаж этого фарса.

– Эй, Жако, что за крики там у тебя? – спросил офицер, который, очевидно, и приходился командиром несговорчивому сержанту. Потом он заметил присутствующих и почтительно поклонился. – Доброе утро, сир. Приветствую, ваша милость господин маркиз, господа… Могу ли я чем-то помочь друзьям его светлости герцога де Гиза?

– Не сомневаюсь, что можете, – буркнул д’Антрагэ, слегка успокаиваясь.

Через минуту препятствие было устранено, твердолобый сержант недовольно и пристыженно засопел, поворачивая скрипучий ворот, поднимавший решетку. Отряд Генриха Наваррского бодро зацокал копытами по мосту через Сену.

– Что за времена пошли, – возмущался Ливаро, самый старший из людей д’Антрагэ.– При Генрихе II тупоумная солдатня не смела перечить благородным господам, а сейчас что? Всякая шваль может дерзить кому угодно оттого лишь, что состоит на службе короля!

– Не сердитесь, – сказал Генрих Наваррский, молчавший все время, пока длилась перепалка в караульной, – на таких вот исправных сержантах и держится нынче государство.

– Остается лишь пожалеть то государство, где даже в армии традиции рыцарства отступили перед бумагомаранием и крючкотворством, – парировал Ливаро. – И ведь заметьте, сир, как он был доволен, этот неграмотный солдафон! Когда еще ему доведется встать на пути самого маркиза д’Антрагэ! Кабы не офицер, этот миг мог бы стать звездным в его ничтожной карьерке!

Он еще долго разглагольствовал на эту тему. Утренний инцидент разбудил людей, еще клевавших носом с недосыпу, добавил бодрости.

Следующий день принес с собой отличные охотничьи трофеи: затравили оленя с великолепными ветвистыми рогами и матерого кабана.

Очень скоро им предстояло разделиться. Отряду д’Антрагэ надлежало остановиться в охотничьем приюте, специально выстроенном для забав приближенных короля, а Генрих Наваррский со своими людьми должен был двинуться дальше, заночевать в какой-нибудь придорожной харчевне, чтобы утром выехать к следующей охотничьей заимке, где их уже ждали.

Когда разгоряченные путники остановились отдохнуть, Генрих присел к костру рядом с д’Антрагэ.

– Жаль, что вам так скоро возвращаться, – вздохнул он, – вместе-то было бы веселее. А что, оставайтесь, а герцогу скажем, будто я собирался удрать в Наварру, а вы пустились за мной в погоню, потому и задержались. Он вас наградит, – с этими словами Генрих рассмеялся над собственной остротой.

– Шуточки у вас, сир, ха-ха, – хмыкнул д’Антрагэ.

– А правда, оставайтесь, – продолжал уговаривать Генрих, – на завтра нам еще одного кабана подняли, будет чем похвалиться. В конце концов, неужели Гиз не обойдется денек без вас? Ну, или оставьте нам хотя бы господина де Ливаро. Неужто и правда есть нужда всем возвращаться в Париж так скоро?

– Не могу, сир, приказ, – покачал головой маркиз.

– Ну что ж, дело ваше, – ответил Генрих.

Вскоре из-за деревьев выступили резные башенки королевского приюта. Служитель уже встречал дорогих гостей.

– Удачной охоты, сир! – пожелал маркиз. – Надеюсь, вам удастся затравить и второго кабана, – с этими словами он отсалютовал Генриху шпагой и повернул своего коня к аккуратным постройкам.