Восход стоит мессы

Делай, что должен, и будь, что будет

Марк Аврелий

Неделю спустя Генрих решил нанести визит своему давнему знакомцу, королевскому шуту.

Шевалье д’Англере был у себя и, вопреки обыкновению, пребывал в настроении мрачном.

– Добрый вечер, сударь, – поздоровался Генрих. – Я не вовремя?

Хозяин вскочил со своего кресла и, как всегда, с нарочитой церемонностью поклонился гостю.

– Ну что вы, сир! Весьма рад. Чем обязан скромный дворянин личному визиту коронованной особы?

Генрих хмыкнул.

– Некоторое время назад вы благодарили меня за то, что я спас вам жизнь от молодчиков Гиза. Так вот, я пришел получить расчет, – спокойно заявил Генрих.

Д’Англере замер на месте и посмотрел на него с изумлением.

– Сир, кто бы мог подумать, что вы столь дурно воспитаны. Вам не говорили, что требовать оплаты за такие услуги не благородно?

– Черт с ним, с благородством. У меня к вам важный вопрос.

– Ух ты! Какой?

– Кто предал меня два года назад? – прямо спросил Генрих. – Кто доносит на меня сейчас? Скажите! Ведь вы знаете!

– Ну и вопросы вы задаете, сир! Не скажу. Вы ведь тоже мне кое-что должны. Так что наши счета по нулям. Или вы забыли?

– Помню, – согласился Генрих, – но моя услуга дороже.

Шевалье рассмеялся.

– А вы умеете набивать цену своему товару не хуже заправского менялы, не продешевите, – он помолчал. Генрих ждал, что он скажет дальше.

– Я знаю, вы освободили от должности господина де Граммона, – заметил д’Англере, неожиданно сменив тему.

– Вы читали мое письмо? – спросил Генрих, позволяя собеседнику оборвать сложный разговор. Генрих задал свой вопрос, и что-то подсказывало ему, что д’Англере еще не дал окончательного ответа.

– Разумеется, я же читаю всю вашу переписку, – заметил тот. – И кого бы вы хотели назначить вместо него?

Генрих пожал плечами. Не все ли равно.

– Подозреваю, что король Франции вновь склонится к кандидатуре Монлюка.

Генрих рассмеялся.

– Без многотысячной армии ваш ужасный Монлюк не страшнее огородного пугала. К тому же весьма ветхого, – ответил он.

– Верно, верно. И возразить-то нечего, – не стал спорить д’Англере.

Он замолчал, разглядывая собеседника. Повисла пауза.

– Не хотите ли…э-э… прогуляться в саду? – спросил шут.

На улице было темно, холодно и ветрено. Январь давно вступил в свои права, разогнав из парка всех гуляющих. И именно поэтому места более подходящего для беседы и придумать было нельзя.

– Ну и погодка, – пробурчал шевалье, кутаясь в плащ. – Обратите внимание, сир, на какие страдания я иду ради вас.

– Ради меня? – удивился Генрих. – Я-то думал, какого дьявола вы вытащили меня из теплой гостиной на улицу в такое время. Оказывается, ради меня. Я вам очень признателен, сударь.

– На здоровье. Кстати, ваше величество, давно хотел спросить. Почему вы никогда не называете меня Шико? Ведь так намного короче, да и привычнее для всех.

Генрих посмотрел на него с легким удивлением.

– Я могу называть вас, как вам угодно, – ответил он, – но, честно говоря, именовать «пеньком» такого человека, как вы, кажется мне странным. По-моему, вам не подходит это прозвание. Вы хотели мне что-то сказать? Неужто все-таки решили ответить на мой нескромный вопрос? – осведомился Генрих, когда они наконец отошли достаточно далеко от дверей, чтобы привратники не могли их услышать. Других людей в парке не было.

– Может быть, и решил, – протянул шут, – но сначала скажите, почему это вы вдруг решили его задать?

– А вам приятно бы было жить, понимая, что за вами все время наблюдают, а вы даже не знаете, кто? – поинтересовался Генрих. – Жить, теряя друзей, ибо вы ни на кого не можете положиться даже в мелочи?

– Вы боитесь, что за вами наблюдают? – спросил д’Англере; Генрих впился взглядом в его лицо, ожидая, что собеседник скажет дальше. – Правильно боитесь, – заключил шевалье. – А не потому ли вы этого боитесь, что, получив письмо от Граммона, собрались-таки упорхнуть из-под нашего надзора в Гиень? И пытаетесь расчистить себе дорогу?

Вот черт, Генрих, как всегда, недооценил проницательность этого человека. Он специально выждал неделю после получения письма в надежде, что шевалье не свяжет это событие с его просьбой.

– При чем тут Гиень? – равнодушно удивился король Наваррский. – У меня хватает ума понять, что я там давно никому не нужен. Даже здесь мои возможности, пожалуй, шире. Но я и вправду надеялся на эту услугу с вашей стороны. Впрочем, как хотите. Непонятно только, зачем вы притащили меня в сад.

– Ну-ну, – хмыкнул шевалье. – Что ж, у вас, конечно, есть основания мне не доверять. Я же буду столь глуп, что доверюсь вам, – Генрих посмотрел на него с удивлением. – Вы хотите знать имя? Точнее, имена. Извольте. Только предупреждаю, вы не обрадуетесь. Так что заранее прошу избавить меня от недоверчивого кудахтанья и глупых вопросов. Не поверите – дело ваше.