Страница 30 из 56
Ребекка
Ползу пауком… нет, тараканом… еще чуток, еще чуть-чуть… э-э-э-х… Ползу дальше…
Прыжок – и вот, я на крыше самого закрытого, элитного корпуса Госпиталя, для самых-самых пациентов. Ведь болеют-то все, и на статус болячки не смотрят. И снова ползком по покатой крыше, буквально слюнями цепляясь за нее, потому что иначе никак.
«И что я здесь делаю? – спросит меня любой адекватный живущий. – Когда меня идут убивать?»
Очень, вот просто очень важный и правильный вопрос! Нет, я и раньше адекватностью и логичностью поступков не отличалась. Будь иначе, вообще бы, не оказалась в этом теле и мире. Только эта ситуация поразила даже мою нелогичность. Я и сама не знаю, что, все бесы Инферно, тут делаю!
Сначала все было хорошо, я тихо выбралась из здания, быстренько добралась до схрона с рюкзаком. И даже, почти дошла до одного из выходов с территории Госпиталя. Я почти ушла, мысленно пожелав проблем всем, кто бросил на произвол судьбы маленькую девочку Бекки. И тут случилось оно, то самое, что обычно гарантирует мне мигрень впоследствии. На тропинку рядом с моей нычкой вышла парочка. Сестричка в голубоватой форме и охранник в коричнево-черной форме местной охранки. Мужчина нес пару картонных коробок и явно подлизывался к девушке.
В их беседе и прозвучало оно, то самое…
Сестричка оказалась сотрудницей именно этого «Закрытого Реанимационного Отделения». Туда и провожал ее кавалер. В их беседе девушка призналась, что Вальтер Хаурес уже почти в могиле. Нет, он и раньше был там одной ногой, но за последние сутки у него дважды останавливалось сердце, так что весь персонал сейчас просто напряженно ожидает конца. Некоторые даже готовятся к увольнению, потому что оборотни не простят смерти своего альфы. И не важно, что медики не виноваты; не важно, что его раны и так были опасны; ничего не важно, потому что за смерть альфы должны ответить, а преступники до сих пор не найдены.
Их беседа заставила меня пойти следом. Буквально все существо потянулось за информацией. Меня чуток отпустило, только когда за парочкой закрылась дверь технического коридора. И вот тут-то меня и накрыло осознание…
Я была убеждена, что душа Ребекки уже давно за гранью, а внутри ее мозга остались только обрывки воспоминаний, которые мне приходится расковыривать, как орехи. И со временем это бы у меня вышло, только как оказалось, я ошиблась…
В Веере Миров существует сложная система перерождения душ. Большинство перерождаются в своем же мире, и в своей же расе, что логично, потому что большинство предков действительно опасаются за потомков, и хотят знать о судьбе своей крови. И еще, не стоит забывать, что это самое большинство, проживая очередной Путь, обрастают множеством кармических связей. Любовь, месть, ярость, стыд, предательство – часто связывают души крепче канатов, и живущие снова и снова встречаются в новых жизнях и телах…
В меньшинстве имеются и души, которые не связаны «памятью» крови. Такие легко меняют тела и расы, но в пределах одного мира или одной Ветки Веера, то есть да, одна душа может прожить гномом, а затем орком, но новый орк, в соседнем мире схож с орком из прошлого мира.
И совсем редко встречаются Шагающие, то есть души способные прижиться в любом из миров и почти в любом теле. Теоритически, каждая душа должна добраться до Шагающей, но на практике это случается редко, потому что Шагающие близки к сильным астральным сущностям, а некоторые и к богам. И зачем таким существам материальное тело и жизнь в мирах?
И бытует мнение, что души – вечны. Нет, их можно ободрать, забрав себе энергию; можно очистить от памяти прошлых воплощений; можно, наоборот, заставить помнить все Пути. Многое можно, но не убить, не развоплотить полностью. Это просто не выгодно любому, кто достаточно силен, чтобы разорвать душу.
Большим исключением из этого правила является Жажда самой души. Представим, что душа оказалась в плену свихнувшегося Темного Бога, и ее веками пытают, рвут на части. Или пихают в артефакт, чтобы использовать, как батарейку. Как быть, если выхода нет? Для таких ситуаций и дарована Творцами возможность, для каждого, просто уйти, перестать существовать в любом виде, даже неразумной энерговолны.
За все свои жизни мне лишь раз встретился воин, готовый полностью уничтожить себя, но победить. Подобный поступок, это даже не инстинкт самосохранения, как у живых; это даже не страх перед смертью и неизвестностью. Это много больше и страшнее для разума, поэтому и духовных самоубийц не существует, а те редкие случаи, что случались лишь подтверждают правило.
И поэтому же я была уверена, что девочка-волк уже давно в местном Раю, но стоило развернуться спиной и двинуться на выход, как меня накрыло… Волна дикой боли, горя, страха, тоски и совершенно нелепой надежды. И это не было памятью тела! Ребекка чувствовала все это сейчас, услышав, что Хаурес присмерти, и это же ощущала я, потому что осколок ее души стал частью меня.
Юркнула в густые кусты у одной из дорожек, прислонилась спиной к дереву, и попыталась осознать, что пришла на место развоплощенной души. И… она помогла… рассказала…
Ребекка была «молодой» душой, то есть эта ее жизнь была второй. После первой она долго зализывала раны и не хотела снова проходить Путь развития. Сопротивлялась долго, не один век, но все-таки согласилась на жизнь волчицы в развитом мире, где ее ждет относительно мирная и спокойная судьба. Которая оборвалась так…
Юное создание оказалось не готово ник боли, ни к горю, ни к насилию… слишком много для духовного ребенка. Ее души уже нет, как нет вырванного из земли цветка, но вот осколок ее остался, как остаются невидимые в почве корни погибшего цветка. И этот осколок стал частью меня, последняя попытка сохранить хотя бы чуть-чуть. Души будут бороться за свою жизнь до последнего, и это был ее последний рывок. Под защиту сильной и старой сущности.