Страница 11 из 12
— Понял! — немедленно отреагировал сосед. Поставил в вертикальное положение велосипед и, двумя руками придерживая покореженный руль, побежал вслед за мной.
Впереди высокой аркой манила свобода, сзади раздавались громкие свистки.
Мы прибавили скорость, но проблемы с координацией у романиста не позволяли оторваться от преследователей на достаточное расстояние. Патруль настигал.
«Хоть не на глазах у Августы, — подбодрила я себя. — Есть шанс остаться неузнанной и избежать нотаций». И я уже было смирилась с неизбежным, но со стороны ресторана вдруг раздался истошный вопль.
— Помогите! Полиция! Кто-нибудь!
Патруль, мы с Кельвином и велосипед не остановились.
— Врача, скорее! Человеку плохо! — закричали еще громче.
Никаких навыков оказания первой медицинской помощи у меня не было, поэтому я подавила желание помочь ближнему на корню и побежала еще быстрее. Кельвин последовал моему примеру. Мы петляли в многочисленных переулках и сквозных дворах Бриджа, пока не остановились в тихом тупичке.
— Ушли? — отдышавшись, спросил у меня слегка протрезвевший писатель.
— Вроде бы, — ответила я и сняла, наконец, очки. Голова под шлемом нещадно зудела, я расстегнула ремешок под подбородком и освободила волосы. Кельвин последовал моему примеру.
— Что будем делать? — он забрал у меня экипировку и сложил вещи в корзину.
— Думаю, нам следует вернуться к бабуле, — почесала я голову. — Особняк отца недалеко от «Мишель», еще встретим там кого-нибудь внимательного… Поздно уже, и бабушка наверняка вернулась.
— Согласен, — кивнул сосед и достал из-за пазухи часы, — восемь тридцать пять. Заедем на минутку в кабаре, отдадим боа? — уточнил мужчина и мы, не сговариваясь, заглянули в корзину.
Немой вопрос повис в воздухе. Среди шлемов и очков розовые перья отсутствовали.
Полицейское управление Бриджа. Кабинет начальника Особого отдела, подполковника полиции Альфреда Мелроуза. Немногим ранее.
Насыщенный рабочий день давно закончился, но здание полицейского управления Бриджа не было пустым в этот пятничный вечер. Мистер Мелроуз устало вздохнул, глядя на так и нераскрытую с обеда папку со срочными донесениями подчиненных. Посмотрел на рабочий стол, и взгляд его зацепился за рамку с фотографией красивой, пусть уже и не юной женщины. Нежная улыбка осветила строгое лицо. Совсем скоро он поведет эту красавицу к алтарю, и долгие годы одиночества закончатся.
В далекой молодости он совершил ошибку — полюбил девушку из благородной семьи. И ошибка эта была вовсе не в разнице происхождений, в обществе давно уже не удивлялись таким мезальянсам. Эвелина была глупа и эгоистична, и как жаль, что тогда он в силу неопытности понял это не сразу. Она сбежала от него прямо перед свадьбой с каким-то певцом. Уехала с ним в долгосрочное турне по городам Эглетона. Артист был популярен и смазлив. Скромный сотрудник полиции проигрывал ему по всем фронтам.
Каково же было его удивление, когда почти год спустя, она пришла к нему на порог, с очаровательной улыбкой предложив забыть прежние разногласия и начать все заново. От такого откровенного цинизма он, помнится, лишился дара речи. Конечно, он выгнал её. Вычеркнул из своей жизни и памяти. И даже небольшой некролог, случайно попавшийся ему на глаза несколько дней назад, не вызвал никаких чувств.
Сорок лет он отказывал себе в любви, сорок лет не мог простить предательства. Кто бы мог подумать, что простолюдин, недалекий полицейский и неблагодарный бедняк (о, эти эпитеты он помнил до сих пор) окажется таким злопамятным гордецом?
Но сейчас, на закате жизни, разве не заслужил он немного счастья?
— Господин подполковник, срочное донесение! — прервал мысли мистера Мелроуза громкий голос подчиненного.
— Да, Гарри? Слушаю.
— Только что на площади Конституции в ресторане «Мишель» был отравлен Дуглас Саливан. Рядом с местом происшествия находился патруль, опрашиваются свидетели. Очевидцы утверждают, что он читал газету, а потом вдруг стал конвульсивно дергаться. Изо рта его шла белая пена.
— Туринский «поцелуй змеи», — уверенно назвал Мелроуз смертельный яд. — Что говорит наружное наблюдение?
— В момент убийства наш агент отвлекся. Двое на велосипеде врезались в фонарный столб рядом со столиками. В клумбе рядом была обнаружена бутылка с остатками туринского самогона.
— Ясно, — кивнул Мелроуз. — Похоже, соучастники.
— Или просто случайные идиоты, — пожал плечами Гарри.
Несколько секунд подполковник обдумывал ситуацию.
— Дэвидсон, немедленно свяжи меня с Харрисом! — наконец сказал он. — Он должен быть в доме Сильвера. Вечером у него назначена встреча с осведомителем, нужно решить, как действовать дальше. Иначе наши планы по поимке министерской крысы полетят ко всем чертям.
— Слушаюсь, — отрапортовал секретарь.
Глава 5
Преступник всегда возвращается на место преступления. Сегодня эта истина перестала быть для меня просто словами. Потому что я и Кельвин, как приличные нарушители закона, в поисках утраченного боа шли обратно к ресторану «Мишель».
— Где же ты могла его выронить? — в который раз спрашивал меня сосед.
— Понятия не имею, — в сотый раз отвечала я.
Перед тем, как рискнуть и сунуться в лапы полиции, Кельвин проявил недюжинную силу и вернул помятый велосипед в первоначальное состояние. Думаю, сказывалась практика. Я же, как имеющая опыт в запутывании следов и изменении внешности (хоть и сомнительный, но какой был), забрала у подельника шарф и повязала его большим белым бантом на собранном впопыхах высоком хвосте.
В целях конспирации мы передвигались мелкими перебежками, а потом прижимались к стенам домов, чтобы аккуратно выглядывать из — за углов — не идет ли кто подозрительный. Полагаю, что самыми подозрительными в этой ситуации были именно мы. Но туринский самогон несколько повлиял на наши мыслительные способности, и в тот момент такие методы достижения цели казались нам с Кельвином необыкновенно удачными.
Удивительным оказалось то, что наша техника поиска потерянного боа сработала. Мы дошли до набережной, и высунувшись из-за первого к воде дома, на небольшом выступе под мостом Кельвин заметил знакомый розовый цвет.
— Нашел! — громким шепотом сообщил мне сосед, вернувшись к нам с велосипедом из своей небольшой вылазки.
— Где? — обрадовалась я.
— Под мостом! — уверенно ответил Кельвин.
— Странно… — я удивленно чихнула — обоняние медленно, но верно возвращалось. — Мы же не проезжали мост, а ехали дворами. Ты не ошибся?
— Действительно, — почесал он макушку. — Пойдем, проверим.
Мы вышли на набережную и спустились по широким каменным ступеням к опорам моста. С велосипедом в руках это было не так уж и просто. Кельвин ни в какую не соглашался оставить его наверху, опасаясь воров. Нести его в одиночку он тоже не мог, поэтому мы делали это вдвоем — владелец, держась за заднее колесо, а я — за руль.
Когда мы достигли кромки воды, из-под моста громко заиграл аккордеон. Лихая мелодия хорошо подходила к ситуации, приветствуя нас, будто героев, вернувшихся из дальнего завоевательного похода.
— Где перья? — строго спросила я соседа.
— На нем, — уронил Кельвин, и я увидела нового владельца Алишиного боа.
Из-под опор моста, улыбаясь и наигрывая веселую мелодию, на свет вышел один из представителей уличной богемы Бриджа. Давно не знающий расчески, но изредка не чурающийся бритвы, а потому сейчас имевший лёгкую небритость, седой и кудрявый клошар. На голове его была старая кепка, надетая на почти вертикально стоящие волосы, и живописно разделяющая их на две части. На носу болтались заклеенные пластырем очки, одежда давно потеряла цвет, когда-то ярко красный аккордеон облез, и только розовое боа придавало его образу недостающей красочности и шика.
Музыкант увидел нас, приветственно махнул рукой, на секунду обрывая мелодию, а потом растянул аккордеон, набрал в легкие воздух и запел: