Страница 32 из 38
Так как Бесс не ответила на его вопрос, обратился он к Пайпер:
– У неё началось это ещё в школе?
– После обеда, – сказала наконец Бесс, – Клеопатра сказала, что во время завтрака ещё все было в порядке.
– В школе тоже, – добавила Пайпер, и подумала о том, что у Джинни-Сью тогда было ничего не заметно, и она вместе со всеми украшала дерево. Возможно, в этот момент болезнь распространяется по всему Блу Ривер. Эдрина... Гарриет... маленький Джеб, который только родился...
Она не перенесёт, если потеряет одного из этих детей и также кого-нибудь из школьников. Девушка была бессильна, чтобы понять возможный масштаб заболевания, но Сойер держал ее крепко, чтобы она не могла упасть.
– Что с моей девочкой? И с моими гостями? – спросила она дока. – Может, они не должны пока знать?
– Если вы произнесете слово дифтерия, – ответил док, – начнётся паника. С другой стороны, мы не можем допустить, чтобы мужья заразили ещё и своих жён этой болезнью. Если все идёт к этому, я поставлю все здание под карантин.
Мужчина держался невозмутимо и осмотрелся с мрачным лицом.
– Я хотел бы надеяться, что ещё не слишком поздно.
– Мы будем раздавать пиво и виски, – решила Бесс. – И гостей, которые не уснут от алкоголя, девочки приведут другим способом к тому, чтобы не покидать салун.
Так или иначе, Пайпер почувствовала тошноту. Эта перспектива была такой отвратительной, что она с трудом могла сдержаться.
Но Бесс знала лучше неё, что ей не оставалось другого выбора, если она не хочет, чтобы мужчины где-нибудь посреди ночи покинули дом и дифтерия распространится по городу.
Док вздохнул тяжело и согласился с грустным кивком. У него тоже есть ребёнок, и док хотел знать, что он в безопасности. Его Мэйдэлин была причиной, почему он во второй раз пошёл против своей жены и согласился сюда прийти.
Если было бы нужно, Сойер принудил бы его с поднятым оружием прийти к салуну Битера Гульша. Сойер был тем, кто мог использовать такой метод. Эти мысли испугали Пайпер так сильно, что одно мгновение она сидела замерев, прежде чем решилась спросить:
– Это ты доктора переубедил с тобой прийти сюда?
– А что я должен был предпринять в моем положении? – возразил мужчина.
Пайпер подняла брови вверх, и подумала, что в этот момент его кольт был при нем.
– Ну, один способ я уже знаю.
– По счастливой случайности мне не нужно было никому угрожать, – возразил он, как будто снова мог понять, о чем она думает. – Я думаю, доку стало ясно, что я не для развлечения приехал к нему посреди ночи с дыркой в плече и на лошади без седла.
Она украдкой показала ему на кресло и села рядом, потом наклонилась вперёд и сказала так тихо, чтобы их не слышал док, который стоял возле дверей и общался с Бесс.
– А миссис Говард совсем ничего не возразила?
– О, она много чего возразила, – ответил он довольно. – Она угрожала доку сесть на следующий поезд в сторону Остина, если он только покинет дом, не говоря о том, что если он посетит бордель, то одному Богу известно какую заразу сможет принести. И что она оставит это место. Док только ответил ей, что она не должна обещать то, чего не сможет выполнить, затем он взял свою сумку и сопроводил меня сюда. Он не стал терять времени и оседлал своего мула.
Девушка недоверчиво на него посмотрела.
– И ты все это слышал?
Сойер кивнул.
– Я был действительно горд за него.
– Если бы я была не так благодарна за то, что ты здесь появился, мистер МакКетрик, – ответила Пайпер после короткой паузы, – я бы тебе как следует намылила голову, потому что ты в твоём состоянии запрыгнул на лошадь и последовал за мной!
– У меня не было желания это расстояние пройти пешком. Правда, оседлать Чероки я не смог, потому что невозможно крепко тянуть за ремень одной рукой. Но это ему не помешало. Я только взял поводья и довёл его до веранды, а оттуда уже забрался на его спину.
– Я так понимаю, тебе не пришло на ум послушать меня и остаться в школе, не правда ли? – парировала девушка. Но разозлённой она все же не была, однако думала со страхом о том, что могло бы с ним случиться. И что ещё может случиться.
– Я слушаю тебя всегда, – объяснил Сойер ей абсолютно спокойно. – Ты интеллигентная женщина, и во многих случаях твоё мнение, возможно, правильное. Но если ты меня своими аргументами не сможешь убедить, тогда я буду делать то, что считаю наилучшим.
Пайпер не смогла ничего возразить, возможно, это было связано с тем, что она уже сильно устала, чтобы ясно мыслить.
Доктор вернулся в ванную комнату и закрыл за собой дверь, Бесс в тоже время легла на кровать к своей дочери, крепко обняла ее и совсем тихо запела колыбельную.
Даже если на первом месте для неё сейчас стояла преимущественная забота о Джинни-Сью и других детях Блю Ривер, Пайпер должна была подумать о том, что Сойер ей только что сказал. Он дал ей понять, что не использовал никакого вида давления на мужа Элоизы Говард, и еще им было сказано определенное слово, к которому она не могла не прислушаться: всегда. Сойер это сказал так, что выходило, будто остаток своей жизни он проведёт с ней. Это звучало, как будто он намекал на разногласия и проблемы, которые у них будут возникать в течение совместных лет жизни.
– Я думала, ты уедешь отсюда, – сказала она нерешительно. – Думала, как только ты сможешь скакать верхом, ты отправишься к этому мистеру Ванденбургу.
– Возможно, я ещё и отправлюсь, – ответил он и его уголок рта дернулся вверх. – Но с последние ночи я много об этом думал, как легко я мог тебя потерять, если бы Даггер был за мной. Когда ты сегодня вечером унеслась, чтобы позаботиться о здоровье ребёнка здесь в салуне, не тратя времени на раздумья, какие сплетни и пересуды это может вызвать, тогда я понял, ты предназначена мне судьбой.
Пайпер сидела как оглушённая, растроганная проблеском надежды в центре этой полной неизвестности и, возможно, трагичной ситуации. Как это было возможно, что отдельный человек может одновременно испытывать так много всепоглощающих чувств, если эти чувства противоречат друг другу?
Док вышел из ванной комнаты и вытер руки полотенцем, в то же время смотря на Джинни-Сью и Бесс.
– Это замечательный люкс, – заметил он, указывая в направлении ванной комнаты. – Есть тёплая вода и туалет со смывом, – мужчина почесал свой подбородок и поразмышлял с минуту. – Если я у себя установлю ванну, Элоиза будет, возможно, считать меня хорошим мужем.
Когда док поставил к камину табуретку и сел поближе к теплу огня, Сойер ухмыльнулся. Доктор потёр руки и уставился на пламя.
– А если она не будет по-другому думать? – спросил Сойер врача.
Пайпер едва заметно толкнула его ногой, так как, в первую очередь, его это не касалось, а во вторую, он задал этот слишком личный вопрос, так что в любом случае было уже поздно.
– Тогда... – док тихо улыбнулся, пока свет от огня танцевал у него на лице, – тогда я должен буду довольно настойчиво сказать решающее слово.
Беседа на одно мгновение прекратилась, все трое по очереди дремали и общались друг с другом приглушённым голосом.
Между делом док положил полено в огонь, так как пламя постепенно угасало.
В тоже время Пайпер, почувствовав чрезвычайную неутомимость, пошла в ванную комнату, чтобы поближе рассмотреть блестящую фарфоровую ванну. Ей было тяжело принять весь этот блестящий шик. Кто-то не может накачать воду со скважины и должен опускать ведро в колодец, чтобы его, наконец, до краев наполнить, и потом отнести домой, где воду ещё нужно подогреть, а дальше нужно справиться и со вторым ведром, чтобы маленькая узкая ванна, в конце концов, достаточно наполнилась. Это ванна, по ее мнению, была чудом, и была ещё менее целесообразной, чем телефон и электричество вместе взятые.
***
Когда наступило утро, и горизонт окрасился красно-золотым солнечным светом, к ним пришла Клеопатра с новым подносом. Она осторожно постучала и затем позвала приглушённым голосом: