Мятежные Души (ЛП)

Калли встряхнулась. Дерек продолжал заглядывать сквозь бурлившие в ней тёмные облака, чтобы увидеть этот крошечный золотой луч чего-то хорошего, и он заботился только об этом. В конце концов, он узнает всё остальное, но если она постарается держаться на равных, это может отложить неизбежный разрыв.

Ей просто надо придумать, как покрыть счета Джоша. Бюджет на еду и отопление подскочил с тех пор, когда в квартире остановился второй человек, особенно когда он так много был здесь один.

Беспокойство из-за денег никогда не помогало привлечь доллары. Калли умылась и попыталась вместе с водой смыть свой финансовый стресс. По большей части сработало. Она забралась в кровать и подоткнула одеяло. «Приток денег восстановится сам собой», — подумала она, закрывая лаза.

Цвет блекнет.

Кровь капает.

Глаза умоляют.

Калли резко распахнула глаза. Бухнулась головой обратно на подушку. Кто она такая, чтобы беспокоиться об аренде квартиры, когда подросток лишился жизни? Каковы вообще шансы вновь заснуть ночью, когда эта сцена въелась в её мозг?

***

Уходить на работу до восхода солнца было для Калли не в новинку. Она пару лет работала в раннюю смену в доме престарелых «Кедр», и рутина была неплохой. Однако с начала второй, неоплачиваемой и изматывающей шабашки в качестве ученицы Заклинателя Душ, эта утренняя дорога до машины стала другой.

Как только Калли вышла в крытый коридор снаружи квартиры, её мышцы на животе напряглись — словно естественная броня затянулась и застегнулась на месте. Она заперла дверь, крепко прижала локтем сумочку и сбежала вниз по лестницам. Лёд затянул канавку вдоль обочины. Хозяин её дома не присыпал лёд солью. Калли его перешагнула. «Хотя бы он не на моих руках. Слишком, бл*дь, рано для этого», — сказала она про себя.

Её колымага купалась в нимбе жёлтого цвета на краю парковки. Шестифутовая стена из шлакоблоков твёрдо поднималась из утоптанной земли перед машиной, а над ней возвышался высокий по меркам Джем Сити фонарь. Один из всего трёх таких фонарей на парковке её комплекса. Калли напомнила себе, что ради безопасности стоило пройти подальше, но этим утром она слишком устала, чтобы признать иллюзию безопасности.

Её правая лодыжка дёрнулась, когда она надавила на педаль газа. Нехватка сна, воды или фруктов делала Калли дёрганой. Ну, хотя бы она могла быть дёрганой. Тот бедный паренёк, брошенный на холодной земле возле магазина Заклинателя, уже никогда не сможет быть злым или не выспавшимся. Воспоминание о том, как бледнело его тело, никогда не оставит Калли. Дерек заверил бы её, что время поможет, но Калли достаточно хорошо знакома с трагедиями, чтобы не верить, будто если прождать достаточно долго, это заставит её забыть. Шрамы не должны быть внешними, чтобы сохраняться навечно.

Глава 7

Неважно, какой бы дерьмовой ни была твоя жизнь, всегда находились выдающиеся дерьмовые моменты. Худшее из худшего. Те воспоминания, которые таились в уголках твоего мозга и ждали своего шанса вспыхнуть в тихие мгновения через много лет, такие же живые и яркие. Калли пересчитывала замороженные бутерброды с говядиной и сыром, которые надо разморозить к ланчу. Может, это холод морозильного помещения или простая работа, но одно из отвратительных воспоминаний полыхало всё ярче и горше.

Калли потрогала сморщенный край следующей упаковки бутербродов с говядиной. Краешек смялся под кончиком её пальца, и она вспомнила швы. Её первые швы. Некоторые люди проживали всю жизнь, и их ни разу не приходилось сшивать по кускам. Калли представляла собой лоскутное одеяло из залатанных ран изнутри и снаружи. Не все её шрамы были видимыми. Даже не первые пять стежков, которые наложили под её левым глазом.

Матери Калли не было дома восемь дней. Она захомутала женатого бизнесмена, который хотел сбежать, и Зара не собиралась упускать возможность поживиться. Это не первый раз, когда её мама исчезала в погоне за «верным шансом» или теряла счёт времени в казино. Однако учителя в школе замечали, что Калли приходит на бесплатный завтрак. Не то чтобы её не было в списке, но чем больше люди наблюдали за тобой, тем больше они видели. Этот факт не менялся. Из наблюдения за тобой ничего хорошего не получалось. Не для Калли.

Так что она пропустила свой первый урок (география, 7 класс) в тот день и пошла по переулкам за магазинами в Плазе. Она видела статую Святой Каталины, когда пересекала улицы, и притворилась, что не чувствует, как взгляд святой сверлит её спину. Калли заметила открытую дверь и проскользнула туда. В розничных магазинах места для сотрудников постоянно находились сзади, а дрянная проводка в доисторических зданиях вынуждала их ставить холодильники и микроволновки у дальних стен. Пространство, в которое пробралась Калли, пустовало, если не считать гудящих приборов. Она стащила газировку и пакет морковки и запихала их в рюкзак.

Джош научил её такому прошлым летом. Проворачивание этого трюка в одиночку заставило её почувствовать себя наглее, смелее. Калли выбралась из здания и пошла дальше по переулку, ища очередную возможность. Желательно, чтобы подвернулась парочка закусок.

Она продолжала этот процесс до тех пор, пока в её сумке не оказалось три бутерброда, морковка, три газировки и запечатанный пакетик крендельков в шоколаде. Ей стоило остановиться, пока везло, но её двенадцатилетнему мозгу очень хотелось курочки, и она думала, что сможет скоро её стащить. Однако её удача закончилась.

Её последней остановкой оказалось заднее помещение шумного бара. Она по ошибке предположила, что в таком месте все будут заняты в передних помещениях. Это такая дыра, где несовершеннолетним продавали алкоголь, а полы и туалеты никогда не мыли. А ещё Калли узнала, что в таких местах кражи были под стопроцентным запретом, бл*дь.

Когда двое парней, едва-едва ставших взрослыми, поймали её за мелкой кражей из их запасов, они не постеснялись побить ребёнка. Они сломали ей кость глазницы, и Калли отключилась в процессе избиения. Они оставили её в переулке как бомжа, который вечером искал объедки в мусорном баке.

Джош нашёл её. Спас.

Он оттёр её лицо рубашкой, как смог, и доставил в госпиталь Святой Мэри. Мудаки, которые её отметелили, не забрали её рюкзак. Так что у неё с Джошем всё равно имелась еда, и даже тогда нутро Калли скручивалось от мысли о том, какой счастливой это её делало. Она хотела, чтобы в желудке было что-то настоящее. Медсестра в приёмном покое дала ей спортивный напиток и пакетик чипсов, но этого не хватит, чтобы продержаться все выходные. Воровство прокормило её ещё на один день. Но цена причиняла больше боли, чем голодные спазмы.

Какова разница между тем днём и всеми остальными, когда ей приходилось накладывать швы, когда она голодала или боялась не попасть в рай, или чувствовала себя одиночкой и дегенератом? Какова причина, почему это воспоминание завладевало ей в тихие моменты? В тот день она выучила две важные вещи. Во-первых, она была беднячкой. По-настоящему бедной. Такой бедной, что даже на мели. Такой бедной, что её внутренности болели, а во рту пересыхало. А во-вторых, какими бы ни были твои мотивы, преступление — это преступление, и как только ты пересёк эту черту, сложно заставить кого-то видеть в тебе не преступника, а кого-то другого.

— Калли! Можешь заодно прихватить мне ещё одну упаковку яиц? — крикнула Луиза из соседней комнаты. Её голос выдернул Калли в настоящее.

Калли прокричала подтверждение и постаралась не дать воспоминаниям о голодном прошлом слишком громко урчать в животе, пока она добавляла третью коробку бутербродов в стопку.

Каждое утро на работе её окружала еда. Она прикасалась к ней, помогала готовить и часто доедала остатки. Остатки от дневной работы были куда лучше тех крох, которыми она побиралась много лет назад. Отчасти поэтому ей нравилось данное место. Работа на кухне гарантировала хоть один нормальный приём пищи в день. Иногда два. Калли обычно зарабатывала достаточно, чтобы хранить буханку хлеба, плавленый сыр и сухие завтраки дома в шкафах, но никто не забывает, каково это — сидеть без еды. Она сомневалась, что когда-нибудь поверит, будто на её столе всегда будет еда.