Я блогер

– Петр Алексеевич, если вы желаете пить так, правильнее будет попросить официанта охладить напиток до пяти-шести градусов, – порекомендовал я.

Назаров усмехнулся.

– Чего ты, Макс, по мне и так неплохо идет, поэтому давай-ка еще! Не зря же говорится, что между первой и второй промежуток небольшой!

Петр Алексеевич задорно махнул рукой, всем своим видом показывая, что передает мне эстафету. После первой выпитой рюмки, жидкость приятно согрела меня изнутри, голова привычно закружилась. По-хорошему стоило взять паузу, но раз заказчик требовал продолжить, то, пожалуйста. Я разлил напиток по бокалам, не так лихо, как это делал Петр Алексеевич. Снова чокнулись, выпили, на этот раз без тоста. Я закусил, а Назаров опять задумчиво уставился в одну точку перед собой.

– Что скажете Петр Алексеевич? Как вам?

– Да вот батенька, сижу и думаю, что тебе сказать, – заказчик встрепенулся от моих слов. – Коварная эта твоя зараза, такая, что по шарам бьет не хуже водяры! Сколько в ней градусов, говоришь?

– От сорока до сорока трех! – сказал я.

Глаза Назарова округлились от удивления.

– Ох ты ж, я-то думаю, мягонькая, идет хорошо, а оно оказывается незаметно стелет, так, что голова набекрень после второй рюмки. Хоть в пляс пускайся! – доверительно сообщил он. – А говорил водой разбавлена, тоже мне.

– Я говорил, Петр Алексеевич, что предлагаю вам только качественную продукцию, – улыбнулся я в ответ.

– Качественную то качественную, Максим… – Назаров вздохнул. – Ну-ка налей мне еще своего самогончика. Не распробовал, надо бы повторить. Лей давай, тебе что жалко?

– Петр Алексеевич, это дижестив, – попытался переубедить я Назарова, но ничего не вышло.

Выпили залпом. Вот только теперь заказчик как-то неохотно взял с тарелки персик. Может быть, позабыл об обычае индейцев или понял, что пить жидкость крепостью сорок градусов без закуски – не лучшая затея, а самому Назарову за шестьдесят, чтобы ставить такие эксперименты над собой. Петр Алексеевич долго жевал, а потом потянулся к минералке. Мне показалось, что бывший офицер остался не очень доволен после выпитой третьей рюмки. Я решил взять инициативу в свои руки.

– Так гораздо лучше, правда? Напиток все-таки крепкий.

Назаров нарочито долго вытирал салфеткой губы, а затем отрыгнул в кулак.

– Не сказал бы, Максим, – совершенно неожиданно для меня заявил он.

– Вам не понравилось?

Заказчик промолчал, взял полупустую бутылку. Я думал, что он вновь разольет по коньячным бокалам чилийский алкоголь, но этого не произошло. Петр Алексеевич вновь рассматривал ее. Назаров был выпивши, и я решил подождать с вопросами, которые могли только вызвать его раздражение. Петр Алексеевич вернул бутылку на стол.

– Мне понравилось, это действительно отличный продукт, как ты и обещал, тут я с тобой не могу спорить. Но скажи, Максим, – глаза Назарова сузились, он всмотрелся в меня, просматривая будто рентген насквозь. – Сколько ты хочешь за ящик? Пятнадцать тысяч?

– Отдам по две триста за бутылку, если мы подпишем долгосрочный контракт, – заверил я. – Ящик обойдется тринадцать восемьсот.

– Две триста, – задумчиво повторил Назаров. – Скажи мне на какой черт я должен отдавать две тысячи триста рублей за бутылку твоего пойла, если за эти деньги я могу купить две, а то и три бутылки водки премиум-класса?

Я с трудом сдержал ругательство. Назаров хотел увидеть разницу между сортом экстра, который действительно стоил своих денег и обычной водкой. Верить в то, что Назаров не видел разницы между двумя разными алкогольными напитками, было бы ошибочно. Признаться, поведение Назарова сбило меня с толку. Из-за того, что я был под градусом, требовалось время, чтобы ответить что-то разумное на его слова. Ну, не привык я заключать сделки с рюмкой в руках! Назаров, человек советского прошлого мыслил иначе, поэтому затащил меня за стол в ресторан. Все очевидно, заказчик предпочел играть на своем поле и у него отлично это получалось.

– Сравнивать напиток этого сорта и водку неправильно. Этот сорт дижестив, пить его как водку не получится. У него мягкий, изысканный вкус и приятное послевкусие. Так же, напиток отлично годится для смешивания коктейлей, наценка на которые выше. Этот алкоголь стоит своих денег и принесёт вам в итоге прибыль.

Назаров поднял руку и заводил из стороны в сторону указательным пальцем.

– Чет-то ты мне не то впариваешь, Максим, – фыркнул он. – Нравится твой самогон до тех пор, пока я пью его в чистую. Тогда же, кстати, чувствую твой хваленый вкус. Что было потом, сам знаешь.

– Что было потом? – осторожно спросил я.

– Я почувствовал вкус персика, когда решил закусить, как это делаешь ты. Пить чистоганом сорокаградусный алкоголь, знаешь ли, надолго никого не хватит, даже меня. Это не вино, и потягивать твой самогон из коньячного бокала никто не будет. Шарики за ролики зайдут после двух глотков.

– Петр Алексеевич…

– Не надо мне Петр Алексеевич, я прекрасно знаю, как меня зовут. Лучше объясни за что я, по-твоему, должен платить такие деньги и зачем мне ставить его в меню? – раздраженно перебил Назаров. – Надо же как-то объяснять людям, чем хороша эта водка, которая стоит в три раза дороже обычной водяры! Как считаешь, Максим?

– Полагаю, людям не придется ничего объяснять. В большинстве случаев те, кто ценит чилийский алкоголь, не размениваются на остальное…

Я хотел добавить, что-то еще, как Назаров вдруг положил свою ладонь сверху на мою руку.

– Ты рассказывай, Максимка, а pisco, так назывался напиток, не забывай подливать, а то негоже. От скуки лопнуть можно, – протянул он. – Может, закажем что-то еще? Как ты на это смотришь?

Я вежливо отказал. Куда там, не хотелось совсем ничего. Заказчик, как рыба, которую ты поймал голыми руками, вот-вот норовил выскользнуть и уплыть. Однако я был уверен, что не сидел бы тут, пожелай Назаров завернуть сделку. Чувствовалось, что Петр Алексеевич хотел меня продавить, чтобы я еще сбросил цену.

– Попробуйте с сыром, – предложил я.

– Хочешь, чтоб вместо персика у меня во рту появился привкус сыра? – хмыкнул Петр Алексеевич. – Нет, спасибо.

– Вы просто попробуйте, – настоял я.

– Наливай, Максим.

Мы пересеклись с бывшим военным взглядами. Я не отвел глаза, зная, что на переговорах с такими людьми, как Петр Алексеевич важно показать свой стержень.

Потом разлил последние pisco, и бутылка оказалась пуста. Подвинул бокал Назарову и увидел на его лице одобрение. Коньячные бокалы были наполнены почти наполовину. Хотелось верить, что ситуацию удастся переломить, заказчик, наконец, подпишет многострадальный контракт, и в красивом ламинированном меню ресторана появится мой чилийский алкоголь.

3. Судьбоносный пранк

Назаров вновь пропустил мимо ушей все мои призывы провести полноценную дегустацию. Разве что после последней рюмки закусил сыром. Он подозвал официанта, велел подать нам вторую бутылку «огненной воды», а сам грузно поднялся из-за стола.

– Отлучусь на секундочку, – сообщил он извиняющимся тоном.

Я полагал, что его поведет, но ничего подобного не произошло. Заказчик был ни в одном глазу. Будто не было выпитой бутылки на двоих в течение всего-то получаса. Он только покраснел, да стал еще более хмурым, чем прежде. Впрочем, Петр Алексеевич был крепким мужиком, привычным к водочке. Сказать тоже самое о себе я не мог. Голова кружилась, я чувствовал, что быстро пьянею. Уходом Назарова можно было воспользоваться, как шансом перевести дух. Я сполоснул горло прохладной минералкой, в горле защекотали газы. В зале играла расслабляющая музыка, сейчас она раздражала и мешала сосредоточиться. Я не нашел ничего лучше, чем закрыть глаза. Плавно круговыми движениями помассировал свои виски.

Сбоку послышались шаги. За свободный столик напротив нас уселся худощавый парень из тех, кого сразу замечаешь. На вид ему было немногим больше двадцати лет. Парень был одет в бейсболку, повернутую козырьком назад, легкий пиджак поверх майки с вышитым бисером черепом. Я обратил внимание на его татуировку на шее, в форме схематически изображенного импульса, как на кардиограммах. Выглядело круто. Парень мельком, как бы невзначай взглянул на меня. Упал на диван у столика. Я заметил, что молодой человек то и дело что-то бурчит себе под нос, но не придал этому значения.