Страница 4 из 16
Представления Локка о зороастризме и индуизме были очень общими: знакомство с этими конфессиями не входило в интересы образованного человека, который в освещении религиозной ситуации ориентировался больше на античных авторов, чем даже на свидетельства путешественников. Под «далеким Востоком» имеются в виду Китай и Япония, для Локка это явно очень экзотические страны.
Предания ислама о чудотворениях Мухаммада существуют, но исповедание его чудотворцем не обязательно для мусульманина. Кроме того, его чудеса, вроде получения молока от овец, не дававших молока, ничем не превосходят чудеса, приписывавшиеся христианским святым, и в этом смысле могут быть оставлены незамеченными.
Но поскольку люди думающие и просвещенные будут приводить случаи, которых никогда не было и, можно предполагать, вообще никогда не будет, поскольку схоласты и спорщики будут поднимать вопросы, где их вообще нет, и вступать в споры, в которых нет необходимости, я прошу позволения сказать, что тому, кто приходит от Бога с посланием, которое он должен сообщить миру, нельзя не верить, если он подтверждает свою миссию чудом, потому что предъявляемым им свидетельствам нужно по праву верить. Ибо каждый разумно мыслящий человек должен сделать такой же вывод, какой сделал Никодим: «Мы знаем, что Ты – учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог» (Иоан. 3, 2).
Локк связывает понятие чуда с личной ответственностью за высказывание: как нельзя до конца переложить ответственность за свои высказывания на других людей, сказав, что твои высказывания были ими внушены, так нельзя считать и чудеса исключительно действием посторонних сил, а не действием самого посланника.
Например, Иисус из Назарета заявляет о себе, что он послан Богом. Он одним словом усмиряет бурю на море. Один человек смотрит на это как на чудо и, следовательно, не может не принять его учение; а другой думает, что это могло быть делом случая или знания погоды, а не чудом, и поэтому остается в стороне, но впоследствии, видя, как Иисус идет по морю, признает это за чудо и начинает верить. Однако на третьего это не оказывает такого влияния, он подозревает, что, может быть, это было сделано при помощи духа; но тот же самый человек, видя впоследствии, как наш Спаситель одним своим словом вылечил безнадежного паралитика, признает это за чудо и становится его новообращенным последователем; четвертый игнорирует чудо в данном случае, а впоследствии обнаруживает чудо в том, что Иисус дает зрение человеку, слепому от рождения, или воскрешает мертвых, или сам воскрешается из мертвых, и таким образом принимает его учение как откровение, исходящее от Бога. Из всего этого очевидно, что раз чудо признано, то учение не может быть отвергнуто; к тому, кто допускает это чудо, учение приходит вместе с теми заверениями, которые дает божественное подтверждение, и он не может ставить под сомнение его истинность.
Дух – в данном случае злой дух, дьявол. Очевидно, что исцеление не могло быть совершено его силой, поскольку оно посрамило злых духов, мучивших человека.
Затем необходимо ответить на следующий вопрос: что должно быть достаточно сильным побуждением для того, чтобы принять какое-либо необычное действие за чудо, т. е. совершенное самим богом для подтверждения откровения, исходящего от него?
Побуждение (inducement) – специфический правовой термин, который лучше переводить как «побудительная причина», иначе говоря, логическое или фактическое основание для принятия окончательного решения.
И на это я отвечу: то, что несет на себе признаки более могучей силы, чем та, которая проявляется в сопротивлении этому действию. Ибо, во-первых, это устраняет главную трудность, где она проявляется более всего, и снимает все сомнения в отношении этого вопроса, когда необычайные и сверхъестественные действия приводятся в поддержку противоположных миссий, о которых, я полагаю, праздные люди поднимают больше шума, чем того требует такое простое дело. Ибо раз сила Бога превосходит любую другую силу и ему нельзя оказать противодействия силой, равной его силе, и раз нельзя предположить, что его честь и доброта допустят унижение его вестника и его истины из-за появления более мощной силы на стороне обманщика и в поддержку лжи, то всегда, когда появляется противник и сталкиваются двое, утверждающие, что они посланы небом, те знамения, которые несут на себе явные следы воздействия более могучей силы, всегда будут определенным и неопровержимым доказательством того, что истина и божественная воля на той стороне, где они проявляются.
Миссия – как в общем смысле «задача», так и в более специальном «религиозная программа».
Ибо хотя раскрытие того, как были или могут быть совершены ложные чудеса, недоступно пониманию людей несведущих, а часто этого не может постичь даже самый осведомленный наблюдатель, который в силу этого вынужден признать, что, по его уразумению, они превосходят силу естественных причин и следствий, однако, он не может не знать, что они не являются печатями, поставленными Богом для удостоверения своей истины, поскольку им противостоят чудеса, которые несут на себе очевидные знаки более могучей и высшей силы, и поэтому они вообще не могут поколебать авторитет того, кто получил такую поддержку. Вообще нельзя даже предполагать, чтобы бог позволил лжи, высказанной в противодействие истине, исходящей от него, получить поддержку более могучей силы, чем та, которую проявит он сам для подтверждения и распространения учения, которое он дал в откровении, с тем чтобы в него веровали.
Печать и знак – обычные и в библейском, и в классическом мире образы сохранения таинства, непосредственного присутствия Бога. Отсюда, например, «запечатление Бога в сердце», другие образы религиозности.
Как египетские жрецы, так и Моисей вызывали появление змеев, крови и жаб, и в глазах наблюдателей это не могло не показаться в равной мере чудесным; и если бы дело ограничилось этим, то нельзя было бы определить, кто же из спорящих послан Богом и на чьей стороне истина. Но когда змей Моисея поглотил их змеев, когда Моисей вызвал появление мошкары и мух, чего они сделать не могли, то решение стало ясным и легким. Было очевидно, что Яннес и Ямбрес действовали с помощью низшей силы и их действия, какими бы чудесными и необычайными они ни были, не могли ни в коей мере поставить под сомнение миссию Моисея; она еще более укрепилась в результате этого противодействия, а после него стала более неопровержимой, чем если бы против нее не выдвигались эти возражения.
Яннес и Ямбрес – эти имена египетских магов не упомянуты в Пятикнижии Моисея, но сохранялись в иудейской традиции и упомянуты апостолом Павлом (2 Тим. 3, 8). О соперничестве Моисея и египетских магов рассказано в Исх. 7 и 8.
Равным образом число, разнообразие и величие чудес, совершенных для подтверждения учения, провозглашенного Иисусом Христом, несут на себе такие явные знамения необычайной, божественной силы, что истина его миссии будет стоять прочно и неопровержимо до тех пор, пока кто-нибудь, восстав против него, не совершит более великих чудес, чем он и его апостолы. Ибо, по мнению любого человека, каким бы разумом он ни обладал – менее развитым или более возвышенным, все менее величественное не будет достаточно весомым, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. Это – один из тех ясных критериев, одна из тех очевидных истин, о которых одинаково судят все люди, и, чтобы определенно увериться в ней, не нужно прибегать ни к помощи знания, ни к глубокомыслию.
Ясных критериев – в оригинале метафорика не зрения, а ощупывания, буквально «ощутимого суда», «ощутимого прения». Для Локка были важны свидетельства всех органов чувств, а не одного зрения.