Страница 92 из 97
Что касается будущего государственного устройства, то здесь показательна позиция Чрезвычайной Дипломатической миссии Белорусской Народной Республики. В 1919 г. при миссии была издана брошюра «Белорусь», в которой излагался тезис о возможности объединения бывших частей Российской Империи в новое государство, но с необходимым условием предварительного признания их независимости, чем подчеркивалась принципиальная разница по данному вопросу с лозунгами Белого движения в 1919 г.: «К федерации, через независимость! – вот современный лозунг всех национальностей бывшей России. Федерация не должна быть дана из центра, но должна идти от отдельных народов. В основном пункте национальные партии расходятся с российскими партиями, которые хотя и начертали на своем знамени «Федеративная Республика», но понимают процесс федерации по-своему: «К федерации через Российское Учредительное Собрание». Ясно, что эта точка зрения неправильна. Истинная федерация может родиться только через учредительные собрания всех независимых государств и затем – через всеобщий Федеративный Конгресс народов. Только при этом добровольном федерировании будет достигнута доступная человечеству справедливость и обеспечено спокойное, основанное на доброй воле сожительство». Поэтому популярная на Западе России идея создания «федерации восточных славян предстанет перед Федеральным Конгрессом не как сырое неорганизованное тело, но как государственный организм, имеющий свою программу существования и свои точно определенные интересы… Белоруссия не будет объектом политических комбинаций, безвольно подчиняющаяся «определениям сверху», но будет участвовать в великом строительстве как равная сторона». Цвикевичем категорически отвергалась идея разделения белорусских земель между Литвой, Польшей и Россией. «Как бы ни старались эти стороны «справедливо» разрезать тело Белоруссии – это им не удастся. Население ее так пестро рассеяно по обширной территории, так перепутано по национальности и религии, что – при всяком дележе – в областях с преобладающим польским и католическим населением окажется масса православных, а в губерниях с православным населением – окажется значительное количество поляков и католиков-белоруссов… На Белоруссии может быть только белорусская власть! Только белорусская национальная власть разрешит проблему устроения политической жизни этой страны». Специфика борьбы за суверенные права Белоруссии заключалась, по мнению автора брошюры, в особенностях социальной структуры: «Условия прошлого сложились таким образом, что белорусский народ оказался лишенным своей национальной земельной аристократии и крупной капиталистической буржуазии. Земельная аристократия на Белоруссии… принадлежит в большинстве к польской национальности, а крупная денежная буржуазия – к еврейской. Таким образом, белорусская национальная власть может базироваться не на замкнутом круге крупных собственников, но на широких массах народа – крестьянских, рабочих и трудовой интеллигенции. В этом отношении Белоруссия сходна с Украиной, Литвой и новыми юго-славянскими государствами»[395].
Не случайно использование поддержки белорусских политиков было признано в качестве важного фактора успешного наступления Народной армии Булак-Балаховича (белоруса по национальности) в ноябре 1920 г. В начале ноября было опубликовано обращение руководителей Белорусского Национального Комитета Б. Адамовича, П. Алексюка, И. Сенкевича с призывом освободить Белоруссию от советской власти. Контакты и договоренности с представителями Белорусского Комитета очевидным образом повлияли на изменение направления наступления армии. Вместо удара на восток, «к Москве», решено было сначала «освободить Белоруссию», а затем, опираясь на ее территорию и ожидавшуюся поддержку населения, продолжить «поход на Москву». Таким образом, с линии Жлобин – Мозырь – Овруч предполагалось повернуть на север – на Бобруйск и Борисов. Те же идеи «освободительной миссии» в отношении Белоруссии подчеркивались в телеграмме, отправленной Савинковым и Булак-Балаховичем в Севастополь и Варшаву на имя Врангеля и Пилсудского (21 октября 1920 г.): «Русская Добровольческая Армия, борющаяся против большевиков, как за свободу всех наций, так и за мир во всем мире, призванная на помощь свободной нацией Белоруссии, перешла сегодня границу, установленную прелиминарными условиями в Риге, пользуясь помощью самих крестьян-белоруссов и насчитывая большое количество добровольцев – белоруссов. Она перешла в наступление, чтобы освободить независимую Белоруссию и одержать окончательную победу над большевиками-узурпаторами»[396].
Начавшееся наступление Народной Добровольческой армии, казалось, могло рассчитывать на поддержку со стороны белорусского повстанчества. Началось восстание крестьян под Слуцком, был взят г. Туров, а 10 ноября – Мозырь. Белорусские партизанские отряды прикрывали фланги армии. Это был наибольший успех наступления. 12 ноября в Мозырь прибыли члены Белорусского Комитета, заявившие о принятии на себя верховной власти в Белоруссии. Булак-Балахович получил должность Главнокомандующего вооруженными силами Белорусской Республики. 16 ноября Савинков и Булак-Балахович подписали предварительный договор с представителями Белорусского Комитета, в соответствии с которым окончательное разрешение российско-белорусских отношений предстояло осуществить на основе «соглашения между Учредительными Собраниями – русским и белорусским – или правительствами, этими Собраниями установленными». В Мозыре Булак-Балахович 14 ноября 1920 г. издал приказ о формировании Белорусской Народной армии на основе выделявшихся из каждой воинской части белоруссов. Этой армией должен был командовать брат Булак-Балаховича генерал-майор Ю. Булак-Балахович.
Дальнейшее наступление на Гомель развить не удалось. Не удалось также овладеть переправой через Днепр. В боях 14–20 ноября подошедшие с Крымского фронта части РККА нанесли поражение Народной армии. 18 ноября 1920 г. красноармейские полки вошли в Мозырь. Часть отрядов Народной армии (около тысячи бойцов) рассеялась по полесским лесам, перейдя к партизанским действиям, до 3 тысяч – захвачены в плен. Большая часть армии (20 тысяч чел.) к концу ноября вернулась на польскую территорию, где была разоружена и интернирована под контролем советских представителей. Вернулись в Варшаву и представители Белорусского Комитета. Украинская Директория по приказу С. Петлюры была ликвидирована 20 ноября 1920 г.
Русский Политический Комитет был преобразован в Русский Эвакуационный Комитет, что означало возвращение к положению, существовавшему до формального признания «военного статуса» за объединениями бывших военнослужащих белых армий. 1 декабря 1920 г. была создана демобилизационная комиссия во главе с членом Комитета Д. М. Одинцом. В письме Чайковскому 4 декабря Савинков сообщал, что польское правительство не исключает, в качестве альтернативы интернированию, «конфинирование чинов обеих русских армий», их размещение в населенных пунктах с относительно свободным режимом проживания, с перспективой возобновления участия в боевых действиях или с окончательным переходом на «гражданское положение» с обеспечением работой и содержанием. Это требовало значительных денежных расходов (польское правительство брало на себя конфинирование 5 тысяч человек). Савинков запрашивал Чайковского о возможности предоставления денежной помощи от Франции. Демобилизация и конфинирование, по мнению Савинкова, позволяли добиться сохранения «живой Русской силы для дальнейших возможных военных действий».
Однако добиться выгодных условий размещения для всего личного состава не удалось. По разработанной польским военным министерством инструкции, подразделения украинской армии и «русских добровольческих отрядов», интернированные в соответствии со статьей 2 прелиминарного мирного соглашения между Польшей, РСФСР и УССР, подлежали разоружению и размещению в «концентрационных лагерях» в качестве «военно-интернированных». При этом «офицеры и рядовые украинских и русских добровольческих отрядов должны размещаться в отдельных лагерях и не могут быть смешиваемы с военнопленными». В инструкции также отмечалось: «Принимая во внимание, что отряды армии У.Н.Р. и русские добровольческие и казачьи отряды до последнего времени сражались совместно с польской армией как войска союзные», с «военно-интернированными» следует «обращаться дружественно и доброжелательно, как в частных, так и в служебных отношениях, не нарушая, однако, обязательной строгости внутреннего лагерного уклада». Дислокация должна была ориентироваться на «принадлежность офицеров и рядовых (казаков) к национальным или казачьим частям», в лагерях разрешалось «хранить внутреннюю автономную тактическую организацию отрядов, с разделением на взводы, роты, эскадроны, сотни, батальоны, полки и т. д.», сохранялась «дисциплинарная власть соответствующих украинских и русских начальников частей в отношении своих подчиненных». Но при этом приказы «начальника лагеря были обязательны для… интернированных воинских чинов». В лагерях нужно было установить часовни с совершением богослужений по обряду греческому».
395
Цвикевич А. Беларусь. Политический очерк. Берлин, 1919, с. 21–22, 27–29.
396
Савинков Б. В. Русская Народная Добровольческая армия в походе. Указ. соч., с. 4; Военный голос. Севастополь, № 164, 24 октября 1920 г.