Страница 19 из 97
Данные приказы сводили на нет все проекты «административной революции». Ведь теперь атаман Семенов становился диктатором, действующим по Положению о полевом управлении войск, и таким образом все попытки Совмина осуществить разделение военной и гражданской власти, вернуться к принципам «Конституции 18 ноября» оказывались бесполезными. По оценке Гинса, «назначение атамана Семенова главнокомандующим, без ведома Совета министров и без точного определения прав главнокомандующего, поставило правительство в чрезвычайно неловкое и затруднительное положение…, объявление всей территории театром военных действий и, следовательно, подчинение всех гражданских властей военным лишало Совет министров всякой власти»[81]. Приказы Колчака вызвали недовольство и у бывшего в Чите Третьякова, не без оснований считавшего, что в данных условиях Российское правительство делается излишним[82]. Правда, в условиях начинающегося революционного движения, грозившего, по словам самого Г. М. Семенова, «смертельным ударом с тыла», Совмину приходилось мириться с тем, что носителем власти становился одиозный для многих «демократов» казачий атаман, располагавший как вооруженными силами, необходимыми для борьбы с повстанцами, так и поддержкой со стороны Японии.
Сам новый диктатор отнюдь не стремился оказывать поддержку начатых правительством преобразований, действовал самостоятельно, прямолинейно и быстро, опираясь на полученные от Колчака «рычаги власти». В первых же своих приказах в новой должности генерал Семенов призывал «все население сплотиться вокруг армии и помочь ей в ее трудной работе по восстановлению права и государственности», а для создания «фундамента представительства» учредил в Чите совещание из представителей органов самоуправлений, общественных, профессиональных и экономических объединений (игнорируя тем самым работу по открытию ГЗС)[83]. С Третьяковым в Чите перестали считаться, и он вскоре отбыл в Харбин, одновременно проинформировав Иркутск и Париж (телеграмма Сазонову) о своей отставке[84].
Дальнейшие действия Совета министров, атамана Семенова и Верховного Правителя должны были бы направляться на ликвидацию мятежа. Но Троектория совершила серьезную политическую ошибку, пойдя на переговоры с восставшими. С самого начала переговоров определилась принципиальная разница позиций. «Социалисты» настаивали, чтобы Совет министров издал акт об отречении Верховного Правителя от власти (так же, как 18 ноября 1918 г. Совет министров призвал его к власти). Формально Совет министров мог это сделать, опираясь на буквальное толкование «Положения о временном устройстве государственной власти в России» (в пункте осуществления «верховной государственной власти» Совмином в случае, в частности, «долговременного отсутствия» Правителя). Но Совета министров в полном составе на тот момент уже не существовало, а действия Червен-Водали (второго заместителя премьера) опосредовались Троекторией. По воспоминаниям Смирнова «Червен-Водали и Государственный Контролер (Краснов. – В.Ц.) готовы были принять требования Политцентра, говоря, что «адмирал Колчак не оправдал возложенных на него надежд, поэтому его следует отречь от власти Верховного Правителя постановлением Совета Министров». «По-видимому, – отмечал морской министр, – у этих лиц чувство злобы было выше их рассудка и их предложение звучало столь несообразно, что даже не было поставлено на голосование». Превратно понятые требования компромисса с оппозицией сыграли роковую роль в решении вопроса о власти[85].
Еще на переговорах 2 января 1920 г. Червен-Водали пытался выступать с точки зрения носителя «центральной власти всей России»[86]. Переговоры по телеграфу между Иркутском и Нижнеудинском об «отречении от власти» Колчака начались в тот же день, при посредстве штаба войск Чехословацкого корпуса (их контролировала квартирмейстерская часть во главе с майором Грабчиком). 3 января Политцентр выдвинул ультиматум, в котором требования относительно власти излагались так: «Адмирал Колчак должен подать в отставку; Совет министров должен подать в отставку; Атаман Семенов должен отказаться от всех должностей, которые ему были пожалованы Адмиралом Колчаком; Политические личности, которые виновны в настоящей Гражданской войне, должны быть переданы Новому Правительству; Все виновные лица должны быть переданы суду».
Ответ правительственной делегации прозвучал как капитуляция перед мятежниками. Задержанному в Нижнеудинске Верховному Правителю Троектория 3 января отправила телеграмму (№ 9442) с требованием «отречения» (именно Совет трех, а не Совет министров, en corpora, стал инициатором ее отправки, что сужало правовое поле подобного действия, хотя в ней и указывалось на «единогласное настояние Совмина» об отказе Колчака от прав Верховного Правителя и об их передаче Деникину). Телеграмма была отправлена в 14.20 3 января, получена в поезде Верховного в 23.00 и расшифрована в 23.30 по местному времени. Призыв к отречению мотивировался тем, что с дальнейшее существование в Сибири возглавляемой Вами (Колчаком. – В.Ц.) российской власти невозможно». «Отречение» в пользу Деникина («обеспечивающее от окончательной гибели Русское дело») давало «возможность сохранить идею Всероссийской власти, сохранить государственные ценности (золотой запас. – В.Ц.) и предупредить эксцессы и кровопролития»[87]. Червен-Водали, Ларионов и Ханжин решили также, что и «Совет министров подаст в отставку…, как только будут разработаны образцы, по которым будет сформировано местное или областное Правительство; тогда будут переданы должности, и с этого времени все обязанности переходят к новой власти». Лишь в отношении полномочий атамана Семенова Троектория ничего не смогла решить, хотя бы потому, что повлиять на него (в отличие от Колчака) было уже не в ее власти: «Польза, которую может доставить отставка Генерала Семенова для Восточной и Забайкальской Области, а также для Иркутска должна быть доказана. Правительство со своей стороны сомневается в пользе этой меры»[88].
Передача власти и распределение полномочий Верховного Правителя были оформлены последним подписанным Колчаком указом от 4 января 1920 г. (см. приложение № 5). Его содержание относилось в основном к делам белого Востока, тогда как о правопреемстве «Всероссийской власти» говорилось как об уже состоявшемся акте (фактически после постановления Совета министров от 22 декабря 1919 г. так и было, хотя слова «передаю власть» в Указе отсутствовали). «Ввиду предрешения мною (Колчаком. – В.Ц.) вопроса о передаче Верховной Всероссийской власти Главнокомандующему Вооруженными Силами Юга России генерал-лейтенанту Деникину, впредь до получения его указаний», применительно к «Российской Восточной Окраине» Указ предоставлял «Главнокомандующему вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского Военного Округа, генерал-лейтенанту атаману Семенову всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной Окраины». Семенову поручалось также «образовать органы государственного управления в пределах распространения его полноты власти». Подобное повышенное внимание к белому Востоку объяснялось не только местонахождением Колчака, но, во многом, опасениями адмирала, что в случае отказа от статуса Всероссийской власти на Дальнем Востоке возобладают сепаратистские тенденции. В Указе говорилось о «сохранении на нашей Российской Восточной Окраине оплота Государственности на началах неразрывного единства со всей Россией». Указ санкционировал создание Семеновым как высших военных, так и гражданских структур управления, но исключительно в орбите влияния «объединенной Российской Верховной власти», то есть под руководством Деникина[89]. Юридическую природу этого акта нельзя считать неправомерной или сфальсифицированной. Он опирался на решение уполномоченной Советом министров Троектории, был подписан Верховным Правителем России адмиралом Колчаком и Председателем Совета министров Пепеляевым. Полномочия Деникина и Семенова призваны были сохранить «цепь преемственности» в руководстве Белым движением.
81
Гинс Г. К. Указ. соч., с. 474.
82
ГА РФ. Ф. 196. Оп. 2. Д. 5. Л. 1.
83
ГА РФ. Ф. 5827. Оп.1. Д. 99. Лл. 1–3.
84
ГА РФ. Ф. 196. Оп. 2. Д. 3. Лл. 6–7.
85
ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 473. Л. 7
86
Переговоры о сдаче власти Омским Правительством Политическому Центру. Январь 1920 года. Харбин, с. 14.
87
ГА РФ. Ф. 195. Оп.1. Д. 39. Лл. 1–3; Последние дни колчаковщины. Указ. соч., с. 162–163.
88
Переговоры о сдаче власти… Указ. соч., с. 22.
89
Текст последнего указа Верховного Правителя России был широко растиражирован штабом Чехословацкого корпуса и цитируется по его факсимиле, воспроизведенном в книге В. Борисова «Дальний Восток», Вена, 1921, вкладка на с. 17. Но по причине его «отправки» из штаба Чехкорпуса во Владивостоке, например, этот акт считали «апокрифическим» (Болдырев В. Г. Указ. соч., с. 298).