Одна Книга. Микрорассказы

А не один. И жрать мы, ладно я, за себя отвечаю, никого не хотим! Потому, что, бляттть! – We are the people! Каюсь, курочку ем и хрюшку, и прочее живое, но не каннибал же? И к подачкам, и с руки есть не приучен.

Суббота

А вечерами пятниц я не пью. После работы хочется борща, контрастный душ, жену, опять борща, поговорить с женой, романтики чуть-чуть, на звёзды посмотреть с балкона вместе (а вдруг на небе если спрятались за тучами те звёзды – так, вон они, на башнях древнего Кремля). Потом: Евангелие, зевая, или Маркса перед сном. И спать, и видеть Чудный Фантастический Мир (такого спьяну не увидишь). Летать и созидать, как Брахма в неге и нирване, распластавшийся в невесомой вселенной меж молодых планет, нечаянно рождённых из его ноздрей.

Я, правда, в жизни чёрно-белых снов не видел. А, говорят, они бывают. И мне хотелось бы немножко винтажа. Ведь фотки старые в альбомах из семейного архива так притягательны не только лицами, знакомыми из детства (здесь не совсем по-русски я построил фразу). Но свет и цвет в них – будто бы с другой планеты. С планеты, на которую всем хочется вернуться. Не врите же себе! Всем хочется вернуться. Было бы куда… И возвращаемся мы, и кто-то даже остаётся там…

Субботы утро я встречаю бодрым, сильным и здоровым. Готов к Бревну. К тому, что вкруг Кремля таскали на субботнике с Вождём. Ильич – ни сном, ни духом, а на фотках с ним уж человек сто тридцать. Вот так мифологическим дерьмом залепливают биографии и судьбы. А пусть их! Мамонт блох не замечает. Да и живут они до первой же помывки, блохи. Аминь, служу Советскому Союзу!

Короче, я не офисный планктон. И пятниццо! – читаю как фамилию какого-нибудь радостного итальянца. Рад за него. А то, что Саббат, блеать, не соблюдаю, и позволяю себе что-то там не по Талмуду. Так не приходится мне прятать под трусами какой-нибудь ущерб на гениталиях. И крестик надобности нет снимать – на сердце заменил его значок КПСС, давно, лишь осознал себя я гражданином (не опечатался я, именно – КПСС). Душа, дрожа, бредёт в потёмках смутною дорогой к Богу. А разум видит впереди Свободы, Равенства и Справедливости маяк. Их объединить бы – вот тебе и Счастье.

Сегодня пью за Вас, друзья, кто хочет быть свободным. За Вас, кто по-другому жить не может. Я счастлив, что Вы есть. А значит, есть и шанс у подкосившегося мира.

Заглянуть в глаза Ангела

ВРЕМЯ-ЛУНА-СИЛА-БЕЗУМНЫЙ-ПОВЕШЕННЫЙ-СМЕРТЬ

Москва. Февраль 2000-го года от Рождества Христова. Никакой мистики, мистикой закормили в преддверии смены веков и тысячелетий. Конец Света не сработал, глобальных перемен именно в этот момент не произошло, и вообще, до наступления нового тысячелетия и всего прочего еще почти одиннадцать месяцев. Люди поддались магии цифр, люди за всю долгую историю своего существования так и не научились считать время. Например, можно и по-другому:

Москва. Февраль 7508-го года от Сотворения Мира. В этом случае для мистики дата совсем некруглая. Люди, разинув рты, всегда уповающие на богов, почему-то снова и снова тянутся к цифрам, которые, как известно, от Дьявола. У Бога в начале было Слово… Цифры парадоксальны, при всей своей неукоснительной точности, они способны на самые нелогичные фокусы. Итак: Москва. Февраль… Вот погода, это да – дождь, грязь, лужи, серость, сырость, снова серость. Не оправданно, но объяснимо – с каждым годом природа изнасилована все больше и больше. Земля – это однокомнатная планета, единственное помещение которой одновременно служит и кухней, и сортиром, и спальней, и лабораторией для всевозможных экспериментов… Настолько сильно земляне любят свой дом, что превратили его в универсальное и бесконечно многофункциональное место своего обитания. Но все же:

Москва…

ЗАГЛЯНУТЬ В ГЛАЗА АНГЕЛА

Москва, Фили, тату-салон «Паралипоменон»2

Это было небольшое помещение, перепланированная двухкомнатная квартира на первом этаже жилого дома. В прихожей постоянно горел стилизованный «китайский фонарик» с красной лампой внутри. Поэтому, чтобы попасть в приемную комнату, необходимо было проплыть какое-то расстояние в мутном малиновом тумане. Мутном и густом настолько, что редко кто из посетителей не сигнализировал о себе, задев головой связку «буддистских колокольчиков», свисавшую с потолка прямо перед входной дверью. Приемная комната, напротив, была ярко освещена. И хотя окно всегда закрывали плотные жалюзи, хирургические лампы щедро наполняли пространство приемной (она же – рабочий кабинет и мастерская) бескомпромиссным светом. Прямо под этим ультра-светильником стояли, одно к одному, стоматологическое кресло (без бормашины), вертящийся на спирали табурет и рабочий столик с красками и инструментами. У стен располагались массивные шкафы с книгами и бумагами. В углу на компьютерном столике разложился всей своей необходимой комплектацией «Пенек-4». Вход во вторую смежную комнату скрывала белая пластиковая дверь.

Хозяин квартиры, он же Мастер, был молодым высоким человеком лет «тридцати трех». Его светлые слегка вьющиеся волосы резко контрастировали с бездонной чернотой глаз на, казалось бы, открытом лице. Тот, кто сумел бы заглянуть в эти глаза, смог бы увидеть там всю глубину Вселенной, коснуться взглядом непостижимого мира небожителей, восхититься и ужаснуться явившейся части Величия. Глаза Ангела – это окно в его дом. Что-то похожее было и в глазах Мастера.

Мастер закончил работу и распрощался с клиентом. Теперь шесть, говорил он себе, оставшись один, последнего найти было труднее остальных, но шесть – хорошее число. Как он узнавал их среди других приходящих? Вопрос, имеющий решение, но не имеющий сформулированного ответа. Узнавал, конечно, узнавал, иначе они не пришли бы вовсе. Но теперь, получив Истинные Имена, они уже никуда не денутся и вернутся по первому зову.

Электронным переливом прожурчал сигнал домофона, но Мастер не ответил, не сказал, что занят, просто не снял трубку. На сегодня прием окончен. А для широкого посещения, может быть, навсегда. Он прошел в соседнюю комнату, освещенную гораздо спокойнее, но с таким же слепым окном. Подошел к письменному столу, добавил к разбросанным на его поверхности пяти Старшим Арканам Таро еще одну, последнюю карту. Шесть карт, шесть проснувшихся имен: Время, Луна, Сила, Безумный, Повешенный, Смерть. Шесть – хорошее число, вполне достаточное. И всем шестерым хватило пуще посулов и угроз просто заглянуть в глаза Ангела. Уж кому, как не Мастеру знать, что это такое?

Мастеру Бетелю, Духу познания Адама, кому, как не ему знать, что такое Изгнание? Гордыня – тягчайший грех для Ангела. Так разве Ангелы безгрешны? Откуда бы тогда взяться Демонам? Господь любит все разделять и раскладывать по полочкам. Каждому по заслугам, и каждого – в свой ящик. Высшей Силой, Полнотой Всезнанья, Первой Любовью – триединым Божеством был сотворен Ад, чтобы служить местом казни для падшего Люцифера. Ад создан был раньше всего преходящего. Древней его – лишь вечные создания, Небо, Земля и Ангелы, и он был задуман так же для вечного существования. Но времена меняются, и Боги, оставаясь неизменными, меняют свое отношение к своим же творениям. Пути Господни неисповедимы, и повороты на них неожиданны.

Упрощенно схема мироздания выглядит так:

Миры располагаются не по вертикали, как принято считать, а по горизонтали:

ДЕМОНЫ / ЛЮДИ / АНГЕЛЫ

Над всей этой конструкцией, или, точнее, во всех ее частях одновременно (а если у Вселенной имеются пределы, то и за ее пределами тоже) находится Творец. Единый Вселенский Разум, Смысл всего сущего. Начало и конец его.

Сами миры достаточно материальны, чтобы зависеть друг от друга, и даже подвергаться диффузии, частичному взаимопроникновению. Разве Библия (Талмуд, Коран и т. д.) категорично отвергает это? Скорее, напротив. Преграды между мирами преодолимы. При определенных обстоятельствах. Главное для того, кто этого хочет, найти подходящую лазейку. А сколько таких лазеек рассыпано по мирам! И одна из них совсем рядом. Охраняется, конечно. Духом Земного Рая. Но Дух этот, Фалет, здесь на Земле, в мире людей, так же, как и он, Мастер Бетель, имеет человеческую природу, людскую физиологию, и лишь разум и память Ангела. Ангелы на Земле смертны и не всемогущи, и подчиняются законам мира, в котором живут. После Страшного Суда мир людей, скорее всего, исчезнет, Божественный эксперимент подходит к концу. Два других мира, по идее, сольются, одни Демоны будут уничтожены, но найдутся и такие, которым Всемилостью даруется прощенье. Какой-никакой, а шанс, если уж в мир Ангелов напрямую путь закрыт. В гневе Божьем и в презренье Сатаны, между «Землей» и «Небом», есть выход. По крайней мере, что-то, что очень на него похоже. Чудесная Чаша Грааля, та самая, с Тайной Вечери, может взять на себя роль миграционной службы между мирами. И помочь, при жизни, подобно Орфею или Данте, отправиться в Ад, но с тем, чтобы навсегда оставить этот зыбкий и неустойчивый мир, обреченный на скорую гибель. И вопреки известной фразе на Вратах, в отличие от людей, обрести надежду.

2

Паралипоменон – вещи пропущенные, обойденные (греч.)