Компаньонка

Ужин начался в сдержанном молчании. Только было слышно, как лакей под руководством Гордея разливает суп по тарелкам для господ. Затянувшуюся тишину решил приостановить Щербатский:

– Ну и когда же планируется знаменательное событие? – И вновь озорные искры вспыхнули в его зрачках.

– Что ты имеешь в виду? – не взглянув на друга, произнёс князь.

– Когда наша маленькая Кити, под чутким руководством графини, начнёт разбивать сердца и предстанет перед местной знатью?

От Мари не укрылся сарказм в вопросе Щербатского. Со всей серьёзностью она, отложив приборы, спокойно произнесла

– Это произойдёт, как только князь примет решение на мой счёт.

– А мне казалось, всё довольно ясно и определённо. Не так ли, Влад? – обратился Щербатский к князю всё с той же иронией.

– Это мы обсудим чуть позже, после ужина, с вашего позволения, графиня.

– Да. Да, конечно, – поспешно ответила Мари.

Раздражение князя стало совсем уж очевидным. На некоторое время опять затянулось молчание. Но вновь вошедший во вкус Щербатский продолжил ту же тему:

– Дорогая графиня, а вы прежде бывали в компаньонках? Простите за бестактность моего вопроса…

Прежде чем ответить, Мари кинула быстрый взгляд на хозяина дома.

– Не извиняйтесь. Я оценила оригинальность и неуместность вашего вопроса, и я с удовольствием отвечу. Никогда прежде не бывала в компаньонках, и дочери у меня нет. Но Кити прелестная юная барышня, и ей необходимо суметь дать достойный ответ на самый каверзный вопрос, князь.

Столь расширенный ответ ещё больше раззадорил Щербатского, и он не удержал себя от дальнейшей пикировки:

– Блестяще! И судя по всему вышесказанному, вы именно та, кто поможет нашей Кити отрастить зубки.

– Это необходимо, – начала заводиться Мари.

– Не могу с вами не согласиться, графиня.

– Странно, что вы проигнорировали мою просьбу оставить этот разговор, – выпалил князь, приостанавливая собеседников.

Мари взяла себя в руки и выдохнула. Она не на шутку завелась и начала забываться. Ей следовало держаться чопорной и размеренной речи. А она, не замечая того, поддалась на провокацию этого смазливого князя.

Щербатский же, напротив, не растерял веселого настроя и продолжил с тем же, глядя на графиню:

– О! Умолкаю.

Мари наконец удалось привести своё дыхание в спокойное состояние, и она, как и все, занялась своим ужином. Только Кити не опускала восхищенного взгляда с Мари. Молчание было недолгим. И вновь озорная полуулыбка Щербатского предшествовала его высказыванию:

– Великолепный суп! Не упущу случай ещё раз похвалить повара. Однозначно – француз! – заключил он.

– Вы ошибаетесь, ваша светлость, – подхватила Кити с искренней весёлостью. – Это няня – Неёла Ануфриевна. Она меня растила и сделалась кухаркой не так давно. У неё действительно все блюда превосходно выходят. Не удивительно, что вы так высоко её оценили.

Мари уставилась на Кити, не моргая. Князь после этой речи дочери аккуратно сложил салфетку на столе и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на Щербатского в ожидании очередной колкости от друга.

Тут уж Щербатского и удержать нельзя было. Он разразился хохотом и, чуть успокоившись, подытожил:

– Действительно?! Поразительно!

Кити в замешательстве взглянула на отца. После её взгляд вернулся к Щербатскому с немым вопросом.

– Милая Кити, просто меня ввели в заблуждение. – Это пояснение Щербатский послал другу. Князь, не обращая своего внимания на Щербатского, обратился к Мари:

– Графиня, вы действительно правы. Манеры моей дочери оставляют желать лучшего… Моя любовь и вседозволенность по отношению к дочери могут погубить всё дело. Раз уж этой темы не избежать, вы – компаньонка моей дочери, детали обсудим позже. И прошу более не возвращаться к этой теме за ужином.

Мари хотела было ответить, но лакей внёс шикарного фазана, украшенного фруктами и ломтиками картофеля, с торжественной улыбкой молодой человек поставил блюдо посредине стола.

Князь в тот же момент поднялся и, поклонившись дамам, проходя мимо друга, хлопнул его по плечу.

– Щербатский, займись фазаном. Уверен, нянька Кити тебя удивит.

Сказав это князь, покинул обеденный зал.

Кити виновато вздохнула и опустила свои тоненькие плечики. Это свидетельствовало о полном унынии.

Щербатский, извинившись перед дамами, поднялся из-за стола и, подойдя к Кити, обхватил её за плечи. Чуть нагнувшись над ней, Щербатский произнёс:

– Кити, ты само очарование. Не расстраивайся, дитя моё.

После этих слов Щербатский выпрямился, коротко кивнул графине и удалился вслед за князем.

Кити подняла свои глаза на Мари и тихо произнесла

– Графиня, вы мне поможете?

Мари удивленно вскинула одну бровь.

– А что же произошло? Ты была прекрасна, и ничего катастрофического не случилось.

При этом Мари продолжила свой ужин.

– Ешь, моя дорогая. У твоей няньки действительно талант… тоже мне «военная секретность», – фыркнула Мари и, улыбнувшись, подмигнула Кити.

Князь практически влетел в свой кабинет и с грохотом захлопнул входную дверь. Он пребывал в крайнем раздражении и не понимал, что же его так довело. Влад подошёл к своему бару и плеснул себе в стакан добрую порцию коньяку. И только Влад одним глотком успел опустошить содержимое стакана, в его кабинет постучали.

Влад сделал вдох носом и хриплым голосом от горячительного напитка прорычал:

– Да, входи.

В кабинете появился Щербатский. Он молча прошёл к окну и достал из нагрудного кармана сигару.

– Не возражаешь, если я?..

– Я возражаю.

Щербатский расслабленной походкой, как в своих апартаментах, прошёл к камину и достал лучину, от которой неспешно стал раскуривать сигару.

– Вчера был… в театре, – выдохнув первый клуб дыма, произнёс он.

Князь сел в своё кресло за стол и молча стал наблюдать за раздражавшим его другом.

– Я был не в театре, я был за кулисами, – продолжал Щербатский. – Видел Лили Керн…

Щербатский уселся напротив князя и закинул ногу на ногу.

Князь, поняв, к чему клонит Щербатский, улыбнулся.

– И что же?

– Скажу тебе так, Лили прекрасна! Нет зрелища чудесней, чем разъярённая красотка: щеки пылают, зрачки лихорадочно блестят, а на губах немой вопрос… И гневный взгляд, почему-то в мою сторону. Ты давно не был у неё.

Последнее Щербатский произнёс утвердительно и хлопнул ладонью по столу. Это прозвучало как вердикт.

Князь какое-то время смотрел на друга, потом вздохнул и отвернулся к окну. Он был согласен с Щербатским. Он, Влад, давно не видел Лили, может, этим объясняется его постоянная раздражительность.

– Мне скучно, Бес… – произнёс князь, только чтобы уйти от этого разговора.

– О, что же делать, Фауст? – тут же подхватил Щербатский. – Развеселишься, когда Лили начнёт убивать твоих друзей.

– Она пыталась тебя убить?!

– Да. Взглядом. Сейчас будет дружеский совет: женщины не любят, когда с ними так. А такие женщины, как Лили…. Ну, ты же понимаешь…

– Абсолютно нет, – ещё раз тяжело выдохнул князь.

– Завтра «Соловей» в Имперском… – сообщил Щербатский.

– Удачи.

– Обожаю тебя такого, – Щербатский вновь развеселился. – Мне не хватает в моей жизни уныния. Вероятно, поэтому я – твой друг…

– Я спас твою задницу, когда от неё в миллиметре был турецкий штык. Вот именно поэтому я – твой друг…

– И то верно. Ну, спешу откланяться.

Щербатский поднялся и прямым попаданием швырнул остаток сигары в камин.

– До встречи, мой печальный демон… – И, обернувшись у самой двери, вдруг произнёс со всей серьёзностью:

– Берегись компаньонки, не давай себя в обиду…

Дверь за ним закрылась, но князь ещё долго, прикрыв глаза, слышал его раскатистый смех.

Какое-то время князь, откинувшись на своём кресле, сидел в тишине. Ему следовало сообщить графине о своём намерении: оставить её компаньонкой Кити. Но что-то не давало ему покоя. Он чувствовал и понимал, что его жизненный уклад поменяется и эти изменения неизбежны. Кити выросла, и нужно устроить судьбу дочери должным образом. Безусловно, «старая гаргулья» раздражала его, но без неё Владу не обойтись.