Страница 30 из 50
– Нет, – отмахнулся Аргим, положив ладонь на рукоять висевшего на поясе меча, – я слышал, что многих из них убили македонцы, царь Александр, когда мстил за своего отца, так что сами они не сдадутся. Тем более их союзникам.
– Вот как, значит, сам Александр Македонский здесь побывал. Так может, македонцы с ними и «договорятся», – продолжал отстаивать дипломатическое решение Ларин, которому хотелось, чтобы их союзники хоть что-нибудь сделали до того, как войска откроют совместный «западный фронт».
– Мы будем там завтра, – напомнил Аргим, – ближайшая крепость трибаллов стоит в двух днях пути отсюда, на реке, что впадает в Истр. Дальше еще есть крепости. На рассвете моя конница уйдет, чтобы вторгнуться эти земли и посеять панику среди трибаллов. А ты пока атакуешь с воды ближнюю крепость. Она не велика. У тебя должно хватить людей.
– Ладно, – кивнул Леха, – уговорил. Воевать так воевать. Хотя людей могли бы и сохранить.
С рассветом Ларин повел своих солдат в поход на трибаллов. Место впадения притока в Истр обнаружилось довольно быстро, как и сами трибаллы. Буквально на следующий день Ларин заметил, что с противоположного берега за кораблями наблюдало не меньше сотни вооруженных пехотинцев в кольчугах и кожаных куртках, прячась за деревьями. Впрочем, они не слишком старались быть незамеченными. Едва завидев приближавшийся флот, трибаллы, а это были они, как решил адмирал, перехватив покрепче свое оружие, бегом скрылись в чаще. Конных солдат Ларин пока не увидел. Зато эти бегали, как марафонцы.
Берега притока были холмисты, а выше по течению появились даже скалы. Осмотрев окрестности, Леха заметил, что Истр здесь петляет гораздо чаще, зажатый подступившими с двух сторон возвышенностями. Похоже, бескрайние равнины остались чуть позади. А прямо по курсу, на небольшом отдалении, вновь появились горы.
– Основные силы пока оставим здесь, – заявил адмирал, когда понял, что придется сворачивать с проторенной дорожки и двигаться вслед за трибаллами, которые должны были неминуемо привести скифов к своей крепости, – со мной пойдут только биремы. Ты, Токсар, останешься здесь. «Ойтосир» и триеры пусть сторожат русло. Мало ли что.
И добавил, посмотрев на удивленного помощника.
– Да, я сам поведу людей в бой. А ты прикрывай тылы.
Некоторое время биремы, наполненные пехотинцами скифов, свернув с основного направления, поднимались по течению притока беспрепятственно. Так прошло полдня. Однако поросшие тростником берега, которые становились по мере продвижения все более высокими, не давали покоя адмиралу. За ними было абсолютно не видно солдат противника, и создавалось ощущение, что их нет. Однако Леха печенкой чуял, что за скифами наблюдали из-за каждого дерева.
– Щиты поднять, – приказал он капитану биремы, – того и гляди обстреляют нас из зарослей. И лучников держи наготове.
Капитан, затянутый в кольчугу узколицый скиф, молча кивнул. На всех судах имелась палуба, под которой были спрятаны гребцы и часть солдат. Не успел капитан отдать приказание, и выстроившиеся по борту бойцы подняли щиты повыше, как с берега из-за тростника и плотно росших деревьев, засвистели стрелы. Когда они забарабанили по борту, палубе и щитам, Леха даже похвалил себя за находчивость. Сколько жизней спас.
Быстро окинув берег, адмирал решил, что для десантирования с последующей контратакой он не подходит, слишком высок. Можно половину людей зря положить. Но тут из-за поворота реки показалась крепость, стоявшая на прибрежном холме. А у самой воды имелся вполне приличный пирс, на котором сейчас копошились бойцы противника, пытаясь отвязать несколько лодок. Но, увидев приближавшиеся биремы, они бросили все, и бегом отступили в крепость.
– Давай к пирсу! – приказал Леха, с радостью заметив отступление трибаллов и открытые ворота, – высаживаемся прямо там. Возьмем их тепленькими.
Однако повторить с главными воротами тот же маневр, что он уже проделал в Тернуле, не удалось. Отступление трибаллов оказалось вовсе не трусостью, а хитростью. Едва первые три биремы причалили к пологому берегу и пирсу, а скифы с криками стали спрыгивать в воду, как у ворот крепости началось шевеление, совсем не похожее на построение для боя.
Ларин, схватившись за мачту, присмотрелся. Пирс и ворота разделяло метров триста. Крепость на холме была небольшой, обычный четырехугольник с башнями по краям. Да и стены невысокие, метра четыре, к тому же полуразвалившиеся от времени. Ларин, видевший в своей жизни более мощные сооружения, с первого взгляда отвел этой крепости полдня жизни.
«Ну один штурм выдержит, может, два, – подумал Леха, окинув взглядом оборонительные рубежи трибаллов, наверняка видевшие еще Александра Македонского, а может, и его отца Филиппа, – а если притащить катапульты с триер, то еще быстрее. Но мы и так обойдемся».
Он уже приготовился спрыгнуть на захваченный пирс, чтобы возглавить атаку, как у самых ворот загорелись какие-то огни. Скифы, построившись в линию, уже окатили трибаллов стрелами, проредив порядки защитников, и медленно продвигались вперед. Так быстро, что Ларин, задержавшись на корабле, тормозил собственную атаку. Однако не успел он оказаться на пирсе, а затем, подняв щит и меч, впереди своих воинов, как сверху что-то загрохотало.
Подняв голову, скифский адмирал, первым бежавший вверх по склону, остолбенел от увиденного. На порядки скифов, охватившие склон полукольцом, подпрыгивая на кочках, катились горящие телеги. Штук шесть или семь. Они мгновенно разбили отряд атакующих на отдельные части, проделав в его рядах широкие борозды. А затем, раздавив тех солдат, кто не успел увернуться, с грохотом врезались в приткнувшиеся к берегу биремы. Ларин, даже остановившись от изумления, обернулся назад и увидел, как одна из телег с ходу ударила в борт его флагманской биремы, перевернулась от столкновения и, подпрыгнув вверх, обрушилась на палубу, рассыпавшись на горящие обломки. Вторая телега «торпедировала» ту же бирему в районе кормы. Корабль мгновенно был охвачен пламенем, как и еще два, стоявшие рядом.
Кроме того, лодки, на которых, как показалось адмиралу, трибаллы собирались сбежать, оказались наполненными чем-то горючим. Стоило огню добраться до них как, лодки вспыхнули, а вскоре заполыхал и весь пирс. Часть скифов, еще находившаяся на кораблях, бросилась их тушить. Но урон уже был нанесен конкретный. Подходившие следом биремы высаживали десант гораздо левее, на покатый берег.
Не успела первая телега ударить в борт судна, как окрестности огласились воплями радости трибаллов. Словно позабыв о стоявшем перед ними противнике, трибаллы прыгали от радости, вскинув вверх мечи и копья.
– Ну я вам сейчас покажу, «торпедоносцы», – разъярился адмирал, отвернувшись от горящих кораблей, – а ну за мной, в атаку!
И под пение стрел, что посылали его лучники во врага над головой, Ларин первым врубился в ряды трибаллов, не спешивших укрыться за стенами крепости. Отбив щитом брошенное копье и уклонившись от направленного в грудь второго, Ларин вонзил меч в живот длинноволосому трибалльскому воину, пробив кожаный панцирь. Тот рухнул на колени, выронив щит и меч. А Ларин уже рубил почти квадратный щит другого соперника, отбиваясь от ударов наседавших сбоку трибаллов.
Когда у него самого выбили щит, он еле успел отвести мечом в сторону едва не пронзившее бок копье. Отбросив меч, Ларин вырвал это копье из жилистых рук трибалла, защищенных коваными наручами, и в ярости пробил его кожаную рубаху мощным ударом.
Насадив своего поединщика на собственное копье, которое вышло из спины, Ларин думал, что убил его. Но широкоплечий трибалл в агонии схватил морпеха за шею и стал душить. Его железные пальцы сомкнулись на горле скифского адмирала, которого он решил забрать с собой в царство мертвых. В планы Лехи Ларина это не входило. Отпустив копье, он выхватил из-за пояса кинжал и несколько раз воткнул его прямо в сердце не желавшего умирать трибалльского бойца. Лишь после третьего удара пальцы воина ослабли, и Ларин смог оттолкнуть его обмякшее тело от себя. Подхватив оброненные меч и щит с травы, он вновь вломился в гущу бойцов противника, прижатого к самым стенам.