Страница 20 из 24
В описи дел фонда предводителя Тернопольского дворянства среди материалов о внесении помещиков в Волынскую губернскую родословную книгу, приходно-расходных книг имений, алфавитных списков местных дворян, материалов о постройке здания для дворянского собрания, губернских указаний и предписаний, переписки с поветовыми предводителями о сборе пожертвований, сведений о разоренных войнами селениях Тернопольщины Максима заинтересовали маленькие фонды из нескольких дел мелкопоместных дворян, у которых Олекса Дружченко мог, как в Самчиках, разбирать архивы и библиотеки. Теоретически в них могло оказаться окончание его рукописи, а Максим всегда в сложных поисках проверял все мыслимые и немыслимые версии событий, что обычно приносило успех в его интересной работе по восстановлению прошлого.
Коллекция рукописей в «Замках Тернопольщины» оказалась разнообразной и значительной. Фонды были сформированы из рукописных книг, обнаруженных в поместьях и имениях Южной Волыни. Это были описания польских и турецких войн, чья-то объемная рукопись истории средних веков, трактаты по военному делу и взятию крепостей, книги с чертежами артиллерийских орудий, выписки из уголовных законов Российской империи, списки награжденных чинами, духовные завещания, лечебники и травники, а также множество нужных Максиму материалов.
Московский историк выписал из описей номера дел и названия всех рукописей литературного и биографического характера, рассказы всех неизвестных авторов, сборники занимательных историй, путевые заметки, дневники и воспоминания тернопольских помещиков. Всего получилось шестьдесят четыре дела в пяти фондах. По архивным правилам каждый исследователь мог заказать в день не более десяти дел общим объемом до полутора тысяч листов. Максим понял, что не успеет просмотреть их все с понедельника до пятницы, и придется остаться в Збараже на выходные. Он посоветовался с заведующей читальным залом и музейной библиотекой, которая сказала, что большая часть воспоминаний помещиков в конце XX столетия была напечатана в журнале «Тернопольская старина». Это было очень хорошо, и количество нужных Максиму дел сразу же сократилось до сорока четырех.
Журналы с воспоминаниями можно было получить после обеда, а дела – во вторник утром. Максим, чтобы не было случайных остановок в работе, заранее заполнил и отдал на исполнение требования на все оставшиеся рабочие дни. Среди заказанных были несколько дел, в названиях которых упоминался Богдан Хмельницкий, а также записи управляющего Збаражским замком в 1890–1902 годах, которые Максим, решивший, что эти годы очень далеки от конца XVIII века, заказал для просмотра на последний день, пятницу.
Замковые куранты пробили двенадцать раз, «Тернопольскую старину» обещали подобрать к двум, и Максим обрадовался возможности пообедать в старинной корчме замка, в которой произошло недавнее ЧП. Однако по понедельникам музей, как и базар, не работал.
Максим по парку Хмельницкого спустился к только что открывшимся «Вытребенькам», пообедал в них, чем бог послал, и не спеша пошел по местечку с таким расчетом, чтобы вернуться в читальный зал к двум часам дня. Он шел вдоль Гнезны, которая надвое делила Збараж, состоявший из замка с парком, Пригородка, Тернопольского и Заводского предместий и привычно запоминал расположение домов, улиц и переулков, сверяя его с прочно сидевшей в голове картой Збаража. Максим поклонился памятнику казацким героям времен Хмельнитчины и долго смотрел на замок, представляя, как в него въезжал со своим конвоем из гвардейцев-характерников Богдан Великий. С трудом вернувшись из прошлого в XXI век, Максим по улице 22 января поднялся к музею и ровно в два часа дня занял свое место у окна в читальном зале.
Историк привычно расписался в получении восьми номеров «Тернопольской старины» за 1992–1997 годы и начал просматривать дела давно минувших дней. Часы замка пробили четырежды, когда он из низенькой стопки взял в руки четвертый номер журнала за 1995 год. В нем, о радость, была напечатана рукопись потомка одного из первых строителей Збаражского замка, возводившего твердыню с 1620 по 1632 годы. Правнук писал о строительстве со слов своего прадеда, и это было чрезвычайно важное свидетельство очевидца, такое интересное для Максима. Журнал можно было отксерокопировать, историк заполнил требование, подписал его у заведующей, оплатил работу в бухгалтерии и отдал номер на копирование. Он продолжил чтение, но новых сведений о великом гетмане и замке не нашел. Шляхта и дворянство подробно описывали свою жизнь в имениях, но к теме, интересовавшей Максима, тексты отношения не имели.
За десять минут до закрытия читального зала Максим забрал готовую копию воспоминаний строителей Збаража, сдал просмотренную «Тернопольскую старину» и направился в «Гетман», зайдя по дороге в магазин за продуктами. В холле гостиницы он прослушал местные новости, которые не упоминали о сумасшедших депутатах и Вие ни словом, и поднялся в свой номер читать рассказ о далеком прошлом старинного замка.
Рукопись оказалась очень важной, потому что Максим нашел в ней упоминание о неких тайных подземельях Збаража, попасть в которые было можно, только отбившись от охранявших их привидений, дурмана и сняв наложенные на секретные подвалы заклятья. Максим сидел в низком, но удобном кресле и перечитывал документ, написанный в далеком XVII веке, второй раз. Он делал так всегда, так как немногочисленные средневековые грамотеи вкладывали в свои труды внутренний подтекст, имевший несколько смыслов. Историк привычно переводил в уме средневековую метрическую систему в современные метры и тонны, что совсем не мешало ему разбирать напечатанное четыреста лет назад.
«Мы строили замок пятнадцать лет, устроив в нем несколько линий обороны, в том числе и подземных. Перед эскарпированными стенами высотой двенадцать и длиной восемьдесят восемь метров каждая, мы вырыли рвы глубиной двадцать и шириной сорок метров, а затем наполнили их водой из близлежащей реки. В замок был сделан только один вход по подъемному мосту со стороны местечка, а напротив надвратной башни квадратного двора у дальней стены мы построили двухъярусный дворец. Внутри каменных стен мы устроили мощные казематы с десятками больших пушек весом более полутонны каждая, в которые завезли запасы пороха, ядер, вооружения и продовольствия.
Подземный Збараж мы вырыли традиционно больше верхнего. Каменные подземелья под дворцом мы соединили галереями высотой два и шириной четыре метра, устроив везде наглухо закрывающиеся железные ворота, которые прорвавшийся в замок враг преодолеть с разгона не мог.
В подвалы казематов после окончания нашей работы, подробности которой останутся в секрете навечно, не пускали никого; там еще долго работали отцы-бернардины, чей монастырь находился неподалеку. Мы, конечно, догадывались, что монахи делали в подземельях, однако печать молчания, наложенная князем Юрием, навсегда замкнула наши уста.
Из Клерво в Збараж приехали ученые ордена бернардинов, знатоки магических свойств камня и гранита. Семь дней они не выходили из замковых подземелий, откуда ночами доносились зловещие звуки. После отъезда высоких гостей по местечку поползли слухи о том, что на только что выстроенный княжеский замок было наложено сильнейшее охранительное заклятье. С 1632 года его кроме мушкета и пушек стали охранять какие-то потусторонние силы, которые было невозможно победить белым и даже огнестрельным оружием.
Мы, конечно, не утерпели и после отъезда ученых отцов спустились в подземелья Збаража, в которых, к собственному удивлению, чуть не заблудились. Более того, после нашего ночного похода мы чудом остались живы, так как в галерее перед левым казематом мы были окутаны мороком, и перед нами из ниоткуда медленно и неотвратимо возникла огромная призрачная фигура самого Вельзевула, от созерцания которой мы пришли в необъяснимый ужас и потеряли сознание, которое вернулось к нам с большим трудом, когда мы навзничь лежали на каменном полу. После пережитого кошмара других попыток узнать тайны сделанных нашими руками подземелий замка мы больше не делали. Однако с 1632 по 1638 год несколько человек, пытавшихся в них проникнуть, остались под землей навсегда, и мы никому не желаем повторить их ужасную судьбу.