Страница 12 из 21
И Сангуинем Митеро грохнулся перед Маргаритой на колени, запричитал, перемешивая санделианские и меридианские слова да порываясь поцеловать подол ее платья. Он умолял спасти его жену.
– Но… я не знаю, что делать, – ответила Маргарита. – Здесь рядом город Гайю – там точно есть лекарь…
Сангуинем Митеро было привстал, но опять свалился ей в ноги и жарко затараторил, умоляя дать приют его жене, пока он съездит за лекарем. Отказать Маргарита не смогла, да и не видела причин для подобного жестокосердия. И как истинная меридианка она взяла опеку над несчастной: когда Сангуинем Митеро отъехал, попросила дядюшку перенести даму наверх, положить на кровать в ее спальне и принести воды с вином.
В своей спальне Маргарита сняла грязный платок с головы Акантхи и протерла ее лицо. Черные, немного волнистые, лоснящиеся волосы выглядели бесподобно, да и сама дама была весьма хороша собой. Широкие брови, немного широкий нос и широковатое лицо у другой бы превратились в недостатки, но у этой незнакомки они гармонично соединились в нечто приятное. Природа одарила ее деревенской, простоватой красотой, при всем том ей хотелось любоваться; ее несоразмерно полная нижняя губа говорила о сладострастии. На вид Акантхе было лет двадцать шесть, может, больше.
Неожиданно, пока Маргарита ее разглядывала, незнакомка открыла глаза – голубые, однако… ее расширенные, вопреки яркому дню, зрачки были словно безлунная, колдовская ночь. Такие выразительные очи звали сокольими.
– Как вы? – ласково спросила Маргарита на меридианском. – Вы упали с лошади к реке, – так ваш супруг сказал. Он уехал за лекарем, а вас принесли сюда, в особняк у деревни Нола… Меня зовут герцогиня Раннор… дама Маргарита.
– Так голова гудит, – слабым голосом прошептала женщина. – Я вас, Ваша Светлость, с трудом вижу – всё расплывается…
– Дама Маргарита – называйте меня так.
– Превелико благодарю за заботу, за милость, дама Маргарита…
– Не стоит – пустяки, никаких хлопот. Может, вы пить или покушать желали бы?
– О, не желаю быть обузой. Лучше мне встать, – попыталась приподняться Акантха.
– Полежите еще, – опустила ее Маргарита на подушки. – Поспите, если желаете. Ваш супруг и лекарь будут не раньше, чем часов через шесть – как раз к обеду. Давайте я помогу вам снять платье – его приведут в порядок.
– Вы столь добры… и столь прекрасны, словно Ангел Божий…
Маргарита улыбнулась, ничего не ответив, но похвала была ей приятна. И еще она чувствовала необъяснимую симпатию к этой черноволосой, едва знакомой женщине. Когда Акантха в знак признательности поцеловала ее руку, Маргарита смутилась и порозовела.
– Не стоит… – повторила она. – Никаких беспокойств…
Серьезных ушибов не виднелось на теле Акантхи, следов крови на ее одежде тоже, однако, когда Маргарита вернулась с завтраком в свою спальню, странница уже спала. Оставив поднос на высоком столике, она тихо вышла и направилась в детскую, к дочери. Там была не только Тасита, но еще и Беати.
– Странное это, – сказала Маргарите подруга. – Цельный год здесь не былось ни гостей, ни странников, а тута – сандельянцы!
– Чего странного? Санделия с другой стороны гор… Даже в Ларгосе есть семья санделианцев – и никому странным это не кажется! А невдалеке же монастырь Святого Бренно.
– Да, но монастыря без статуи, и странникам до него интересу нету. Грити, тебе решать – мы в этом дому не хозяява, но будься этак – я бы их ночию не оставила. Мы их не знаем!
– Но меридианцы должны давать приют странникам – это наш долг. Да и как их в ночь отправишь по горным тропам? Беати, не пугай меня напрасно… С нами десяток охранителей, а странников всего двое… И, вообще, нельзя думать о людях плохо, лишь потому что ты их не знаешь. Сегодня мы поможем, – поцеловала Маргарита Ангелику, – а завтра нам. Я это как никто поняла – что мы бы делали без Лорко. А ведь я его до отвращения ненавидела!
– Вот что я тебе скажу, подруга, – ответила Беати, – хорошай человек завсегда простак… Простак – затем что дурак!
– Я не дура! – разозлилась Маргарита. – И не дурёха… просто добрая, а ты, Беати, ты, ты… Ты двери не закрываешь в кладовую!
Высокая смуглянка возмущенно фыркнула и вышла, хлопнув дверью.
________________
Поругавшись с лучшей подругой, Маргарита не находила себе места, а мириться первой не позволяла гордость. Да и виноватой она себя не считала. Беати же дулась – ни слова не сказала, когда принесла Маргарите второй завтрак на балкон, а затем чистое и поглаженное платье Акантхи.
Деревянный особняк, в каком они жили, устроился на невысоком холме, с одной стороны ограждался забором – там, во дворе, находились амбары, хлев для свиней, конюшня, сеновал, баня и другие постройки, нужные для хозяйства. Над воротами ограды высилось подобие надвратной башни – будка для стражи. Первый этаж дома занимали гостиная, небольшая обеденная, кухня, столовая для слуг; весь второй этаж отдали под господские спальни, чердак – под спальни для прислуги; в каменном подвале хранили вино и припасы.
Восточной стороной особняк смотрел во двор и на деревню, западной стороной – на очередной холм, у подножья густого горного леса. Высокие деревья изредка росли и на том холме. С западной стороны на первом этаже дома окон не имелось, зато вдоль второго этажа протянулся просторный проходной балкон под навесом. Солнце там не жарило – и в этот по-летнему знойный день именно на балконе уединилась Маргарита. Сперва она играла с дочкой, потом Ангелика уснула в своей переносной колыбельке, и Маргарита, полулежа на дневной кровати, с раскрытым на коленях романом, любовалась живописным видом бесконечных горных волн и тосковала по Рагнеру – вот бы он приехал, но нет – раньше середины третьей триады Нестяжания его возвращения ждать не стоило.
Все спальни имели выход на балкон. В какой-то момент дверь спальни Маргариты приоткрылась – и из нее словно вышла богиня древних – Акантха в одной белой сорочке на лямочках – черноволосая, по-дикарски красивая, столь пленительно полуобнаженная… Ее облик вызывал видение залитых солнцем виноградников, черной плодородной земли и необузданной южной страсти. Она так подходила этому краю, месту и дому.
Маргарита с удивлением таращилась на нее, почти голую – сквозь тонкое полотно сорочки отчетливо просвечивали темные соски острых грудей и темный треугольник у промежности. Акантха же с удивлением посмотрела на Маргариту, будто впервые ее увидела, затем она глянула на колыбельку с Ангеликой, далее обвела своими сокольими глазами горы.
– Ааа… – подала голос Маргарита, – а… одежда ваша, госпожа Митеро уже в порядке. Она там, – показала Маргарита на спальню Таситы. – Там нет никого, а из леса кто-то может появиться… вас увидит…
– Простите любезно, прекрасная госпожа, но кто вы и где я? – спросила Акантха.
– Это имение Нолаонт, а я – дама Маргарита, герцогиня Раннор, – вздохнула Маргарита. – Ваш супруг отправился за лекарем – и скоро должен быть здесь: обеденное время близится… Не помните даже как с лошади падали?
– Я помню лишь то, как мой любомудрый муж-адвокат трещал без умолку, ругая всё и вся вокруг за то, что это он заблудился. Я закрыла глаза, думая: «Немного, и если ты, дурак, не заткнешься, то моя голова треснет, как старый колокол!»
– Дурак? – удивилась, но и улыбнулась Маргарита. – Так о супруге говорить вряд ли стоит с малознакомыми людьми.
– Отчего же? – пожала голыми, чуть более широкими, чем диктовали каноны красоты, плечами Акантха. – Ваша Светлость скоро сама убедится, что он полный дурак. Не долг ли хорошей жены попросить герцогиню о снисхождении к ее бестолковому мужу?
Вдруг Акантха пошатнулась.
– Кажется, до сих пор голова кружится, и в ушах звенит, – устало приложила она руку ко лбу, и тут же будто опомнилась – смутилась, поправляя волосы и прикрывая ими грудь. – Я и впрямь, пожалуй, с вашего позволения удалюсь, чтобы одеться, Ваша Светлость…
«Ну как ее выгнать в ночь?!» – подумала Маргарита, когда женщина ушла с балкона. Ангелика же проснулась, и пока не раздался оглушительный ор, Маргарита прямо на балконе начала кормить ее грудью – лишь повернулась к лесу спиной, – она не хотела, чтобы Акантха ее потеряла.