Пламя нашей жизни

Правда, вскоре мне это надоело. Вид довольно однотипный, перемежающийся со следами боя, но все равно. Тогда я опустила глаза, став рассматривать его высокие ботинки, брюки, не скрывающие, кхм, мышц, и плащ Занзаса, который тот перекинул через другое плечо для удобства. Там было что-то. Белый краешек какой-то бумаги выглядывал из внутреннего кармана.

Пытаясь сделать это незаметно, потянулась рукой, но учитывая ширину плеч босса Варии, сделать это оказалось непросто. Пришлось приподняться и кончиками пальцев я почти достала. Задела край ногтями, вытащив бумагу на каких-то пару миллиметров, и удивленно замерла, выпустив. Это была не плотная бумага, а фотография. Рассмотреть ее не было возможности, нужно было достать полностью, что я и попыталась сделать. К сожалению, было поздно — Занзас заметил мои поползновения, забрал плащ и перепрятал небольшую фотографию в передний карман брюк.

Что, интересно, у него там может быть? Что такое босс Варии может носить во внутреннем кармане форменной куртки? Фото важного мафиози или будущая жертва убийства? Нет, это мог бы носить и кто-то из его подчиненных. Девятый? Не смешите, его фотографию он скорее бы сделал побольше, чем десять на десять сантиметров, и повесил на доску для дартса. Может быть, совместная фотография попойки в Варии? Внебрачный ребенок? Фотография старого, потертого, но такого любимого кресла?

Кто там?

Любопытство снедало меня изнутри, но Занзас не хотел, чтобы я это видела. Он принес меня в лагерь и сбросил на землю, прямо на то место, где я сидела раньше. И лучше не спрашивайте меня, о чем в тот момент думали наши союзники.

***

Мы отдохнули, собрались с силами и на следующее утро были готовы. Но, прежде чем отправляться обратно, у меня было еще одно небольшое дело, которое, я чувствовала — должна выполнить. С просьбой проведать Нану я обратилась к Мукуро. Он должен был знать, где ее держат. Но кто же знал, что Рокудо в будущем стал таким коллективным? Он сказал об этом исключительно моим хранителям, и в итоге ничего не оставалось, как отправиться толпой.

У нас была пара часов до назначенного времени, но мы успели слетать в санаторий, расположенный в глуши. Как и положено для подобных «санаториев», здания окружал высокий забор в два с половиной метра, обтянутый колючей проволокой.

Окно палаты было зарешечено, как и все остальные окна здесь. В небольшой комнатке всем вместе взятым было тесновато, хотя мебели практически не было: кровать, небольшой столик и тумбочка для личных вещей.

Нана выглядела сильно постаревшей, хотя ей всего лишь было чуть больше сорока. Связанные в неаккуратный пучок волосы с сильной проседью казались выжатыми и обессиленно выбивались из прически. На лице, застывшем в отсутствующей гримасе с открытым ртом, множество морщин. Она смотрела на меня пустыми глазами, будто призрака увидела.

— Обычно она ведет себя так же, поэтому не волнуйтесь, — пояснила доктор, которая провела нас сюда. — Она не из буйных.

Нана поднялась с кровати и медленно подошла, не спуская с меня глаз. Обхватила мое лицо руками. Ее глаза повлажнели.

— Девочка моя…

Нана прижала меня к себе, отчего внутри меня что-то сжалось. Она раскачивалась и подвывала, повторяя это.

— Если что, я в коридоре. Дверь открыта, — сказала доктор и тактично удалилась.

С ней вместе вышли Рехей и Конрад, прихватившие с собой Фалька. Хибари с Рокудо замерли возле меня. Наверное, они меня уже никогда в покое не оставят. А сейчас очень хотелось этого покоя, потому что в горле сжимался предательский комок. Я ничего не смогла сделать, а затем стало поздно.

— Ты вырастешь в чудовище, — неожиданно вымолвила Нана, отчего мои глаза удивленно распахнулись.

Я отстранилась, с непониманием рассматривая ее искаженное лицо. Кажется, она вообще плохо понимала, где находится и что происходит.

— Ты была такой невинной, такой маленькой… — продолжила она. — Я думала, хотя бы тебя не коснется весь этот ужас. Но ты стала даже хуже. На твоих руках наверняка было много крови. Ты стала убийцей, как и отец, чья кровь тебе досталась.

Я уже не могла это слушать и отстранилась, отойдя на пару шагов. Нана бредила. От прежней матери осталось совсем немного.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, женщина, — холодно бросил Хибари, опустив руку на мое плечо.

— Не думаю, что это была хорошая идея приходить сюда, Акира-чан, — осторожно заметил Мукуро.

— Мне жаль, что так вышло, — Нана посмотрела выпученными глазами на свои руки. — Я спасла тебя, взяв на себя грех.

— Грех? — пересохшим горлом переспросила я.

— Что ты сделала? — ледяным тоном спросил Кёя, тоже что-то почуявший.

Мукуро не стал дожидаться ответа, которого, скорей всего, и не последовало бы. Нана только и делала, что стояла и смотрела на свои руки. Иллюзионист подошел к ней, прикоснувшись ладонью к ее переносице. Нана вдруг запаниковала и принялась отбиваться, но Рокудо схватил ее за руки и продолжил. На шум сбежались все остальные с коридора.

Мукуро понадобилось всего пара минут. Я знаю, что Нане не должно было быть больно. Туман проникает, а не ломает. Доктор бросилась к ней, что-то быстро вколов. Она быстро успокоилась, сев обратно на кровать, и опять оказалась в своем мире.

— Простите, не знаю, что на нее нашло.

— Ничего страшного, мы узнали все, что хотели, — ответил ей нейтральным голосом Мукуро с лицом белее простыни.

Едва мы вышли оттуда в прихожую, где было место для посетителей, уставленное цветами в горшках и мебелью, я тут же потребовала:

— Покажи, что ты видел.

— Всем покажи! — дополнил взволнованный Конрад.

По указанию Мукуро мы собрались плотной кучкой, и он окутал нас пламенем Тумана. Я видела это все так, будто стояла за плечом Наны. Будто была в компьютерной игре, но ничем не могла управлять.

Свой дом в Намимори я узнаю в любое время, даже ночью. Тем более, что прихожая и гостевая на первом этаже ничуть не поменялись. Все прекрасно освещалось лампой торшера, оставлявшей не слишком темный полумрак.

Взрослая Акира, прямо такая, как на фотографии, только жутко уставшая и измученная, быстро стянула туфли и скинула пиджак, развязав галстук на костюме. Она плюхнулась на диван и сказала:

— Прости, что так поздно. Я не думала, что окажусь здесь, в Японии, поэтому и не смогла раньше предупредить.

Нана стояла у лестницы, в полутьме, и подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть потрепанный костюм, весь изрезанный и частично порванный, с каплями крови.

— Ты ранена? — спросила она.

— Все в порядке, я уже залечила мелкие раны, — ответила взрослая Акира, не предпринимая попыток двигаться, настолько усталая. — Я наконец нашла того человека, которого давно разыскивала, и он устроил мне горячий прием, прежде чем мы поговорили. Я бросила всех в Италии, никому ничего не сказав, но оказалось, что все напрасно — у того человека нет мотива.

Кажется, она разговаривала сама с собой. Взрослой версии просто надо было выговориться, пусть Нана понимала едва ли половину. Хотя про то, что никому ничего не сказала, она услышала.

— Я останусь тут на ночь, а завтра сяду на самолет, ты не против?

— Конечно, — отозвалась Нана. — Хочешь чаю или поесть?

— Да, не откажусь.

Нана удалилась на кухню, принявшись прямо в халате, накинутом на пижаму, быстро разогревать и готовить. Вернувшись, поставила на низкий столик тарелки и чайник с чашкой.

— А остальные где? — спросила взрослая Акира, взявшись за еду с аппетитом.

— Спят, ночь же. Ты не слышала, что случилось с Ланчия-саном?

— Что?

— Сегодня сюда пришел тот разноглазый мужчина. Он искал тебя, — Нана роняла слова с трудом. — А когда не нашел, убил Ланчию-сана.

— Что?! — взрослая Акира была поражена новостью и разозлилась. — Я поговорю с Мукуро! Черт! Только доберусь до него!

Акира помассировала руками лицо, пытаясь убрать злую гримасу, и взять себя в руки. Воцарилось молчание. Нана, кажется, была испугана.