Пламя нашей жизни

— Верно, — криво ухмыльнулся Скуало. — Никогда не стоит сдаваться. Действуй! Сражайся! Если не сейчас, то уже никогда!

***

— Зачем вы меня втянули в этот фарс? — страдальчески вздохнула я.

— Не смотри на меня свысока! — воскликнул Реборн, жуя конец хвоста со своего парика.

Он переоделся в девочку. Но это было еще не самое странное. Джанини тоже надел юбку и даже натянул туфли на каблуках. Про парик, бусы и накладную грудь я вообще молчу. Фуута поддержал их только макияжем. Похоже, чем больше времени мы проводим на базе, тем больше все едем крышей. Мукуро, вон, недавно притащил гору одежды и предложил устроить переодевания ради развлечения.

Вообще, все это было раздуто. Киоко и Хару просто возмутились, что парни от них продолжают все скрывать, хотя уже явно видно, что происходит. Они решили устроить небольшой бойкот, отказавшись выполнять домашние дела, пока им не начнут доверять. К ним присоединилась Бьянки, втянув Хром и И-пин для количества. Реборн вдруг тоже устроил этот театр с переодеванием, еще и меня втянули.

— Зачем ты это все затеял? — настойчивей повторила я, не сомневаясь в организаторе.

Киоко и Хару, как и парни, уже разошлись в разные стороны, каждый уверенный в своей правоте, но Реборна мне удалось вытянуть на разговор.

— Это придумала я, — неожиданно призналась Бьянки. — Мальчишкам, как и девчонкам, будет полезно понять, что женщины не настолько глупы и безобидны, как они думают. Спускать их со счетов не следует.

— Не смотри на меня свысока! — опять повторил Реборн, как болванчик. — Недооценивать людей слишком опасно, особенно для будущего босса.

Бьянки, будучи Ядовитым Скорпионом, польщенно разрумянилась от поддержки своих слов и похвалы, принятой, конечно же, на свой счет. Лучше бы Реборн с Тсуной делился целями своих воспитательных действий. Я мысленно плюнула на их развлечения и отправилась к Лар Милч, лежащей в медицинском блоке безвылазно. Мне передали, что она хотела меня видеть.

Бывшая аркобалено лежала на кровати, совсем ослабленная после боя на базе Мелоне. Она больше была не бойцом и вряд ли уже выздоровеет. Хотя ее состояние оставалось пока что стабильным.

— Акира, — назвала она мое имя, когда я отодвинула дверь в сторону.

— Ты хотела мне что-то сказать? — нейтральным тоном поинтересовалась я.

— Да, — серьезно сказала она, прикрыв глаза. — Ты не так уж слаба, как я думала.

Не удержавшись, тихо хмыкнула, отчего женщина еще больше нахмурилась. Похоже, ей было сложно признать свою ошибку или даже просто сказать доброе слово. Опять, скорей всего, виновато воспитание.

— Ты смотришь на меня снисходительно, — утвердительно произнесла Лар Милч. — Ты знала, что я не права. Все же ты когда-то вырастешь в ту Саваду Акиру, что была в этом времени. Это была моя ошибка, недооценивать тебя. Я рада, что мы не враги.

— Все это, конечно, очень мило и мне приятно, за что я тебе пожелаю хорошего самочувствия. Но неужели это все, ради чего ты меня хотела увидеть? — приподняла вопросительно брови.

— Я тоже хотел, чтобы ты пришла, — появился Реборн, открыв дверь. Он уже переоделся в свой обычный черный костюм со шляпой. — Помнишь, мы договаривались, что ты встретишься со всеми аркобалено? В прошлом мы еще успеем это сделать, когда вернемся, но сейчас условия уникальные. Пустышка Лар Милч отделена от тела, и она приняла прежнюю форму. Она незавершенный аркобалено и на встречу вряд ли придет, но сейчас она готова сотрудничать. Ее пустышка постепенно лишается пламени и, когда оно исчезнет, Лар умрет.

Я посмотрела на женщину, но та даже не дернулась. Кажется, она была готова к такому исходу. Ее «болезнь» сейчас лишь отсрочивает неизбежное. Быть такой спокойной, зная, что медленно умираешь, еще и мучительно… Она сильный человек. Привыкшие быть сильными свою слабость не показывают.

— Посмотри на нее, Акира, — продолжил Реборн. — Возможно, ты сможешь понять, почему Лар стала взрослой. Я не надеюсь, что ты сможешь снять это проклятие, но хотя бы просто скажи, что думаешь.

— Я думаю, ты слишком многого от меня ждешь, — честно призналась я и приняла из рук Лар Милч блеклую, едва отдающую синим пустышку.

Она была достаточно крепкой и твердой. На ощупь гладкая, как отполированная. Обычно при приближении другого аркобалено этот аксессуар на их шеях начинал светиться. Но пустышка Лар Милч не реагировала вовсе. Я чувствовала внутри уже довольно слабое пламя Дождя, почти не гревшее. Пламя — это в том числе еще и жизненная энергия. Ее время на исходе.

— Тебе больно?

Лар Милч посмотрела на меня так, что я поняла каков ответ. Значит, кроме общей слабости и головокружения есть и болезненные ощущения. И это знание дает нам… А черт его знает.

— Это от три-ни-сетте в этом времени? Ты тоже испытываешь подобные ощущения, Реборн? — повернулась к репетитору.

— С момента переноса, — кивнул тот серьезно.

— Ты можешь дать мне свою пустышку, Реборн? — спросила я, держа в одной руке пустышку женщины и собираясь взять вторую в другую руку для сравнения.

— Нет, — отрезал репетитор довольно категорично, отчего мои брови удивленно приподнялись. Он пояснил: — Лар незавершенный аркобалено, возможно, поэтому она может снять ее сейчас, но она до сих пор испытывает боль, если пустышка отдаляется от нее.

Женщина, не слишком довольная этим фактом, кивнула в подтверждение.

— Если забрать пустышку, вы…

— Умрем, — закончил за меня коротышка.

Реборн испытующе смотрел на меня своими темными глазками. Сложно, когда верят в твою гиперинтуицию и ждут от нее чего-то. При этом информации почти ноль. К тому же, похоже, пустышка — это, считай, сердце аркобалено, поэтому просто так они к ней даже прикоснуться не дадут. Это Лар уже все равно, а Реборн параноик.

Ладно, попробуем размышлять логически. В этом времени появилось что-то, чего не было раньше. Но если бы это была радиация от некого предмета, то у нее был бы радиус действия. Хорошо, Реборн укрылся в подземном убежище, но и тут она его достала. Действие «радиации» ослаблял еще и защитный костюм, экранирующий энергию извне. Но Лар Милч, будучи незавершенным аркобалено, испытывает эту радиацию в меньшей степени. Это то, что и так знают Реборн и Лар Милч. С этой стороны они, наверняка, рассмотрели все возможности, но что к чему — так и не смогли сложить. Тогда зайдем с другой стороны.

— Расскажите мне, как вы стали аркобалено, — предложила я. — Откуда появилось это проклятие и почему именно вы.

Реборн с Лар Милч переглянулись. Взгляды слишком жесткие, они явно не хотели это раскрывать, но, вот, уже собрались… и дверь снова отодвинулась в сторону:

— Можно? — просунул голову Тсуна. — Простите, что помешал. Я хотел проведать Лар Милч.

— Заходи, — кивнул ему Реборн. — Сейчас не время и не место, поэтому, когда все закончится, мы продолжим, Акира.

Реборн, дав мне знак, пошел на выход. Братец недоуменно проводил нас взглядом. Почему Реборн не попросил об одолжении его? Ведь не попросил, иначе не стал бы скрывать все от Тсуны. Маленький киллер считает, что у моего брата гиперинтуиция слабее? Он в нее точно верит, а я столько всего натворила, сославшись на гиперинтуцию… Да уж, как теперь осторожно развеять его слишком большие ожидания?

***

Я сидела, укутавшись в одеяло, и хмурила брови. Кёя стоял, скрестив перед собой руки, демонстрируя, что будет стоять на своем. Мукуро приподнял брови, показывая готовность ответить на любой мой довод.

— Я Рехею пожалуюсь, — хмуро сообщила я. — Это нечестно, что вы оба действуете против меня.

— Мы не против тебя, — отказался от таких обвинений Рокудо. — Все это только ради тебя. Пойми, нам будет гораздо спокойней, а тебе безопасней, если кто-то будет рядом, пока ты спишь.

— В городе нет ни одного солдата Мельфиоре, даже самого захудалого. Надо мной несколько километров земли, я сижу в защищенной подземной базе, — перечисляла я. — Вы все со мной на одном этаже, нас разделяет не больше пятидесяти метров. В конце концов, у Мельфиоре нет настолько сильных бойцов, кроме разве что хранителей Бьякурана. А если совсем начистоту, то я не уверена, что Бьякуран хочет моей смерти. Почему нельзя оставить меня в гордом одиночестве в своей комнате?