Пламя нашей жизни

После чего сделала самые честные и наивные глаза, смотря на Девятого. Тот удивленным взглядом воззрился в ответ.

Воцарилась гнетущая тишина.

Скрипнула ручка трости, которую сжимал левой рукой Хибари Хизэши, удерживавший непроницаемое выражение лица. Цуру Сэтоши ничуть от того не отставал. Казалось, он хотел сейчас наорать на кого-то и задать ему сильнейшую трепку с летальным исходом.

Занзас сохранял пофигистическое выражение лица. Скривился слегка, как будто его что-то раздражало, а затем снова вернулся к привычному образу.

Хранители Девятого, кажется, слегка ошалели от такой новости и смотрели на своего босса, ожидая его решения.

— В таком случае… — Девятый пришел в себя и погладив набалдашник своей трости для самоуспокоения, продолжил: — Тсунаеши-кун мой преемник. Он часть Вонголы. Но его глава все еще я.

— Но он победил Деймона Спейда, а значит, права на трофеи у него, — возмутилась я, заранее почувствовав, что старик намерен свернуть и проигнорировать якобы сказанные Тсуной слова. — К тому же, Вендиче должны были забрать проигравшую сторону и раз уж отказались сделать это с Шимон, то у Тсуны все права на вот этих ребят.

— Еще неизвестно, действительно ли этот мальчишка одолел Деймона Спейда, — процедил сквозь зубы Цуру, смотря на меня убийственным взглядом. — А какая выгода с этого стороне Вендиче, пусть сами скажут, — кривая усмешка появилась на его сухом лице.

Оно и понятно почему — кто же захочет идти к Вендиче даже для простых переговоров. Как мне говорили уже — с ними даже переговоры явление редкое и небезопасное. С тюремщиками опасались иметь любые дела.

Но тут, без какого-либо предупреждения, в воздухе появилась черная клякса, источавшая знакомую ауру обреченности и депрессии. Мне показалось даже привидения где-то тоскливо завыли. Наверное, потому, что создалось впечатление, будто мы находимся на кладбище. Да еще и в полночь. И все равно, что была середина дня.

Из темной кляксы появились один за другим знакомые нам трое Вендиче во главе с Джаггером. Того среди тюремщиков в теплых меховых плащах и цилиндрах я опять опознала по мелким черным кудрям. И взгляд у него был тяжелый, как обычно. Похожий на взгляд Занзаса во время боев за кольца, когда тот понимал, что находится в заднице. Только выглядит так, будто Вендиче постоянно в этой заднице, не вылезая. Каждый раз, как его вижу, ощущение, что сам он бы нас, скорее, прибил, чтобы не доставали.

К слову о боссе Варии — у того на лице практически написано: «С кем я связался, бля». Наверное, он уже пожалел, что дал мне слово и взял с собой.

— Мы пришли сказать свое слово, — голос у Джаггера, как обычно, был скрипучим и наводил холод. — И вынести приговор, если таковой будет, согласно законам мафии.

Бу-бу-бу, о законах вспомнили. То Спейду подыгрывают, то появляются очень невовремя. Тут и так желающих смерти Шимон хватает, еще и они решили присоединиться.

— Вы действительно оставляете приговор Шимон на усмотрение Тсунаеши? — уточнил Девятый, напряженно всматриваясь в высокие фигуры тюремщиков.

— Мы никого не поддерживаем в этой ситуации, — холодно проскрипел Джаггер. — Мы лишь пришли вынести приговор и выступить на этот раз судьями.

На лице Цуру Сэтоши заходили желваки.

Люди из его клана за его же спиной сохраняли с виду ледяное спокойствие, стоя в напряженном ожидании. Заметила, что мафиози Вонголы — не хранители, а рядовые исполнители, которые стояли поодаль, метрах в ста — все побледнели и чуть ли не позеленели, держа руки поближе к оружию. Чисто инстинктивно. Вария держалась спокойней, тем не менее находясь в той же цветовой гамме. А Джиг на удивление сбились в небольшую кучу, будто готовясь давать отпор.

— В таком случае я вношу предложение, — огласил Цуру. — Так как в борьбе против Деймона Спейда принимали участие несколько семей, то имеющиеся трофеи следует в равной степени разделить между участниками, согласно их участию и понесенным потерям. Торикай возьмет либо Шимон, либо их кольца, которые я, к слову, не вижу, — под конец глава Торикай уже не говорил, а цедил слова, как будто лимон выжимал.

Причем, если бы он это действительно делал, мне кажется, выжал бы все до последней капли.

— Кольца остаются у нас, — бескомпромиссно пробасил низким голосом Занзас и с вызовом прищурился: — Или у тебя есть какие-то возражения по поводу внесенного Варией вклада в бою со Спейдом?

— Тогда Шимон… — начал решительно Цуру.

— Если мой наследник решил сохранить им жизнь, то я отдам ему право решать, — вставил свое слово Девятый и вопросительно взглянул на Вендиче: — Ведь он победитель в бою Спейда, не так ли?

— В том бою Деймона Спейда одолел Савада Тсунаеши, — подтвердил Джаггер спустя секунду.

У меня даже сомнений не возникло, что наблюдавшие за боем Вендиче видели весь этот фарс и также были убеждены, что Спейд подыграл. Но это не отменяло того факта, что тот “проиграл”.

Цуру, понимая, что остается не у дел, натурально скрипел зубами.

— Тогда что намерен делать Савада Тсунаеши со своими бывшими врагами? — уточнил он, едва себя сдерживая.

По недобро сверкавшим глазам я отчетливо увидела, что если скажу, что отпустит, то Торикай быстро нагонят Шимон.

Поэтому, почувствовав себя адвокатом, я сухим менторским тоном пояснила:

— Тсуна решил отправить их на исправительные работы и подарил их боссу Варии.

Шимон с открытыми ртами уставились на Занзаса. У Занзаса на виске вздулась венка, предвещавшая подкрадывавшуюся вспышку ярости. Офицеры Варии, чутко реагировавшие на изменение настроения босса и поднявшуюся температуру воздуха, напряглись, немного отшатнувшись в стороны. Совсем немного. А рядовые, уже наученные смотреть за реакцией офицеров, не иначе, сами беспокойно зашевелилась, переминаясь на ногах, но не рискуя отступать.

Торикай, казалось, готов был глотку мне перегрызть, сверля меня взглядом.

— Мне кажется, ты приукрашиваешь действительность, — мягко и уклончиво заметил Девятый. — Уверен, Тсунаеши имел в виду что-то другое. Вначале следует убедиться в его словах, когда он придет в себя.

— Я слышала все своими ушами, — не моргнув глазом, спокойно сообщила. — И говорю чистую правду, так же, как когда Тсуна сказал, что я простила Шимон за попытку моего убийства и сказала на них не нападать.

— В твоих словах нет лжи, — через секунду подтвердил Джаггер, который, видимо, каким-то образом мог это проверить.

Как хорошо, что я использовала именно эту формулировку. Ведь слова Вендиче имели большой вес.

— Это я слышал, — неожиданно подтвердил мои слова возглавлявший Джиг. — Савада Тсунаеши действительно сказал, что на Шимон не следует нападать. Выходит, нападение на свою сестру он Шимон простил.

Бедные подростки языки проглотили. У меня было ощущение, что они сейчас же, в эту же секунду, дух от перенапряжения испустят. Ну, или не только дух.

Некоторые люди стали поворачивать головы или скашивать глаза в сторону приближающихся маленьких фигур, которые было видно издалека из-за того, что пейзаж напоминал пустыню.

Где-то в глубине души я знала, что закон подлости сработает и в этот раз. Именно сейчас к нам бежали Конрад, которого я опознала по рыжей длинной шевелюре, и Расиэль. Прошло несколько часов с момента, когда они отправились на остров и теперь, видимо, заметив корабли, они спешили сюда. В самую толпу.

Я непроизвольно напряглась, уже не слыша ядовитого ответа Торикай. Скуало тихо (удивительно) спросил хриплым голосом, наклонившись ко мне:

— Куда это они ходили?

Видимо, капитан Варии обладал прекрасной чуйкой на грядущий писец.

Я не стала отвечать, ожидая, когда они приблизятся.

Когда они оказались метрах в двухста, я разглядела в руках бледного рыжего свою пятнистую панамку. Он действительно ее нашел. Только был таким бледным, как будто всю жизнь солнца не видел.

Девятый с Цуру, Вендиче и Джиг продолжали выяснять подробности и кто вообще из них более прав. Занзас почему-то тоже решил больше внимания выделить бежавшим к нам.