Пламя нашей жизни

— А по-моему, ты хотел спасти своего друга Энму, — хмуро сказал Рёхей. — Это экстремально не по-мужски — бросать свою младшую сестру. Задача старшего брата — всегда ее защищать.

Так вот в чем дело. Видать, Тсуна был шокирован «предательством» Энмы и никак не мог в него поверить, ведь ставил между собой и Энмой знак «равно». Но они не были одинаковы, так казалось лишь Тсуне. Видимо, Тсуна был слишком занят попытками собрать свою реальность обратно; вернуть все, как, по его мнению, должно было быть, так что парням казалось, будто братец наплевал на мое спасение. Действительно неприятно, что меня не бросились спасать сразу же, но таков уж братец. Ему нужно время подумать и переварить все. К счастью, кроме него у меня еще есть несколько надежных и быстродействующих «спасателей». Возможно, мой враг вернулся бы, так как его иллюзия подпространства не исчезла. Он потерял концентрацию на некоторое время, что позволило Мукуро меня вытащить, — и всего-то. Так что все случилось ну очень вовремя. Дальнейший бой я, скорей всего, не выдержала бы.

— Забавно, и-щи-щи, — засмеялся сквозь сжатые в появившейся знакомой полубезумной улыбке зубы Расиэль. — Осознай это, глупая челядь. Ты жив лишь благодаря титулу короля, который тебе не к лицу. Чувствуешь, что только он тебя спасает?

— Ребят, он же мой брат, — напомнила я, подозревая, что кто-то может сейчас просто сорваться.

— Если бы ты знала, что он все время чувствует в отношении тебя, ты бы так не говорила, — мягко обратился ко мне Мукуро, видимо, не желая ранить этими словами.

— Я привык, что ты всегда в порядке и с тобой все хорошо, — быстро выпалил заволновавшийся братец. — Мне казалось, что моя имото не нуждается в защите, Рёхей-семпай! Но сегодня я понял, что те, кто рядом с ней и кому она доверяет, люди ненадежные. Все-таки я знал, что они жестокие, и никогда бы не смог им доверять. Я думаю, что имото ошибается на их счет!

Обстановка сразу же еще больше усугубилась. Это я понимаю, как со стороны выглядит мое доверие к далеко не гражданским людям, но парни слышали совершено другое. Думал бы он, перед кем оправдывается и на кого переводит стрелки.

— И мне тоже? — прямо спросил Рёхей.

— Но ты же, семпай, как Ямамото! — быстро замахал руками Тсуна. — Вы же не убийцы!

У него стало такое лицо, как будто он мысленно добавил про себя: «Но Рёхей-семпай все равно пугает».

— Если бы кто-то похитил Киоко, я бы ему все кости сломал, — сказал Рёхей, будучи также непривычно собранным и серьезным. — Уверен, Ямамото без колебаний сделал бы то же самое.

— Не думаю, — возразил рыжий. — Меч в его руках — как влитой. Он бы на суши таких людей порезал.

Тсуна стушевался. Он оставался уверен, что эти-то двое обычные школьники, которые совершенно случайно попали в передрягу с Вонголой. Все-таки про Тсуеши-сана и семейку Сасагав я не стала ему рассказывать, так как это было личное. Да, ребята большую часть жизни провели в Намимори как самые обычные дети — это было правдой, где, как всегда, существовало «но».

— Я бы тебя убил просто из жалости, — сказал рыжий, скривившись.

— А я бы с удовольствием, — прозвучал низкий голос, и Тсуна подскочил, обернувшись назад.

Из-за приоткрытой двери мы смогли увидеть приближающегося по просторному коридору босса Варии. Тсуна при виде него не смог и слова вымолвить, что было правильным решением. Уж очень большой численный перевес был, и ребята еще не отошли от произошедшего.

— Мусор, — пройдя мимо, как будто не заметив Тсуну, обратился Занзас, заходя в комнату, — вышли все, я хочу с мелочью парой слов перекинуться.

Парни сразу же будто ощетинились. Но Занзас продолжил, вздернув бровь, и для весомости своих слов собрал в руке шар из пламени Ярости:

— Думаете, я не смогу ничего сделать, если будет еще одна попытка похищения?

В просторной комнате внезапно стало жарко и душно.

— Ребят, подождите за дверью, — попросила я, видя, что босс Варии будет стоять на своем, пока не получит что хочет, а уж парни в упрямстве могут посоперничать.

На меня так посмотрели…

— Если это снова тот Туман, то ты труп, — пообещал Хибари, подходя ближе к боссу Варии.

— Тебе доказать? — с вызовом поинтересовался Занзас.

— Давайте без драк, — вклинилась я между ними, подбежав и тут же схватившись за занывший бок. — Это точно он. Говори при всех или не говори, сам видишь, какие дела.

Занзас, кажется, понял и немного расслабился, усмирив пламя. Я вопросительно посмотрела на него, даже не имея догадок, по какому такому делу он ко мне пришел, но он при других говорить не захотел. Девятый опять что-то придумал? Все-таки Занзас показал при всех, что он с ним на ножах.

Он застыл на месте статуей самому себе и смотрел на меня непонятным взглядом. Я тоже, так как ждала хоть каких-то пояснений.

— Будь осторожней, мелочь, и не думай, что предупреждать было бестолку.

Сказав это, резко развернулся и пошел прочь. Почему мне показалось, что он хотел сказать что-то другое? Потому что это было как-то просто. Ну правда — неужели Занзас поднял свою задницу с кресла и прошел некоторое расстояние, чтобы сказать мне это?

Глядя вслед, взъерошила волосы и вздохнула, предчувствуя, что мне еще придется побороться с парнями за право наблюдать за Талботом.

***

Талбот спросил у Девятого разрешения занять комнату внизу под особняком, а всем остальным посоветовал отдохнуть в это время и обработать раны. Конечно, к нему мало кто прислушался — уж точно не парни, которые ждали за дверью.

В подвальной комнате он расставил на столе свои приспособления: небольшую наковальню, горелку, кучу каких-то непонятных емкостей и чаш, ведерко воды и еще какие-то жидкости, порошки, шкуры и травы. Сам сел за стул и сказал:

— Следи, чтобы этот любопытный ребенок не трогал ничего со стола.

— Ладно, — с укором посмотрела я на Беса, принюхивавшегося к какому-то порошку.

— Я к твоему дракону обращался, — ощерил он беззубый рот в улыбке, и я, просто на всякий случай, отошла от кувшина с непонятной жидкостью.

Бес показал мне язык и скинул лапы со стола. Мы отошли в сторону, ожидая действа. Но старик был таким медлительным, а его действия до того скучными и обычными, без каких-то вспышек пламени, разных дымков и прочих спецэффектов, что вскоре мы сели, дожидаясь, когда подготовка закончится.

Старик принялся стучать черепом на трости, используя его как молоток. Неопределимое пламя слабенько вспыхнуло — наверняка деду не хватало сил, чтобы бить по нагретому металлу. Мы было заинтересованно подняли головы, но потом снова заскучали под монотонный звук ударов. Пламя было настолько слабое, что даже не определить, какого оно типа.

Бес вначале сидел, обвив себя хвостом, а затем лег, положив голову на сложенные лапы. Я тоже села на табурет возле него, продолжая наблюдать.

Дед наконец закончил подготовку, положив на столешницу кольцо Тсуны, и открыл флакон с красной жидкостью, капнув на небольшую наковальню, приговаривая:

— Примо, как ты себя чувствуешь?

— Ты с Первым Вонголой разговариваешь? — уточнила я, скосив на него глаза.

— Верно, — не стал тот отрицать.

— И как? Отвечает?

Старикан снова замахнулся своей тростью, но легко, без напряжения, поэтому я так же легко уклонилась, откинувшись назад.

— Он здесь, я знаю. Молчит.

Хм, судя по интонации, Талбот не слишком этим доволен. Дед что-то принялся выковывать, но едва я придвинулась к столу, чтобы посмотреть, как он шикнул на меня, отмахнувшись тростью-молотком.

— Девятый тоже говорил что-то подобное, — нахмурилась, припомнив. — В записях где-то упоминается о возможности существования духа внутри кольца.

— Это чистая правда, — медленно ответил Талбот, сосредоточившись на чем-то своем. — Первый был очень интересным человеком.

Дух? В кольце? Должно быть, печальная судьба его ждала. Хотя в какой-то фантастической литературе я встречала идею помещения в предмет не духа, а отпечатка личности. Это не полноценная сущность, а значит, куковать ему там не так грустно. Но вообще, далеко не факт, что там что-то есть — никто же никогда его не видел.