Пламя нашей жизни

Смотрю в его разные глаза в упор. Все очень хорошо сходилось: и Нана, и Ланчия присутствовали. Меня разозлило это предположение, но я понимала, почему он мог это сделать. Не навредить мне, а даже наоборот, но если соврет…

— Кира-чан… — Мукуро замолчал, непривычно помявшись, как будто снова стоял, как и четыре дня назад. — Прости, Акира. Только прости меня.

— Так значит, это ты, — прищурилась я. — Ты же знал, что я против такого решения проблемы, и решил все равно сделать по-своему. Еще и Ланчию подставил, чтобы самому не огрести, за это я тебя и выгоняю из этого дома.

— Он подослал этих убийц?! — Ланчия прервал самобичевания и поднял голову, раскрыв рот от удивления и неверия.

— Но Кира-чан, — собрал брови домиком Рокудо, проигнорировав то, что удивление Ланчии сменилось на старую злость и ненависть. — Мы не можем оставлять это так. Я боялся, что ты не поймешь, а затем может быть слишком поздно. Для этого я немножечко схитрил, — показал он двумя пальцами, насколько немножечко. — Я не могу смотреть, как она подходит к тебе слишком близко.

— В будущем ты тоже сделал ей больно, из-за чего у нее и случился срыв, — шепот вышел довольно злым. — Я стараюсь, пока не могу отправить ее в более спокойное место, а ты прямо по лезвию ножа ходишь.

Мукуро, чуть опустив голову, смотрел на меня с такой болью, что я поняла: уже действительно винит себя, а не пытается давить на жалость.

— Это всего лишь наказание, Мукуро, — эмоции чуть поутихли. — Я не прогоняю тебя насовсем, но в этом доме не могу тебе больше позволить оставаться.

— Я больше ее не трону, — наконец сказал он, медленно подошел, протянув руку и коснувшись кончиками пальцев моей руки. — Ты ведь простишь меня? Если бы ты только не находилась к ней так близко… Я не могу смотреть на это.

— Поэтому я и прошу тебя уйти, — сказала я, подняв руку и переплетя свои пальцы с его. — Я хотела бы стереть ей воспоминания об этом, но боюсь, об этом тебя просить не буду. В этом вопросе я могу довериться любому иллюзионисту Вонголы, но не тебе.

К счастью, дети у нас — маленькие личинки киллеров. Их такое зрелище не испугало. Ламбо смотрел на произошедшее как на кино, а И-пин, кажется, просто волновалась от внезапного нападения, но остальное ей тоже было знакомо и привычно.

— Кира-чан, позволь я все исправлю, — сказал Мукуро, заглядывая мне в глаза.

— Не усугубляй, — предупредила я, кивнув в сторону выхода.

— Ламбо-куну и И-пин-чан я нравлюсь, — предпринял он еще одну попытку. — Они будут скучать.

— Я тоже, — сказала серьезно. — Но увидимся мы все вместе только за пределами дома.

— Тогда пойдем вместе, — предложил он. — Я не хочу, чтобы эта женщина находилась с тобой в одном доме.

— Я не могу бросить детей здесь, — с горечью ответила. — И я не могу бросить Нану. Несмотря ни на что, она мне пока что ничего плохого не сделала.

— Несмотря ни на что… — повторил Рокудо с грустной улыбкой.

Мукуро поник в плечах и отошел на шаг, не отрывая от меня взгляда. Его фигура медленно тонула в синем тумане, пока он вовсе не исчез.

— Так это все он, — зло сжал зубы Ланчия, сказав это глухо. Он выпрямился, сжимая кулаки. — Это все Рокудо Мукуро. Он хотел использовать нападавших и меня.

— Не злись, — посмотрев на злящегося мужчину, испытывавшего застарелую боль, добавила: — Я его уже проучила. К тому же, ты опять не знаешь, почему он это сделал.

— Он уже не маленький, — возразил мужчина. — Но все равно поступает так…

— Потому что, когда он был маленьким, его никто не учил, — пожала плечами, тяжело опустившись на стул. — Кстати, а Конрад сегодня не пришел?

— Приходил, — задумался Ланчия, хмурясь.

В этот самый момент будто кто-то рубильник включил: на весь первый этаж разнеслись громкие крики.

— Выпустите меня! — кричал рыжий, тарабаня об какую-то поверхность.

Мы пошли на шум, обнаружив, что Конрад заперт в кладовке. Открыли, и оттуда вывалился рыжий, шумно дыша и выпучив глаза.

— БОСС! — гаркнул он так, что у меня, кажется, челка взметнулась. — Ты в порядке?! Я сидел там, когда захотел выйти по делу, но не смог!

— Я поняла, не кричи, — попыталась его остановить.

— Меня кто-то запер! Ланчия не должен был! А еще меня никто не слышал!

— Я тебя слышу, — сказала я.

— Надо замок с другой стороны переделать! Понял, что не слышу ничего, и заволновался за тебя, босс! Думал уже выбивать!

Не выдержала и врезала ему под дых. Конрад чуть согнулся, сбив дыхание.

— Сколько можно орать-то? — поинтересовалась, ощущая, как болят уши. — Я же в полуметре от тебя стою.

— Я просто волновался, — спокойно сказал он. Сделал паузу и добавил: — А замок все равно надо переделать.

Интересно, когда это кладовка под лестницей стала местом обитания Конрада? В какой момент он стал считать ее своей?

— Это не я запер, — открестился Ланчия. — Рокудо постарался.

— Зачем? — не понял Конрад, отчего я тяжело вздохнула.

Не желая слушать дальше, отправилась на кухню, к Бьянки и детям. А еще надо было как-то решить вопрос с Наной. Думаю, Бьянки сама знает, что делать, но лучше убедиться.

К счастью, так и вышло. Бьянки связалась с Реборном, ушедшим на бейсбольную площадку вместе с Тсуной, а тот уже вызовет работников из Вонголы. Детям память трогать не будут. Проверив, не влияние ли это адреналина, что дети так спокойно восприняли все без истерик, Бьянки и Реборн решили оставить все как есть.

Слова с делом у Конрада не расходились. Он уже достал инструменты, выкручивая замок на двери кладовой. Оставив его заниматься этим делом, вышла на улицу через веранду и отправилась гулять по городу, чтобы проветрить голову.

Я не смотрела, куда иду, я просто гуляла, и ноги принесли меня в школу скорее по привычке, наверное. Припомнив, что где-то здесь должны быть Реборн, Тсуна, Ямамото и Мизуно Каору, ради интереса заглянула на бейсбольную площадку.

У меня глаза удивленно расширились, когда я увидела вокруг бейсбольного поля огромные овощи размером с человека. Кто бы сомневался, что аркобалено создал дурдом на пару с Ямамото. Зачем только было звать сюда еще и Хару, Киоко, Рауджи и Энму, чтобы затем переодеть всех в костюмы, будто со школьного спектакля? И знаете что? Мне выдали костюм редиски, заставив в него переодеваться, так как Каору, выглядящий как отпетый хулиган, робел при толпе народа и не мог бросить мяч, чтобы Ямамото его отбил.

— Ямамото, — осмотрев шумящую и подшивающую костюмы толпу, сказал Каору. — Это все… ради меня…

Парень привлек мое внимание странным голосом, будто расчувствовавшимся. Такеши, видимо, стало неловко, и он широко улыбнулся, попытавшись по привычке взъерошить волосы под кепкой.

— Да ладно! Мы ведь друзья!

Когда у такого крепкого с виду парня вдруг повлажнели глаза и он опустил голову, чтобы не было так видно, мы с Ямамото, надевшим уже костюм кукурузы, не сговариваясь, переглянулись. Мы, конечно, все выглядели как идиоты, но ведь это не сложно, если есть проблема. А проблема была, так как Ямамото хотел, чтобы Каору научился хорошо бросать мяч и команда перестала его побаиваться.

Удивительно, что от такого внимания и необременяющей помощи парень так расчувствовался… Похоже, в жизни у него было мало тех, кто так легко мог что-то сделать ради него. Или же он не ожидал, что это захочет сделать кто-то не из Шимон.

Идея удалась. Как пояснил Такеши, у него тоже была такая проблема в начальной школе, и тренер сказал ему, что у него просто не хватает воображения, чтобы отрешиться от людей. Поэтому стандартный совет представить всех овощами не работал, а вот когда «овощи» стали реальны, все поменялось. После недолгой тренировки сделали перерыв. Ямамото позвал меня отойти с ним.

— Я думаю, они хорошие парни, Кира-чан, — когда мы остались одни, сказал он, видимо, обратив внимание, что я настороженно к ним отношусь. — Каору, мне кажется… — он замялся, и я с ожиданием посмотрела на него. — Я чувствую, что мы похожи. Он будто тоже не знает, что делать, как и я не знал. У него есть долг перед своей семьей, он хочет их защитить, но едва я заговариваю с ним о церемонии, он замыкается, будто боится сказать лишнего. Будто он не хочет быть в мафии, но, желая защитить всех остальных ребят из Шимон, остается вместе с ними. Мне жалко его, и я хочу ему помочь.