Пламя моей души

Ребенок, находясь в прыжке, замахивается и бьет молоточком размером с ладонь ее по затылку.

Тут же зажмуриваюсь, так как мне в лицо врезался какой-то мелкий предмет. Он упал с металлическим звяком на пол. Пуля…

— Киоко?! — взволнованно перехватываю заваливающуюся на пол девочку.

Реборн совершает неуловимое движение, и Нана, сидящая на полу в шоковом состоянии, тоже теряет сознание.

— Какого черта, Реборн?! — не сдерживаюсь от вопроса.

Юлить и делать вид, что ничего не видела, глупо. Тем более, что Реборн положил на пол массивную часть молотка и деревянные доски треснули от его веса, заставив мои брови ползти на лоб.

— Акира, ты слишком близка с Хранителями Тсуны. Думаю, пришло время тебе все рассказать. Но сначала надо позаботиться о Киоко и маман.

Так, вырубать он меня не собирается…

— Киоко-чан! — выкрикивает братец и тянет руки с покрывалом к девочке.

Забираю покрывало и укутываю в него Киоко. Хорошо, что она не вышла в таком состоянии на улицу. О чем думал этот Реборн?! Если бы кто-то увидел, позора не оберешься. Рехей будет рвать и метать, если узнает.

— Она будет думать, что случившееся ей лишь приснилось, — успокаивает Реборн.

— Я одену ее, но буду ждать ответов, — строго сказала я, пытаясь сохранить лицо.

Внутренне-то я уже поняла, что раскрылась. Не полностью, но очень опасно. Реборн никак не мог списать мое пламя на что-то другое. Но иначе я поступить не могла, ведь эти двое только стояли и наблюдали.

Взяв Киоко на руки, я поднялась к себе в комнату и быстро подобрала ей свою одежду, а затем спустилась так же вниз. За это время я уже прикинула, как буду объясняться. Реборн с Тсуной за это время уложили Нану на диван и ждали меня.

— Я позабочусь о Киоко, и она будет думать, что это все было сном.

Я с сомнением посмотрела вначале на Реборна, потом на девочку в своих руках. Тсуна с несчастным видом смотрел на нее. Мне же хотелось все сделать самой, чтобы удостовериться, но я понимала последствия, ведь я не могу не то что стать невидимой, но даже быть незаметной.

— Хорошо, — кивнула я.

— Ждите меня в комнате Тсуны, я скоро вернусь. И еще. Я уже вызвал тех, кто починит кухню.

Ждать пришлось не больше получаса. В дверь позвонили люди в рабочих робах и споро взялись за ремонт, заменяя мебель и уничтоженный кухонный инструмент на точно такие же аналоги. Я перенесла Нану наверх, чтобы они ей не мешали, а Тсуна послушно сидел в своей комнате.

Наконец, все собрались в небольшой квадратной комнате с брелком тунца на двери. Здесь оказалось неожиданно чисто и опрятно. Мы с братцем сели на подушки у низкого столика, Реборн вообще забрался с ногами на кровать, поглядывая на нас даже немного сверху. Задавать вопросы я не спешила, потому в ожидании сидела, скрестив руки на груди и прикрыв глаза. Реборн молчал. Тсуна привычно уже нервничал, бледнел и истекал потом.

— Савада Акира, ты младшая сестра будущего босса семьи Вонгола, — наконец, заговорил Реборн.

— И-и-и! — закричал братец. — Реборн, не надо рассказывать это!

— Замолчи, глупый Тсуна. Я расскажу все по порядку. Я репетитор-киллер Реборн, который воспитает из Тсуны достойного босса. То, что ты сегодня видела — сила, которая в тайне передается из поколения в поколение в семье.

— При чем Киоко к какой-то семье? — перебила я, воспользовавшись паузой.

— Скорей всего, Киоко войдет в семью в будущем.

Я едва сдержала матерные ругательства. Даже догадываюсь, КАК она войдет. Примерно то же готовит для меня мой ото-сан. Впрочем, у девочки, наверное, не все так категорично.

— Вот в будущем и проводите свои эксперименты с тайной силой, когда она даст свое согласие на это, — вместо этого припечатала я.

— Она сама выстрелила в себя особой пулей, — ухмыльнулся ребенок. — Но это не важно. Все уже закончилось. Киоко проснется у себя дома и будет думать, что это все сон.

Ага, конечно, во сне люди ходят голыми, но увы, семье Савад ты память стереть не можешь. Хотя интересно, существуют ли насильные методы заставить человека думать, что произошедшее было сном? Реборн так уверен из-за наивности Киоко или все же это подкреплено чем-то более надежным? Да еще и Нана попала под раздачу, она тоже посчитает все сном?

— Важнее то, что у тебя, как и у Тсуны, есть потенциал, — продолжил Реборн. — Он проявился, когда ты хотела защитить маман. Это значит, что ты можешь защитить себя и выжить в нашем мире.

Я удивленно уставилась на малыша:

— В смысле — выжить? Такой апокалипсис для тебя в нормальном порядке вещей?!

— Кира-чан, не волнуйся так, — попытался меня успокоить братец.

— Наш мир опасен, — проигнорировал его Реборн. — А ты, как я уже сказал, слишком близко. Меня наняли воспитать Тсуну, поэтому полноценно учить я тебя не буду. Но пару уроков дам. На этом все.

Реборн неожиданно застыл и громко засопел, будто заснул, еще и пузырь носом выдувал. Братец принял все за чистую монету.

— Он и в самом деле заснул!

Нет, скорее таким немудреным способом дал понять, что разговор окончен. А ведь не дал никаких ответов. Я еще хотела бы узнать, как минимум, почему Киоко была полностью нагая, а Тсуна разгуливал в трусах. Впрочем, можно и догадаться, что все нижнее белье братца заменили на такие же аналоги, как заменили нашу испорченную кухонную утварь. Только что-то с этой одеждой не так. Особые пули — тоже не новость. После обычной пули в лоб на ноги не встают.

Правда, я ждала вопросов, а не указаний к действиям. Поэтому вся подготовка не пригодилась. Возможно, Реборн не до конца во всем уверен или просто отложил серьезный разговор на потом, чтобы я не была к нему готова. Или же он все понял и не считает нужным еще что-то спрашивать. Если с силой понятно, то почему нет вопросов об Азазеле? Считает ерундой, не стоящей его внимания?

Интересно, где наш общий с Тсуной отец? Давненько его не было, еще с появления в городе Хибари. Похоже, он переложил проверку Гокудеры на Реборна, ведь он всегда появляется в это время на несколько дней. А может, он уже того, коньки отбросил? Ведь Емитсу всегда, хоть раз в год, да появлялся. Такие нерадостные мыслишки заставляют меня поежиться, будто от холода.

Ну что ж, посмотрим, что будет дальше, но мне надо быть теперь настороже. Если Емитсу больше нет, то вряд ли у нас есть вообще какая-то защита. Не могу сказать, позволил бы он Реборну воспитывать Тсуну. С одной стороны — он слишком нянчится с детьми, с другой — если состоит в такой организации, то должен иметь для этого жесткий характер.

— Киоко, а что тебе сегодня снилось? — спросила я, подкараулив ее на пути домой со школы.

— Странный сон, — Киоко слегка покраснела. — Я пыталась заставить твою ока-сан забрать свои слова назад о Неумехе-Тсуне. Будто я сломала стену и разгромила вашу кухню, а ты меня остановила. Кира-чан, — сказала она, напрягшись и нахмурившись, — мне показалось, что у тебя яркие-яркие глаза снова, как тогда, на берегу реки.

В подтверждение своих слов, она уставилась прямо на меня, рассматривая радужки, которые сейчас должны быть светло-карими, как у нее. Надо было срочно переводить тему.

— Вот как? — удивленно воззрилась я на нее. — Какой интересный сон. То есть, тебе нравится Тсуна настолько, что даже снится?

Мне удалось заставить ее сильно смутиться, зато она перестала так некрасиво пялиться.

— Он кажется добрым, безобидным и в то же время сильным.

— Значит, все-таки нравится?

— Кира-чан, нельзя же так прямо сказать! — возмутилась вконец раскрасневшаяся девочка. — Если ты хочешь сказать, хочу ли я с ним встречаться, то я не знаю!

— Ладно, Киоко, я поняла, — улыбнулась я, примиряюще подняв руки. — Тогда другой вопрос. Ты не могла бы расспросить Рехея о его Экстриме?

— Зачем? — не поняла она.

— Для него это почти своеобразная религия. Посвящение всего себя своему делу или вроде того. Ты никогда не видела, как он тренируется в парке? Сходи обязательно, интересное зрелище. Только не пытайся поспевать за ним, он уже слишком сильно себя нагружает… Но, думаю, он будет рад, если ты начнешь лучше понимать его.