Пламя моей души

— В смысле?!

Кажется, мне удалось его ошарашить.

— Ну, вряд ли он сегодня будет патрулировать школу, но ты поглядывай, как… эм… чем он занят в кабинете.

Кусакабе посмотрел на меня с подозрением.

— Нет-нет, — замахала я руками. — Мне докладывать не надо. И вообще, я ничего тебе не говорила.

— Можно поподробнее? — попытался расспросить он.

— Я бы и рада… — виновато развела... рукой, зная, что он всё равно присмотрит за Хибари.

— Кира-чан, ну как же так? — продолжала всплёскивать руками Нана даже тогда, когда мы сели ужинать. — Как ты могла упасть с лестницы? Я думала, твоя неуклюжесть исчезла ещё два года назад.

— В этом нет ничего страшного, — пришлось в который раз повториться, потому мой голос уже был скучающим. — К тому же удар электрическим током от чайника — это несчастный случай от неисправности, а не моя неуклюжесть.

— Я говорю не про это, а про разбитые коленки и локоть после!

Подобные раны у меня были от тренировок с пламенем и, кажется, вообще всего год назад. Сейчас я более осторожна и не только более тщательно скрываю царапины, но и стала гораздо крепче.

— Имото, а тебя никто не толкнул? — будто боясь подобного предположения, спросил Тсуна.

— Нет, рядом точно никого не было.

— Я могу попросить Иригаю-куна и Нэндо-куна поговорить с обидчиками, — не очень уверенно предложил братец.

— Не надо, у меня для таких случаев Рёхей есть.

— А, ну да.

Нана набросилась на сына с объятиями, и братец закряхтел.

— Тсу-кун, ты иногда такой взрослый!

Я закатила глаза, пока она не видит.

— Кира-чан, у тебя ведь рука сильно болит, так что я сама уберу, — поспешила сказать Нана, когда я поднялась из-за стола.

На несколько дней меня освободили от нехитрых обязанностей по дому. Нана предупреждала все мои попытки что-то сделать, даже чай не давала себе заварить. Вообще, так сложилось, что всю работу по дому выполняет в основном ока-сан.

Как только я научилась держать в руках палочки, она медленно начала прививать мне начальные навыки домохозяйки: шитьё, нарезка овощей. Я была совсем не против. По крайней мере, у нас есть вполне оборудованный техникой дом, и если Нана занята, то меня это не слишком затруднит.

Японская кухня тоже была весьма любопытна, и я была не прочь научиться чему-то новому. В десять лет, а это было всего год назад, мне было доверено полностью приготовить завтрак. И это уже было совсем не весело. Ранняя побудка, которую мне устроила мать, меня совсем не воодушевила. Тем более что я тогда вечером набегалась с Рёхеем, тем более что Нана сама же навалила на меня курсы, чтобы я лучше закончила начальную школу.

Ладно, сказала я себе. Возможность сносно что-то приготовить — это жизненно необходимый навык, если я не хочу всю жизнь потом дома питаться быстро завариваемой лапшой. В японской кухне много рыбы и морепродуктов, так как именно эти ингредиенты больше всего распространены. Я же почти не знала, с какой стороны за них взяться. А если я не узнаю тонкости японской кухни и сделаю что-то привычное, то результат известен, я еще помню, как возмутил Нану борщ. Она его, кстати, вылить хотела, как жертву самостоятельно придуманного рецепта. Он просто показался ей неправильным густым супом.

Хорошо, сказала я себе тогда и засучила рукава. Убирать не только в своей комнате — это я тоже принять могу, воспитание из прошлой жизни приучило меня ценить чужой труд. Особенно труд матери. Особенно после всего, что я пережила в первые годы жизни.

Всё бы ничего, но вскоре я стала замечать, что мне доверялось всё больше и больше, и конца-краю этому не было видно. Будто кто-то решил испытать моё терпение и полностью лишить свободного времени. И я сама соглашалась вроде как помочь! Ладно, втянулась бы, но тут я стала кое-что замечать…

— Ока-сан, а почему Тсуна тебе не помогает? — спросила я Нану как-то.

— Тсу-кун занят учёбой, Кира-чан. К тому же, мы со всем справимся, разве нет? — как всегда, она мило улыбнулась. — Представляешь, твой то-сан приедет, а ты ему завтрак приготовишь? Он всегда так жаждет попробовать приготовленной тобой еды!

— Но ведь я тоже учусь. Даже усиленней, потому что мне переходить в среднюю школу.

— Тсу-кун мужчина. Когда закончит обучение, он найдёт работу и будет нас с тобой обеспечивать. Потом у него появится жена, которая будет ему готовить завтраки. А у тебя будет муж, которому ты будешь готовить завтраки, — как и в далёком детстве, объяснила она добрым спокойным тоном.

Что ж, подобная точка зрения мне встречалась раньше, но её я определенно не разделяла. Она выглядела слишком ограниченной.

— Разве сейчас он не может хотя бы сумки с продуктами помогать носить? Ты ведь сама ходишь на рынок, наберёшь много всего, а потом одна несёшь.

— Это моя обязанность, так что всё в порядке, — легкомысленно ответила Нана.

— То же самое с уборкой. Из-за того, что ты не подключаешь его к этому, он не может навести порядок у себя в комнате. Может, хватит сдаваться и лично там убирать? Нам ведь уже давно не пять лет.

— Но, если я этого не сделаю, твой брат будет жить в кромешном ужасе и грязи! — ужаснулась она, попытавшись меня пристыдить, что ли.

— Если бы он понимал, сколько труда на это тратится, то каждый вечер у него не появлялась бы свалка. Не говорю уже про то, что ему лень развесить школьную форму на вешалке, ведь ты её вечером всё равно прогладишь.

— Это обязанности женщины в доме, Кира-чан, — возразила Нана. — Скажи, разве твоя подруга Киоко-чан не делает работу по дому?

Тут мне возразить было нечем. Послушная домашняя девочка Киоко делала бенто не только себе, но и брату. Кроме того, я довольно часто слышала её размышления по поводу гармоничного составления блюд на столе, но всегда думала, что это такой любительский интерес. Кому-то интересен бейсбол, кому-то бокс, а кому-то готовка, и это нормально. Если задуматься, даже Хана, которая, как мне казалось, была близка со мной по духу, могла поддержать беседу с Киоко на подобную тему.

Подобные открытия приземлились на меня будто пыльный мешок, прилетевший откуда не ждали.

Я даже потратила несколько дней, желая получить подтверждения. Развела на подобные разговоры девочек в классе и поискала соответствующую литературу. Потом сравнила себя и ту идеальную японскую жену и мать, вниманием которою я раньше обходила. Образы не желали совмещаться от слова «совсем». Зато мне стали понятны многие моменты и мягкие одёргивания Наны. И даже почему она сажает нас за стол, а сама не ест.

Она у нас мировая женщина, своей наивностью не дающая поводов к недоверию, и ей всё это время удавалось уговорить меня всё делать, абсолютно не давя при этом.

После тщательного собственного исследования я вновь вернулась к этому разговору с Наной. Все её причины таких поступков сводились к «потому что так надо» и «потому что наша бабушка и её бабушка так тоже делали», объяснения — «потом поймёшь, когда повзрослеешь» и «это необходимые умения». Пожалуй, только с последним я была согласна.

Я не устраивала фееричных истерик, не била посуду и, конечно, не махала кулаками. Это не мой стиль, да и как можно вообще повысить на неё голос?

— Я чувствую себя, как минимум, неизвестно за что наказанной, — призналась ей.

— Если не хочешь, то я сама справлюсь, мне же не трудно, — улыбнулась она и на этом закончила разговор.

А ведь я была готова прорываться сквозь её доводы и убеждения, но этого не понадобилось.

Нана тоже была очень неконфликтной и тихой женщиной. Будь в доме отец, всё было бы наверняка иначе, но ока-сан не могла проявить твёрдость ни для Тсуны, ни для меня. И она продолжала тихо и молча в одиночку выполнять всю работу. Нравится ей — пожалуйста… Хотя я так и не смогла переступить через себя и спокойно за этим наблюдать.

Я в шутку выдвинула гипотезу, что это всё иностранные корни, передавшиеся от отца, чтобы как-то извиниться, если я не заметила её обиды… а она поверила и восприняла всё всерьёз. Так вот и появилась универсальная отмазка: «За морем уже давно так не делают». Причём дальнейший контекст не обязан был быть правдивым или даже логичным, Нана даже сама могла использовать его, чтобы оправдать наши с братцем ляпы и фэйлы.