Пламя моей души

Сасагава с победным и воодушевленным видом уставился на Луссурию, который вроде бы уловил главный смысловой посыл, но понять, что к чему, все еще никак не мог. Небо, признанное этим мальчиком, имеет какие-то дела с боссом? С другой стороны, вокруг было слишком много непонятных событий, которые не имели ответов. Например, раны босса, взявшиеся непонятно откуда. Рычащий на него босс, когда Луссурия стал задавать вопросы. Девочка с атрибутом Неба тоже странно себя вела. Вроде бы сама невинность, но невзначай брошенные фразы и перешедшие на ее сторону хранители…

Луссурия все еще не мог предположить, что задумал босс, но понимал, что от боксера большего не добиться, поэтому, поднявшись на ноги и решив разобраться в процессе, улыбнулся и сообщил:

— А мне нравится, как звучит «экстремально действовать сообща».

Бельфегор вставил кольцо в разъём на браслете и быстро пришел в себя. Подобрав костыль, нашел глазами Гокудеру Хаято и широко улыбнулся, наблюдая за его агонией:

— Ты ведь хранитель Савады? Того, что мальчишка, верно?

— Чтоб тебя! — глухо выругался подрывник, с трудом подняв голову.

— Точно не девчонки, — согласился Бельфегор с умным человеком, то есть с самим собой. — Тогда приятно умереть в муках боли. Бай-бай.

Засмеявшись, принц спрыгнул на землю, сумев погасить инерцию, покрепче зажал костыль и осмотрелся, решая, куда идти. Ближе всего к нему была арена Дождя и Солнца. Для того, чтобы добраться до Грозы, пришлось бы забираться на верх здания, чего принцу совершенно делать не хотелось. Во-первых, идти сложней, во-вторых, еще и под случайный выстрел босса попасть можно.

Бельфегор слышал, что босс сбил почти все столбы с кольцами, поэтому предположил, что Луссурия сам справится, и поднял глаза вверх — на высокий столб, где в чаше лежало кольцо Облака. Босс ведь сочтет его полезным, если Бел достанет недостающее кольцо и, в случае чего, освободит его изо льда?

Бельфегор довольно засмеялся, потянувшись за ножами.

Леви-а-Тан отклонился в сторону от просвистевшей рядом с ним пули и развернулся к человеку, который ее выпустил.

— Ты кто такой? — спросил он.

Напротив стоял незнакомый рыжий парень, закинувший на плечо ребенка, которого искал Леви-а-тан. Он не дошел до него совсем немного и не разглядел в облаке медленно оседавшей пыли.

Ребенок тяжело дышал, находясь в полуобморочном состоянии, ведь кольцо было у Леви-а-Тана.

— Ей, — оскалился парень. — Я давно хотел сразиться с тобой. Как думаешь, докажет ли моя победа над хранителем Грозы Варии, что я лучший кандидат в хранители Грозы босса?

Леви-а-тан с силой втянул носом воздух. Этот одноглазый сказал то, чего не следовало.

— Это нелепо! — вопил Мармон, тяжело дыша. — Я не могу сам освободиться и чувствую всю боль! Ты бесчестно играешь! Освободи меня!

Рокудо присел на одно из свалившихся перекрытий крыши, закрутил кольцо Тумана между пальцев и улыбнулся аркобалено Тумана. Улыбка эта, как и хитрый прищур разных глаз, Мармону совершенно не понравились.

— Все так, как есть, Аркобалено, и никак иначе. Прикрыть всех иллюзией сможет и один Туман. Поэтому… Должен ли я освободить тебя? — задумчиво вопросил он.

— Конечно, должен! — не выдержал Мармон, ощущая нетерпение от того, что освобождение было так близко. — Я могу тебе заплатить!

— Деньги — это хорошо, — благодатно улыбаясь согласился Рокудо. — Деньги всегда к месту, но я хочу кое-что еще. — Улыбка иллюзиониста стала еще более приторно-противной, что Мармон невольно сглотнул. — Умоляй меня, Аркобалено. Ты был так надменен во время боя и до того видел меня только в качестве одного из своих подчиненных. Считал себя лучше меня. Вы меня оч-ч-чень недооценили.

Голос Рокудо был вкрадчив, а разные глаза смотрели так кровожадно, что Мармон невольно почувствовал себя находящимся перед шипящей змеей. Аркобалено прикусил губу. Боль становилась все более невыносимой, и он, как обладатель атрибута Тумана, никогда не умел ее терпеть. Если об этом узнает кто-нибудь…

Рокудо Мукуро повернул голову, всматриваясь в окно, где Мармон разглядел Саваду Тсунаеши. Он упал недалеко от здания спортзала, вырыв своим телом небольшой котлован. Савада поднялся и, закрыв глаза, сложил руки перед собой в «домик», выпуская через них большие объёмы оранжевого пламени, заметные глазу. Видимой пользы от них не было, но судя по виду, он пытался сконцентрироваться.

— Ты чувствуешь, что проиграл? — донесся до них громкий смех Занзаса, стоящего у края крыши корпуса.

Смеялся он недолго. Пока выпускаемое Савадой пламя не стало прерывистым, создавая перестук. И вот тут-то началось…

Занзас сорвался с края крыши и понесся на мальчишку. Савада попытался разорвать расстояние, но тот его догнал и врезал рукояткой пистолета по лицу, а затем переместился за спину и выстрелил, опалив ему бок. Мальчишка упал обратно и смог сесть, держась за бок. Он снова сложил ладони «домиком» и призвал пламя, которое снова начало свой слишком медленный перестук.

Занзас был наготове. Его алые глаза бешено выпучивались, лицо потемнело от гнева и перекосилось. Мармон побледнел от страха еще сильнее. Он действительно был слишком близко к разгневанному боссу. Обнадеживало лишь то, что гнев направлен не на него.

Как тут от здания школы отделилась тень и девчонка, сестра Савады, невозмутимо направилась к сидящему неподалеку брату, который не сразу ее и заметил. Только после того, как босс бросил на нее раздраженный взгляд и цыкнул сквозь зубы, зло прорычав:

— Не маячь!

Мармон видел, как его всего колотило от бешенства, и он никогда бы не рискнул в такой момент заикнуться о чем-нибудь при боссе, когда тот смотрит ТАКИМ взглядом. Тем более, не сказать нечто подобное:

— Ты хранителей освободил, Тсуну побил, а Тсуна технику начал использовать. Технически все условия соблюдены, — убежденно заявила девчонка, продолжая поигрывать небольшим молоточком в руке.

Босс одним шагом приблизился, схватив ее за ворот белоснежной рубашки, и проорал в лицо так, что взметнулись ее короткие волосы:

— Я сказал — исчезни!

— То есть я слишком рано, и ты не успел удовлетворить свое эго на более слабом и младшем противнике? — вздернув бровь, спокойно уточнила она.

Мармон испуганно сжался. Девчонка будто специально выводит босса из себя! Да на ее месте он уже бежал куда глаза глядят! И дня на три… а лучше на неделю засел бы в каком-то схроне, пока гнев босса не утихнет!

Босс шумно задышал, чем укрепил Мармона в нехороших предчувствиях.

— Мелкий мусор, я тебя урою, — неожиданно спокойно сказал босс, разжав руку.

Мармон просто опешил и, несмотря на невыносимую для него боль, попытался поднять голову, чтобы лучше разглядеть происходящее. Он поверить не мог в то, что босс так быстро успокоился. Только капитан Скуало со своим пламенем Дождя и… хм, в своей собственной манере мог осадить босса. А девчонка улыбнулась, вызвав зубовный скрежет Занзаса:

— Я тебя тоже очень люблю.

Савада, все это время смотревший на них округлившимися глазами, давно потерял концентрацию, отчего пламя прекратило странно себя вести. Зрители, до того, казалось, также задержав дыхание, наблюдавшие за происходящим, проснулись.

— Савада-доно! — закричал помощник Внешнего советника, Базиль. — Почему вы не убегаете?!

— Кира-чан! — завопил Каваллоне, из зрительной площадки наблюдавший за боем. Он повернулся к девушкам-судьям: — Остановите ее! Заберите ее! Она не должна быть на поле битвы!

Судьи, стоящие поодаль от обладателей атрибута Неба, растерянно переглянулись и прижали наушники к ушам, с кем-то переговариваясь.

Кажется, они говорили что-то про то, что не могут снять барьер, но оттого ли это, что еще идет бой, или потому, что Мармон позаботился о том, чтобы его не могли снять, неясно.

— Ты что творишь?! — донесся до них крик доктора Шамала из той же наблюдательной площадки.