Пламя моей души

— Знаешь, я не хотела драться, но ты прямо просишь сбить с тебя ничем не оправданную спесь. Не думай, что подобный допинг сделает тебя сильнее. Для этого надо приложить гораздо больше усилий.

Я не стала принимать какую-либо стойку. А смысл? Разницу в опыте можно показать и так. Братец же едва знаком с кухней боя. Думаю, будет полезным сделать ему такое одолжение, которое обычно делает для меня Кея.

Тсуна напал, целясь кулаком в плечо, и я легко уклонилась, сделав маленький шаг в сторону. Неумелыми замахами братец попытался достать меня еще несколько раз, но держать защиту, хотя бы как боксеры, он не умеет. Поэтому я легко провела, нет, не удар — пощечину. От этого жеста его всего сильно повело в сторону, и будь у меня желание, я легко могла бы провести добивающий удар.

Тсуна попытался снова. Снова и снова атаковал кулаками в перчатках, пробовал даже ногами, но у него была ужасная растяжка. Мне даже блокировать атаки не надо было – братец не мог загнать меня в такое положение, чтобы я не смогла уклониться. Сохраняя бдительность, я легко уходила в сторону и решила больше не атаковать. Если я братца сейчас побью, можно выбросить его зачатки самооценки.

Так продолжалось, пока не прошло около семи минут. Пламя во лбу Тсуны потухло, и взгляд снова принял прежнее выражение. Братец тяжело дышал, будто пробежал километр. Реборну удалось немного повысить его выносливость, но этого все равно было недостаточно. Хотя, хорошо, что его хотя бы учат.

Тсуна молчал, даже не пытаясь что-то сказать, просто смотрел беспомощно снизу вверх.

— Полагаю, я могу быть свободна, — сказала Реборну, оторвавшись от наблюдения за отдышкой братца.

— Тц, — репетитор, кажется, был раздосадован. — Тсуна, тебе нужно еще многому научиться. Акира, если хочешь, можешь остаться.

— Нет уж, спасибо, — фыркнула я, понимая, что он наверняка надеется придумать что-нибудь еще.

К тому же, мне нельзя долго оставаться на одном месте. Кея пока что в раздрае чувств и, очевидно, срывается на Каваллоне. Он ведь может попытаться найти меня и выяснить все лично. Лучше пока что с ним не встречаться и дать подумать, не попадая под горячую руку. Кстати, о «горячей руке» — Занзас тоже может начать действовать. Подозреваю, будет сложно уболтать Мукуро помочь мне еще раз. Надо попытаться… но он был такой жуткий при нашей последней беседе. У него тоже там явно полным ходом идет переосмысление ситуации. Так что лучше подождать немного и потянуть время, попытавшись не попасться никому в руки. Хм, поищу-ка Шамала. А еще запасусь попкорном, да.

====== Глава 52 ======

Шамала я действительно нашла в медкабинете. Он тихо посапывал на койке, трогательно обнимая подушку и вытянув к ней губы трубочкой. В воздухе витал запах сильного перегара, отчего, видимо, Гокудера, делающий бумажные самолеты за столом, раздраженно пыхтел. Он меня не видел, так как сидел спиной.

— Шамал, я все сделал! — разбудил он доктора, и я решила пока что постоять в стороне.

— Зачем ты сложил бумагу в самолетики? — доктор перевел взгляд на полную коробку.

— Ты сам мне сказал! — рявкнул мгновенно взбесившийся Гокудера. — Это для тренировки!

— Ох, тебе они больше не нужны.

После слов Шамала подрывник опешил:

— Что значит «не нужны»?! Я еще не сбил ни одного самолетика!

— Ты так ничего и не понял, — вздохнул Шамал и постучал себя пальцем по виску: — Это надо искать здесь. Думай и записывай все на бумагу.

Гокудера пару секунд сидел в совершенном ступоре, а потом стукнул кулаком по столу:

— Может, ты перестанешь ходить вокруг да около и начнешь меня нормально учить?!

— Ну вот, опять, — заулыбался Шамал. — Даже если я знаю ответ, я не хочу его тебе говорить. В твоем мире только тот, кто зависит сам от себя и думает о том, как выжить, может найти пути для этого. Мои друзья-идиоты, которые наивно верили во все, что им говорили, давно мертвы. Остались в живых только те, у кого были припрятаны секреты. Используй это и включай свой мозг. И пока ты не изучишь технику, я не позволю тебе сражаться.

— Хватит шутить! Что за черт?! — взъелся Гокудера.

— Если ты пойдешь так, как сейчас, то это будет самоубийство. Твой противник — Бельфегор. Он первый гений Варии.

Шамал говорил серьезно и, я едва это заметила, недовольно. Потом док заметил меня и серьезность улетучилась. Он оставил Гокудеру думать, а сам повел меня прочь. Я уговорила его закупить еды на время просмотра боя. Шамал, уверена, туда придет, но если он скажет, что переживает за Гокудеру, то подрывник мгновенно взъестся. В принципе, это и так было видно, что парень Шамалу не чужой, но в таких вопросах подрывник явно слепой.

Видимо, доктор понял, что показать свой собственный стиль недостаточно. Эта дорога оказалась идеально удобной для Шамала, но у Гокудеры должна быть своя. Позже Шамал пошел проверить, что смог придумать подрывник, а у меня в голове засели его слова. Все-таки он мудрый мужик.

Весь остальной день я прогуливалась по городу, обгоняя новый мотоцикл на дорогах. Заглянула еще раз к тренировочной площадке Тсуны. Результаты недолгих наблюдений меня порадовали. Братец сменил свою точку зрения. Он стал больше стараться, а не ныть: «Не хочу-у-у, меня Реборн заставил». Из-под палки многого не достигнешь, поэтому я рада, что мне удалось пробудить в нем хоть какие-то стремления.

К месту проведения следующего боя я пошла одна, но по дороге встретила Рехея, а у самой школы пересеклась с Реборном, Тсуной и Базилем, которые привели с собой еще и Ламбо. Базиль выглядел особенно измотанным, а Ламбо, наоборот, несмотря на обилие бинтов и пластырей, был бодр и весел.

— Реборн, — позвала я, все еще хмурясь от мыслей, которые вызвал Шамал, — что ты знаешь об этом пареньке — Принце-Потрошителе? Кажется, он самый младший член Варии и где-то нашего возраста.

— Принц? — спросил Тсуна Реборна, стараясь делать вид, что не замечает моего присутствия.

— Да, у него, похоже, правда голубая кровь, — подтвердил аркобалено, шагающий по заборам. — Вторая часть прозвища связана с тем, что он любит убивать людей, разрывая на части.

Базиль добавил, что слышал о нем от своего учителя. Похоже, своими способностями Бельфегор хорошо прославился.

Вскоре к нам присоединился Ямамото, но, даже когда мы оказались в школе, Гокудеры видно не было. Возможно… Шамал его просто не отпустил на бой. Если представление отменяется, то можно спокойно зевать и идти спать.

Судьи привели нас в коридор школы на втором этаже главного корпуса. Когда вся наша компания пришла, Вария уже стояла в другом конце. И этот самодовольный кретин тоже решил прийти…

Занзас сидел в огромном кресле, взирая на меня тяжелым взглядом. Рядом с ним стоял Леви-а-Тан, держащий в руках бутылку с каким-то коричневым спиртным. Не разбираюсь в алкоголе, но звездочки и обилие знаков качества намекали о недешевости пойла, которое босс Варии держал в стакане.

Он явно ожидал, что я явлюсь по первому зову, как только он сказал, что дает мне шанс. Хм, ему будет полезно понять, что это не так.

Время шло, а вот Гокудеры видно не было.

— Возможно, это и к лучшему, — неожиданно вздохнул Тсуна. — Противник Гокудеры-куна сильный и страшный. Будет лучше, если сражение не состоится.

Парни тут же попытались подбодрить его, что тот придет, но ожидание боя превратилось в истекающие минуты до дисквалификации. Почему так нельзя было поступить с Ламбо? Похоже, была куча причин заставить Ламбо участвовать в поединке, и ни одной причины не дать этому произойти.

Заставив всех понервничать, Гокудера появился с помпой: с перевязанной бинтами грудью и расстегнутой рубашкой, с крепежами для динамитов на поясе и ногах, с сигаретой в зубах и с кольцом на цепочке. Он разнес часы, когда секундная стрелка почти добралась до двенадцати, чтобы никто не мог уличить его в опоздании.

— БО-О-ОСС! — неожиданный рев заставил подпрыгнуть на месте.

С лестницы тут же влетел Конрад, мгновенно оказавшийся между нашей командой и Варией. Не успел он ничего понять, как дернулся в сторону, а об его голову разбился стакан, осыпавшийся осколками по полу.