Пламя моей души

А вот непонятно откуда появившийся огромный букет шикарных и явно дорогих красных роз в руках Дино — еще более подозрительно. Парень строил из себя дурачка и глупо смеялся, успевая делать попытки заставить меня смущаться. Так и хотелось сказать: «Передавай привет отцу». Впрочем, не удивлюсь, если сейчас процессом заправляет Реборн.

— Каваллоне-сан, в Японии считается дурным тоном дарить цветы просто так, — сказала я, проигнорировав его жест и подхватила Ямамото под руку, быстро пересекая порог, пока итальянец не придумал, как ему действовать.

Что-то подсказывало, Каваллоне будет пытаться продолжать, и это заставляло меня недовольно хмуриться.

— Забавный парень, — прокомментировал со смешком Такеши.

— Угу.

— Кира, давай сходим куда-нибудь на выходных, — неожиданно предложил Ямамото, заставив меня испытать чувство дежавю.

Вспомнился доклад Коичи. Масато — тот парень, которого я знала еще с детского сада, который принадлежал к банде Азазеля и отвечал за мое сопровождение вблизи, вдруг переехал с семьей. Вот так прям ни с того ни с сего. Коичи удалось с ним связаться, и Масато говорил странные вещи. Что вдруг на работах у родителей произошли перестановки, и теперь они всей семьей собрались с места. Собрались в течение пары дней и переехали в другой маленький городок. При том, что обычно все проходит как минимум за несколько недель. Все зависит от объема вещей и необходимого документального сопровождения.Так что теперь я временно без охраны, пока не найду достойную замену для защиты от гопников. Хотя охрана все равно бездействует, ведь на этой территории властвуют законы Альянса и редко кто-то пытается их нарушить.

Подобные перестановки натолкнули меня на некоторые мысли. Емитсу довольно хорошо относился к Рехею даже тогда, когда я перескочила пару классов в школе якобы из-за большой любви к нему. Реборн абсолютно индифферентно отнесся к известию, что я встречаюсь с Кеей. Только спросил в самом начале, не испытываю ли я чувств к Ямамото. А тут, не отличающийся необычной силой, обычный парень Масато, который только постоянно ходил рядом и, может быть, что-то испытывал ко мне, тут уж я не уверена, исчезает с горизонта. Был Масато и нет Масато. Хорошо, что не буквально. Но всего этого я не могла озвучить, поэтому согласилась.

Ямамото предложил прогуляться по городу. В самой прогулке не было ничего примечательного, но в какой-то момент я просто забыла обо всем… и будто проводила время с другом.

Когда Ямамото вручил мне одну из двух фотографий, сделанных в обычной будке для быстрого фото, мне стало теперь совершенно ясно, что на него сложившаяся ситуация также давит. А стресс он, видимо, стал сбрасывать в занятиях мечом, на которые обратил внимание его отец. Но Такеши не жаловался, ни словом о чем-то таком не обмолвился. С одной стороны, я рада, что не пришлось подставлять жилетку, но с другой — мы так и не смогли об этом заговорить. Я сама не знала, что сказать. Если Кее терять особо нечего, а семья Рехея — лишь Киока, то рядом с Такеши всегда находился Ямамото Тсуеши. Его отец всегда мог подставить плечо, так что, наверное, мне нет необходимости пытаться сделать то же самое.

Все было тише некуда, будто кто-то хотел, чтобы я расслабилась. И я самую малость, но расслабилась. Кея предупредил, что у него появились дела и это затянется на несколько дней. Тут бы мне и насторожиться, но мало ли какие дела у дисциплинарного комитета.

Нана позвонила днем и сообщила, что Тсуна попал в больницу. От Ямамото я знала, что Каваллоне взялся дать пару уроков Тсуне на тренировке. Учитель из Кавалоне, очевидно, еще хуже, чем из Реборна. После Аркобалено Тсуна, по крайней мере, в больницу не попадал. Теперь лежит в обычной палате с переломом ноги. Я зашла проведать и передать ему угощения от Наны, но два раза меня направляли не туда. Наконец, палата оказалась та самая, но картина удивляла.

Тсуна лежал побитый на полу палаты и стенал от боли, а на одной из двух кроватей спокойно положил голову на подушки Хибари в черной пижаме. Глаза у него были прикрыты, возможно, он действительно спал.

— Что с тобой, Тсуна? — спросила я, заподозрив причины такого положения.

— Говори тише, имото! — одернул меня оживившийся братец громким шепотом, подскочил на ноги и вытолкнул в коридор. — Хибари-сан забьет меня до смерти, если проснется!

— Так попроси перевести в другую палату.

— Я не могу! Он сам захотел, чтобы меня перевели сюда, и он заправляет больницей!

— В смысле?

— Ему заведующий низко кланяется! — братец подвинулся и зашептал мне на ухо, будто по секрету.

— Пошли, поговорим с этим заведующим.

Мы не спеша двинулись по коридору больницы, так как Тсуна использовал костыли для передвижения. Это он в палате в присутствии Хибари прыгал ланью, а в коридоре ковылял, как настоящий больной. Я могла вдоволь поразмышлять над странным поведением Хибари. Ни в жизнь не поверю, что Кея захотел наладить дружеские отношения с назначенным Небом. Да он вообще Тсуну до недавнего времени презирал. Что тогда поменялось? Может, услышал, что он с Гокудерой и Ямамото банду Момокекай разнес? Так там еще и Дино был. Да и вообще, не ему ли знать, что там за банда, если они под него прогнулись.

Очередное приключение, спланированное Реборном. Может, Хибари о его участии не в курсе? Похоже на правду. Кеи не было в городе несколько дней. Мураками и Фуюки говорили, что, по имеющейся информации, он отправился в соседний город встретить каких-то новых якудза. Сладко место пусто не бывает, вот кто-то и позарился на зачищенную территорию. Думаю, теперь вопросы расширения территории — это меньшая из их проблем. Хотя поверить, чтобы Кея чего-то не знал о происходящем в городе, сложно. Значит, второй вариант — Хибари просто очень хорошо «попросили».

У заведующего было не слишком приятное лицо и маленькие глазки. Но он хотя бы был вежлив. Старшая медсестра же просто пыталась на нас наорать и таким образом заставить слушаться. На Тсуну ее крики и суровое лицо очень даже действовали.

— Переводите моего брата в другую палату, иначе с этой палатой можете попрощаться.

Ага, ведь если Реборн узнает, что задумка вышла, наверняка снова начнет действовать. Если уже не начал.

— Мы не можем этого сделать, — вальяжно повторил заведующий, остающийся предельно спокойным.

— Кстати, а почему Кёя сюда попал?

— Кёя? — вытянулись у взрослых лица.

— Имото, я не думаю, что они могут ответить тебе, — громко зашептал мне на ухо братец. — Он сказал, что простудился.

— А вы кем приходитесь Хибари-сану? — осторожно поинтересовался заведующий.

— Можно сказать, что мы почти члены семьи, — улыбнулась я мило, сообразив, куда ветер дует.

В общем, и Тсуну в другую палату перевели, и карточку Хибари мне в руки добровольно дали. Правильно, если точно не знаешь — лучше не связываться лишний раз. Просмотрев его «историю болезни», я отдала карточку Хибари обратно девушке, которая заведовала регистратурой. Еще когда девушка отправилась за ней, мне на глаза попалась моя фамилия. Сейчас вдруг подумала, а не просмотреть ли мне свою карточку. Не помню, чтобы я чем-то болела в детстве, но надо узнать точно это хотя бы сейчас, когда я уже научилась читать иероглифы.

Девушка, которую чуть ранее припугнул заведующий, безропотно и без вопросов позволила мне взять свою карточку. Я ее так же быстро просмотрела, и она была практически пустой. Имелись только записи обычных досмотров врача еще в раннем детстве. Я потянулась поставить свою карточку на место и замерла, увидев еще кое-что любопытное. Карточка Савады Наны и Савады Тсуны.

— Я это тоже посмотрю, — сказала, скосив глаза на девушку.

— Да, конечно, как вам угодно, — ответила она со стандартной улыбкой.

Карточка Тсуны мало отличалась от моей. Карта Наны была толще и содержала куда больше вложенных бумаг. Конечно, Нане уже тридцать четыре, она могла переболеть много раз, но это правда не многовато ли? Да еще эти врачебные термины на трезвую голову не разберешь. Нет, японские врачи пишут аккуратнее, но все равно слишком много специфических медицинских слов. Я снова посмотрела на девушку-заведующую: