Пламя моей души

Треск дерева и звон множества разбитого стекла доносится где-то на грани слышимости. Кея поднимается, и с него ссыпается мелкий мусор. Он быстро оборачивается, вновь принимая боевую стойку с оставшейся тонфа. Лицо покрывает кровь из открытых мелких царапин.

Он вновь бросается в атаку, но я уже знаю, как действовать. Перехватываю дубинку, отвожу ее в сторону и с силой пробиваю в солнечное сплетение. Хибари дергает в сторону, он, возможно, даже упал бы, если бы все еще не держался за тонфа. В следующую секунду он, так и не разогнувшись, толкает меня плечом, как делают борцы. В лопатку впивается что-то острое. Оказалось, мы налетели на стол.

Кея наваливается сверху. Он не спешит атаковать, так что я пользуюсь тем, что одна рука свободна, и бью наотмашь по уху. От этого его голова дергается в сторону, но он все еще продолжает наваливаться на меня плечом, и я не могу подняться. Теперь я бью локтем, но и это не помогает.

Неожиданно кто-то хватает Хибари за подмышки и с силой оттягивает на себя, но Кея все еще держит меня в захвате вокруг талии, и потому тянет следом за собой. Поднявшись на ноги, я наконец свободна и могу ударить еще раз, чтобы он наконец меня отпустил. Но и меня кто-то хватает за подмышки, с силой прижимая к себе и оттягивая от Кеи. Пламя у него знакомое. Стоило мне обратить внимание, как я понимаю, что это Такеши позади, а Хибари держит Рехей и орет при этом что-то вроде «Остановись!». Стоило мне прислушаться к его ору, как я понимаю, что и Такеши тоже говорит подобное.

Постепенно бушующая жажда действий стихает, а цвета убавляют в контрасте. Теперь Рехей кричит так, что уши закладывает, его попытки удержать Хибари, рвущегося из его захвата и лупящего его в попытке извернуться, кажутся неправильными. Зато я замечаю пламя Ямамото, которое забирает с собой бушующую энергию.

Когда я обмякла в его руках, Такеши чуть ослабил хватку, но так и не рискнул отпустить. Зато Хибари особенно сильно дал Рехею по ребрам, и теперь боксер, держась за них, пытается отдышаться. Кея молча замер напротив и сверлит меня взглядом.

— Все в порядке? — в вопросе Такеши неестественное веселье, которым он пытается разрядить обстановку. — Все спокойны? Что произошло вообще?

Ноги меня почему-то не держат, и стоило Такеши отпустить меня, как я осела на пол, обхватила руками колени, стараясь не смотреть на парней, и коротко выдохнула:

— Пуля.

Я не слышала, чтобы они что-то сказали или даже просто сдвинулись с места. Зато я почувствовала приближение знакомого пламени, принадлежащего Реборну, поэтому я подняла глаза чуть раньше, чем он появился на подоконнике.

Видимо, не одна я заметила его появление, потому что Кея тут же вновь вскинулся, держа в руке одну тонфа. В помещении заклубилась его сила. Та самая. Давящая. Берсеркер.

Я подалась вперед и схватила его за край черного пиджака, выпустив своего пламени, устало поддавшегося на призыв. Мне стало страшно за него. Перед глазами так и увидела отчет Реборна: «Бешеный неуправляемый пес. Хотел напасть на Аркобалено. Пришлось стрелять на поражение».

Кея замер, не вырвав свою одежду, и скосил взгляд назад. Давление его силы не ослабло, но ледяная бушующая ярость в раскосых глазах уже не была слепой.

Я вновь обратила внимание на Реборна, который с интересом наблюдал за происходящим. Он уже понял, что его заметили.

— Реборн, я ведь могла напасть на тебя. По логике вещей, первое желание должно было быть убить своего убийцу, — заговорила я.

— Если так, то почему ты поступила иначе?

— Все по тому же, почему до сих пор не набила тебе морду.

Реборн сменился в лице. Если до того он был просто собран, то теперь предельно серьезен. Я снова прошлась по его мозоли.

— Знаю, твой девиз — «сделай или умри», мне ближе другой принцип, «умри, но сделай». Если ты повторишь это или ранишь кого-то из моих друзей или семьи, будь уверен — я сделаю.

В последние два слова я постаралась вложить все переполнявшие меня эмоции и всю решимость, потому что в данный момент мне также не хотелось бросать слова на ветер. Я не хотела бы такого исхода, но, ощущая, как ломит тело, понимала, что придется сделать. Просто чтобы остановить.

Реборн выждал немного, обдумывая что-то, а я вдруг заметила, что Рехей поднял кулаки, перемотанные бинтами, Кея так и стоит в стойке, а Такеши вышел чуть вперед, чтобы можно было загородить меня в один шаг.

— Значит, все они твои Хранители, — утвердительно произнес репетитор.

— Они мои друзья. Как они, по-твоему, должны отреагировать, когда тут черт возьми что происходит?

— Верно! — вспылил Рехей. — Я сразу понял, что что-то приближается!

— Хорошо. Мне интересно, что из этого выйдет. Это вызов мне, как наставнику Тсуны, — ухмыльнулся Реборн и спрыгнул с окна.

Судя по пламени, он удалялся от школы.

Я поняла, о чем Реборн. Никаких сомнений, он был уязвлен моим замечанием, не так, как в прошлый раз, но все же. Возможно, поэтому он поддался порыву и решил доказать, что он самый-самый, что сможет заставить их все-таки стать хранителями Тсуны. В самом деле, как ребенок.

Наконец, я смогла рассмотреть, что натворила. Осколки из разбитого стекла покрыли пол у окна, от трельяжа — в другом конце комнаты. Стол снова разгромлен, даже несколько ящиков выпали. Страшно подумать, что я сотворила с крышами и дворами, по которым перемещалась на максимальной скорости. На спине ощутимо наливается синяк, а еще костяшки пальцев, которыми я сдуру отбила тонфа, сильно болят. В здравом уме я бы не ставила таких блоков. Все тело ноет, будто после жесткого спарринга.

Кея… Господи. Я ж его убить могла. Всерьез могла, пусть об этом даже не задумывалась. Он напал на меня, но понимаю, что хотел остановить, пока я раньше времени не сорвалась на поиски запомнившегося пугающего человека. Да, меня тогда они сильно задели. Еще и берсеркер появился, но не тогда, когда я напала, а когда появился Реборн.

Хибари поворачивается и замечает мой взгляд.

— Извиниться хочешь? — спрашивает ровным голосом, а у самого кровь стекает по всему лицу, и это как-то жутко.

А ведь он ни разу даже звука не издал, пока я его мутузила. Но урок про неуместные, по его мнению, извинения я еще помню, потому протянула:

— Не-е-е.

Стоило мне подать голос, как сжавшаяся внутри пружина отпустила, и я почувствовала, как в глазах наливаются слезы. Мне не хотелось, чтобы кто-то их видел, так что я попыталась сдержать их и утерла глаза рукой. Запоздало вспомнила, как выглядел Тсуна и как бегала голышом Киока, но, к счастью, я в майке и в коротких шортах. Комплект, который всегда на мне на всякий непредвиденный случай. Только ноги босые, но это ерунда, в самом деле.

Сверху на голову неожиданно опускается тяжелая ткань и закрывает обзор. Приливает благодарность. У меня нет шляпы, как у Реборна, для таких случаев, но в этот раз ее роль сыграл черный пиджак с высоким воротником и приколотой красной повязкой.

Рядом присаживается кто-то, и когда меня обнимают, прижав к себе, я ощущаю мягко льющуюся успокаивающую силу Ямамото. Он ничего не говорит, просто тоже позволяет укрыться. Для меня даже такая иллюзия сейчас очень ценна.

Благодаря силе Ямамото я смогла быстро успокоиться и прийти в себя. Снова став в строй, я поняла, что не знаю, что сказать. Все еще были здесь, никто не ушел. Даже Хибари сидел на диване, скрестив руки и прикрыв глаза, благо хоть крови на лице поубавилось. А Рехей стоял на том же самом месте, всем видом выражая ожидание.

— Кира-чан, Киоко говорила, ты у нас что-то забыла из своих вещей. Может, останешься у нас еще на некоторое время? — разрезал тишину зычный голос боксера.

— Она останется у меня, — сразу же бескомпромиссно заявил Кея, стоило только Рехею замолчать, и очень красноречиво посмотрел на боксера, что стало понятно, что будет, если его мнение проигнорируют.

— Спасибо, Рехей, но я приму приглашение Кеи.

На мои слова все взгляды скрестились на мне же. Удивленные и непонимающие, но сам Хибари вновь прикрыл глаза.