Пламя моей души

— Ничего такого. Я… Я просто хотела проверить кое-что! — выпалила быстро.

— Что? — скептически приподнимаю бровь.

— Есть ли у вас… Ну… Это… Рога.

От матерной тирады ее спас зазвонивший телефон. Она напряженно выслушала о чем-то говоривший голос из трубки. Ее лицо посуровело, поэтому я тут же спросила:

— Что-то случилось?

— К воротам школы подошла банда, которая утверждает, что какая-то девочка из школы Мидори оскорбила их. Простите, я должна пойти на встречу и разобраться с этим недоразумением.

— Погоди, — остановила я ее.

Пожарная лестница находилась с торца здания, и ворота отсюда не было видно. Тем не менее, я была практически на сто процентов уверена, что это новое развлечение от репетитора Тсуны. Как бы там ни было, мне нельзя ни в коем случае вмешиваться самостоятельно. А уж Мегуми с именем Азазеля… Черт, она ведь может что-то не то ляпнуть, типа мы под защитой демона или что Азазель находится в этой школе. Нет, ну, она не совсем дура, но Реборну будет достаточно и намека. А разъярённая банда тем временем ждет.

— Мегуми, ты знаешь, как выглядит мой брат? — наконец, приняла я решение.

— Да. Прости, я поддалась любопытству…

— Не время для этого, — прервала я ее. — В данный момент это пойдет на пользу. Сейчас ты должна уважительно к нему обращаться, будто имеешь дело со мной. Поняла?

— Да.

— Его зовут Тсунаеши-сан. Он, скорей всего, поможет тебе разобраться с этими идиотами. А теперь иди, поставь их на место, мне пора возвращаться к соревнованиям.

Черт его знает, как там все решилось. Факт в том, что после всего этого я наблюдала забавную картину. Мегуми взяла пример с Гокудеры, и, пусть не повизгивая от восторга, но кланялась и благодарила Тсунаеши-сана за помощь. А братец спешно приводил сменившуюся одежду в порядок, краснел и отказывался от благодарности. Ее две помощницы были в шоке и ступоре. Я остановилась и посмеивалась чуть в сторонке, не собираясь влезать.

— Ты ведь из банды Азазеля? — неожиданно прямо спросил Реборн.

Мегуми и девушки вздрогнули, посмотрев на малыша.

— Откуда ты это знаешь, малыш? — спросила Ито.

Впрочем, для Реборна это все равно, что подтвердить его догадки.

— Ты знаешь ее, Тсуна?

— Да не знаю я ее! — замотал головой братец. — Первый раз вижу!

— Тсунаеши-сан, хотите чего-нибудь? Сока? Воды? Гамбургер? Спарринг?

— Нет, спасибо, — замахал руками братец с выразительным выражением лица.

— Тогда мы можем для вас что-то еще сделать?

— Акира! Акира! — заметил меня Ламбо и тут же через всю толпу понесся навстречу. — Ламбо-сан видел, как ты бежишь!

И-пин что-то сказала на своем родном китайском. Мда, ей надо бы хоть несколько слов выучить, кроме «Ламбо, стой» и «Ламбо, нельзя». Интересно, кто-то этим озаботился? Хотя бы ее учитель, о котором она часто вспоминает.

— Молодец, Ламбо, — взъерошила кудри теленка.

 — Пойдем к маме, она взяла с собой сэндвичи! — потянул меня за руку малыш.

Маме? Он что, уже принял ее, как мать? Интересно, а где его настоящие родители? Когда даже они просто есть, то кого-то другого так не называют. Реборн и Бьянки говорят «маман», но они взрослые и не вкладывают в это такого смысла, как ребенок.

— Возьмем с собой Тсуну?

— Никчемному Тсуне ничего не останется! — закричал Ламбо.

— Не называй меня так!

— Бе-е-е! — показал ребенок язык, продолжая упорные попытки потянуть меня за собой. — Мы с Кирой все съедим!

Инцидент был исчерпан, все разошлись. Ламбо привел меня к Нане. Она достала для нас завернутые в салфетки сэндвичи, которые принесла в корзине, и разлила по стаканчикам сок. Бьянки с Реборном сжевали и не поморщились.

Все прошло, но тревожные мысли не оставляли меня. Я пыталась себя не накручивать, но настроение стабильно портилось. Вот устроил Реборн очередную проблему с этим нападением банды, а потом что? Его, по-видимому, ничто не может остановить. Он киллер, убийца, прошедший через не одну опасную ситуацию. Я слышала, что у военных, прошедших через горячие точки, напрочь отключались эмоции, и они со спокойствием могли резать человека заживо. Профессиональная деформация сознания.

Реборн вроде бы не из тех психов, которых однозначно сажают в комнату с мягкими стенами, но у него тоже произошла эта деформация. Для него забавно довести Тсуну до истерики, устроить бой между двумя людьми, в которых до этого выстрелить пулей предсмертного желания, заставить двух девочек прогуляться голышом, устроить ситуацию, где Ямамото и Гокудера чуть не убили Ламбо, ах да, еще посмеяться, когда «тупая корова», как в комедиях, летает туда-сюда, сшибая собой препятствия. Нет, он не со зла это делает, это забавы такие. Он не дает всему закончиться воистину печально. Если бы не это, меня бы ничто не смогло остановить.

Я отправилась на очередной этап соревнований, надеясь при этом сосредоточится на задании и отвлечься.

Прыжок в длину не представлял особой трудности. На физкультуре я стабильно держалась среди лучших. Я разбежалась, носок кроссовок точно остановился у черты, секундное ощущение полета и бьющего в лицо воздуха, а потом что-то сильно ударило меня в лоб. Тело по инерции пронесло назад, и я плюхнулась спиной на песок.

Все как будто замерло. Не было шума болельщиков, поддерживающих выкриков, только какой-то звон в ушах, на грани слышимости. Не двигались облака на небе, не шевелился и наблюдающий учитель, который должен был огласить результат.

А еще было больно. Я чувствовала, как печет огромная точка на переносице, как от нее ветвится и распространяется боль. Как она сотрясает лед на находящемся там источнике, но не может его разломить. Как проходится по всем источникам.

Больно. Но не столько от физической боли, сколько от собственной беспомощности, которую я ненавижу.

И в этот момент я вдруг понимаю, что хватит терпеть и подчиняться обстоятельствам. Хватит себя сдерживать. Хватит скрываться и ждать, ведь я смогу одолеть любого противника.

Все пришло в движение, и куда быстрее, чем обычно. Мир наполнился яркими звуками и кричащими цветами, но внимания я уделила этому совсем немного, ведь я знала, что есть куда более важная цель.

Я поджала ноги и поднялась прямо из положения лежа. За несколько секунд добегаю до забора, огораживающего школу, и перепрыгиваю через него. Бегу по улице, но все равно внутри сжимается досада — слишком медленно.

Сила разливается вокруг, и я отчетливо чувствую, что меня преследуют практически по пятам. Мне все равно. Я сокращаю путь и запрыгиваю на чужой забор, перепрыгиваю на крышу дома, а с нее, сообразив, что так быстрее, прыгаю на соседскую крышу. Мне в ту сторону и так будет быстрее.

Вот уже я чувствую знакомую силу и могу определить, в каком направлении Рехей и Такеши. Скорей всего, они как всегда заняты тренировками в залах.

Приемная находится на втором этаже? Ерунда. Бежать по лестнице слишком долго, поэтому я подпрыгиваю и подтягиваюсь на небольшом карнизе. Окно закрыто, но я просто разбиваю стекло рукой и открываю его. Внутри кабинета находятся два человека.

Кея подскакивает со стула у стола, приняв боевую стойку с тонфа, Кусакабе поднял сжатые кулаки, отступив шаг назад от неожиданности и выронив планшет.

— Эй, Кея, — спустя мгновение обращаюсь громко. — Пошли их бить.

— Кого? — настороженно уточняет он, с прищуром осматривая меня.

— Хама с тростью и наглого задаваку.

Почему он так долго думает перед ответом?! Я не хочу ждать!

— Нет.

— Нет? — переспрашиваю. — Тогда я сама.

Хибари почему-то набрасывается на меня с тонфа, и я не могу не ответить на это. Тонфа едва ощутимо жалят, но это раздражает. Он ловко вертится, легко уклоняясь от ответных атак или отбивая их своим оружием. По привычке пытаюсь придумать что-то или предугадать его финт, но мозг просто отказывается думать. И я решаю пойти по более легкому пути.

Сталь тонфа изгибается под кулаком, заставляя Хибари податься назад, чуть расширив глаза. Затем от следующей атаки он вынужденно уклоняется, опустив голову. Схватив его за волосы, с разворота бросаю об трельяж с посудой для чая и статуэтками победителей в соревнованиях.