Страница 77 из 137
Сталин, после некоторого раздумья, несколько озадаченным тоном, закончил:
— …Правда, в данный момэнт он — военный атташе во Франции — а к нам, по ходу, он заглянул «на огонёк».
— Без понятия, коллеги, каким макаром я здесь оказался, — на ходу, ответил тот, — возможно, меня сюда занёс чёрт…
Этот «ник» — «Геринг» был хорошо известен завсегдатаям сайта альтернативной истории и, аплодисменты усиливались по мере продвижения коллеги к трибуне. Наконец, он дошёл и, подняв руку, попросил тишины…
— Давно знаком с Вами, коллэга и, всё хочу спросить, — опередил провокационным вопросом товарищ Сталин, — зачем, Вы взяли себе такой ник «Геринг»? Сильно уважаете этого толстяка и фашистскую Германию в цэлом?
Видимо, тот ждал такой вопрос, поэтому не промедлил с ответом:
— Сильно уважаю Люфтваффе — как сильного и достойного противника, товарищ Сталин… А, своего однофамильца Геринга-целлюлитника — в частности и, фашистскую Германию — в целом, я презираю и люто ненавижу!
Вождь, удивлённо заморгал:
— Ваша настоящая фамилия «Геринг»?!
— Да! Меня в той жизни звали Яков Иоганесович Геринг. Я из русских немцев, если что…
Тут же, кто-то из коллег в зале:
— Ну, а что? Помню, читал — в войну в Красной Армии и Гитлер был… Правда, не немец — а еврей.
Его поддержали и разгорелся небольшой срач на национальную тему:
— И я читал! Да, не один Гитлер — а как бы, не четыре!
— Ну, а что? «Тот» Гитлер и сам был еврей! Вернее — есть… Ибо, не мной было сказано: самые ярые антисемиты — как раз из евреев и получаются.
— А самые ярые русофобы — из русских!
— Это Вы про наших «небратьев», коллега? Да, какие же они…
Ну и так далее…
По ходу, ответ коллеги Геринга — в новой реальности — Сергеева, вполне Вождя удовлетворил. После лёгкого кивка головой, он спросил:
— Хм… Чтобы «уважать» врага, надо его хорошэнько знать… Ви, хорошо знаете Люфтваффе, товарищ Сергеев?
— Очень хорошо — как свои пять пальцев, товарищ Сталин! Организацию, тактику, материальную часть… Сильные и слабые стороны.
— Как Ви считаете, можно ли «сломить хребет» Люфтваффе в «час Х»? Да, так — чтобы оно уже нэ оправилась?
Мнимый Рейхсмаршал с сомнением покачал головой:
— Даже используя «послезнание», товарищ Сталин, очень-очень трудно это будет сделать… Но, можно!
Вождя, такой ответ не удовлитворил:
— Почэму «трудно» — да ещё и, «очень-очень»?! В двух словах можете объяснить?
Коллега Геринг, прижал руку к сердцу:
— Да, потому что — у нас сплошные «дыры»! Вот, например — ситуация с топливом: то, что мы производили и считали «высокооктановым авиационным бензином», в Америке шло на заправку грузовиков[94]. Да и, того не хватало![95]
— Про бэнзин ми уже исподволь поговорыли. Возможно, нам удастся исправить сытуацию — если не качественно, так хотя бы количественно.
— Ладно, хорошо… Про ситуацию с алюминием, знаете? Ну, не может деревянный самолёт, мощность двигателя которого — из-за «сырца» вместо бензина проседает вдвое, а пилоты имеют слабую подготовку — из-за того же недостатка горючего и малого ресурса двигателя, быть сильнее «Мессера» или «Фокки»! Только действительно, воспользовавшись зимним «окоченением» теплолюбивых «арийцев» в «Час Х», задавить численностью — навалившись на них массой на занесённых снегом аэродромах. Лишившись зимой подготовленных кадров, летом 42-го Люфтваффе будут уже не те — даже, восстановив материальную часть…
— В своих «постах» Ви, очень изобретательным были, коллега, — с ехидцей припомнил Сталин, — такое придумывали, такие «вундерваффли» пилили… Неужель, в «реале» — слабо?!
— Так, то — «В ПОСТАХ»!!! — коротко хохотнул он, — а, то — «В РЕАЛЕ»!!!» Ни одной «альтернативки» не помню — где бы авиация была в такой глубокой заднице…
Казалось, отрешенно сидящий Берия, поднял голову от созерцания своих помолодевших в одночасье рук и сказал:
— А, ведомо ли коллегам, что мы сами этот бензиновый «кризис» усугубили? «Своими», так сказать «руками»?
— И, как жэ? Если нэ секрет?
— Да, какой там «секрет»… В сороковом году, Штаты объявили нам «за финнов» санкции и отказались продать заводы по переработке нефти…
Походив, Сталин задумчиво пробормотал, как бы спрашивая самого себя:
— И, что тепэрь? Или, заводы купить раньше или финнов начать кошмарить позже? Ладно, посмотрим по обстоятэльствам…
Сделав за спиной стоящего за трибункой Сергеева пару «кругов», размышляя всё ещё над «финским» вопросом, Вождь сказал:
— Харашо… Раз, Ви так утверждаете, коллэга, значит — так оно и, есть… Ми Вам вэрим. Какие меры Ви прэдлагаете, чтоб в «Час Х» сломать «хребет» Люфтваффе — а заодно и, всей фашистской гадине?
— Моё мнение совпадает с мнением коллеги Ворошилова: чтоб победить врага, надо «оптимизироваться» — усилить свои сильные стороны и нейтрализовать слабые. Какие же у нас сильные стороны в авиации?
— «Дубов» — дерева в смысле, в стране до хренища…, — подсказали из зала.
— И, это тоже — без всякой иронии, коллега! Велика Россия — много в ней корабельного дуба и авиационной сосны… Однако, авиация РККА больше славилась своей массовостью. Абсолютное большинство «сталинских соколов» летало — штурмовало-бомбило немецкую пехоту и никаких «Хартманов» в упор не видела. Но, это позже — где-то с сорок третьего года — когда в том числе, много высокооктанового бензина стало поступать по Ленд-Лизу…
— Ви считаете, с «октановой» проблэмой авиационного топлива, мы — используя «послезнание» не справымся?
— Справимся, товарищ Сталин! — бодро ответил Сергеев, — но, на массовую авиацию, его всё равно не хватит. Хотя бы, от импорта во время войны избавиться — с Божьей помощью.
Из внимательно слушавшего зала, раздалось:
— «Алюминиевую проблему» не забываем, товарищи! Что толку от высокой скорости, которую позволит развить высокооктановое топливо — когда уже на шестистах километров в час, у наших самолётов отваливались деревянные крылья?!
— С этим утверждением я бы поспорил, коллеги, — ответил на выпад Сергеев, — но, факт на лицо — все проблемы мы к началу войны устранить не сможем… Значит, что? Только массовость.
— Харашо… Примэм это за постулат и, дискуссировать на эту тэму, больше нэ будэм…, — несколько мрачновато, поставил жирную «точку» Вождь, — будем давить гадов в воздухе и на земле массой и, ни про какие «вундер-ваффли» мэчтать нэ будем…
Сергеев, он же коллега «Геринг», продолжил «строить» авиацию дальше:
— Организационно, коллеги, я предлагаю сделать нашу авиацию трёх-уровненной… Первый уровень, это — вышеупомянутая коллегами Ворошиловым и Барановым массовая легкомоторная авиация. Её личный состав комплектуем из выпускников аэроклубов — которых в стране, было просто немерено! Пехоту лётчиками из училищ в трудный час пополняли — было дело. Так, вот… После окончания этого учебного заведения, которые следовало бы сделать двухгодичными, интернатского типа — хотя бы на последнем году обучения… Чтоб, ничто не отвлекало! Как советские спортивные школы… Помните?
— Помним!
— …После завершения обучения в аэроклубе и достижения призывного возраста, юный авиатор призывается и проходит срочную в частях легкомоторной авиации.
— Лётчики срочной службы — просто охренеть! — восхитился кто-то из коллег, — где-то, я такую альтернативку уже читал…
— Действительно, очень тяжело придумать — что-то своё, новое…, — почти застенчиво признался Сергеев-Геринг, — я эту идею «спиратил» из одного «попаданческого» произведения.
— Нэ важно — продолжайте. А, к коллегам убедительная просьба — нэ мешать!
94
Около 63 % всех авиабензинов в США выпускались с октановым числом выше 99, а советское авиационное горючее высшей марки (Б-78) по своим характеристикам соответствовало всего лишь американскому топливу для заправки армейских автомобилей повышенной проходимости типа Studebaker.
Применение 100-октанового горючего позволило на 33,3 % уменьшить пробег самолёта до отрыва от земли, на 40 % ускорить подъём на 1 милю высоты, на 20‒30 % повысить бомбовую нагрузку. Преимущество бензина-100 зримо подтвердилось в ходе воздушной битвы за Британию в 1940 г., когда английские «Спитфайры», летавшие на нём, показали значительно лучшие боевые характеристики, чем немецкие «Мессершмитты -109», заправлявшиеся бензином марки 87.
95
Из 883,4 тыс. т авиационного бензина, изготовленного в стране в 1940 г., подавляющий объём составлял авиабензин с невысоким октановым числом — от 70 до 74, предназначенный для устаревших типов отечественных самолётов — истребителей И-15, И-153, И-16, бомбардировщиков ТБ-1, ТБ-3, ДБ-А. этого было почти достаточно. Однако потребность по авиационному бензину Б-78, в котором нуждались новые боевые самолеты Як-1, Як-3, МиГ-3, ЛаГГ-3, Ил-2, Ил-4, Пе-2, Ер-2, Су-2, была удовлетворена всего на 4 %.