Страница 20 из 137
— Да, Ви! И не про полытику, а про экономику… Ведь нэ может быть такого — чтоб Ви нэ думали, как «апгрейдить» предвоенную индустриализацию страны, со своей — профэссиональной точки зрения… Тем более, Ви альтернативной историей увлекались — раз на моём сайте завысали!
— Ну… Заходил иногда, почитывал… Я, знаете ли, больше по альтернативкам Русско-японской да Первой мировой, угорал.
— Ви, уж извыните — «шо маемо, то — маемо»! — Сталин развёл руками, под общий смех, — хотя, можете посидэть, подождать: глядишь, ещё какая «шаровая молния» в форточку влэтит и переправит Вас прямиком в штаб к Куропаткину или Макарову…
— Или — к Духонину[19], — прикалываясь, подсказал Молотов.
— …Дэнщиком! Будете совэты подавать — как, Того замочить и Куроки раскурочить. Мэжду чистками генеральских сапог… «Ха-ха», товарищи!
Пока народ жизнерадостно ржал, главный идеолог пятилетних планов мялся, протирая платком круглые, старомодные очки и, Сталин подумал про него с лёгкой неприязнью:
«Рохля какой-то и, тормоз конкретный… Как он, интересно, «отраслевым отделом» в Госплане руководил? Врёт, наверное, «руководитель» хренов…»
— И, всё жэ, Станислав Густавович? Товарищам, очень будет интэресно ваше мнение на этот счёт!
С минуту погладив свой подбородок с растущей на нём редкой козлиной бородкой «а-ля Троцкий», тот осторожно начал:
— Как показала история Великой Отечественной Войны, к сорок первому году, достаточно и семидесяти пяти процентов экономического потенциала «реального» СССР — в недоступном для агрессора месте, чтоб победить Германию. Учитывая помощь союзников, разумеется…
— Конкретнее, товарищ! Коллэги ждут от Вас нэ столько цифр — сколько, дэльных предложений по «оптимизации» пэрвых пятилеток.
Откашлявшись, тот твёрдо и решительно заявил:
— А, я вообще, предлагаю первую пятилетку отложить на пять лет!
От неожиданности, Вождь оторопел и заговорил без акцента:
— Как, это «отложить»?! У нас и, так до войны времени в обрез — так Вы ещё и, предлагаете на ЦЕЛЫХ(!!!) пять лет отложить индустриализацию?! …Вы, на кого работаете, товарищ?!
Из зала послышались весьма дельные предложения репрессировать товарища Струмилина самым первым — не дожидаясь тридцать седьмого года… А, наиболее нетерпеливые, изъявили желание сделать это прямо сейчас и, причём — собственными руками.
— Это, у него какой «уклон»? — наклонившись, громко — «на ухо», спросил Молотов у Кирова, — левый или правый? Ты должен знать, Миронович: ты — историю партии преподавал.
— А, такой — какой, мы в ему расстрельном приговоре напишем, — так же — «шёпотом», ответил тот, — хотя, я больше склоняюсь к наличию у будущей жертвы кровавой гэбни, центристского бухаринско-зиновьевского троцкизма в особо извращённой форме.
— Троцкизм, — согласно кивал головой Берия, кровожадно поблёскивая стёклышками пенсне, — чистоганом — троцкизм! Хоть, счас лоб зелёнкой мажь оппортунисту…
Даже, Чекист — экс-полковник «того» КГБ, перестал зевать и, с интересом сытого — пока ещё хищника, рассматривал покусившегося на самое святое для попаданца в сталинскую эпоху.
Ничуть не смутившись, потенциальная жертва деспотического режима, сухо и с достоинством ответил:
— Времени «у нас», товарищ Сталин, вполне достаточно! Если, конечно, опять всё через …опу не делать.
— Ну, хорошо… Ми слушаем Вас, — находившись, Сталин уселся на своё место, — что, Ви прэдлагаете, товарищ Струмилин? Кстати, прошли бы к трибуне… Что Ви там, у нас — как бедный родствэнник, с места докладываете? Заодно и, товарищам — впэреди Вас сидящим, не придётся шею себе сворачивать…
Глава 6. Обнулим пятилетки!
«Две вещи обычно требуются от главнокомандующего в битве: составить хороший план и держать сильный резерв».
Пока, ведущий экономист попаданцев Струмилин шёл к трибунке, а потом докладывал, Сталин налил себе ещё чая и, потихоньку попивая, внимательно его слушал.
— Надеюсь, все присутствующие знают про «золотую блокаду» СССР? …На всякий случай, сам расскажу: с 1925 по 1932 год, капиталистические страны отказались принимать от нас — в оплату за сложное технологическое оборудование золото и валюту и, продавали его только за зерно, нефть или лес. С тридцатого года «санкции» усилились: торговать с Советским Союзом, «демократы» были согласны только за зерно.
— Чтоб капиталисты, да от золота отказались?! — кто-то «несведущий» из зала, — нонсенс, какой-то…
— Действительно, на первый взгляд — очень странная… Экономика! Особенно, если знать что, в начале тридцатых мировые цены на зерно рухнули раз в пять. В Америке, даже, пшеницу сжигали в топках паровозов — дешевле было, чем углём топить… И, тут — поставки зерна из России!
— Это, в разгар то, нашего «голодомора»? «Сжигать зерно» — чтоб, потом купить его у России?! — опять кто-то не поверил и, на него зашикали.
— В том то и, дело — что, это уже не «экономика» — а, политика.
Струмилин покосился на Вождя, невозмутимо хлебающего чай с сахаром вприкуску:
— Сталина вынуждали наращивать экспорт зерна — загоняя в колхозы крестьян, даже в ущерб собственным фермерам! Чтоб, расшатать СССР изнутри…
Докладчик, собираясь с мыслями замолчал, но Вождь — между делом продолжая прихлёбывать чай, за него закончил:
— …«Тот» Сталин, к сожалэнию, «послэзнанием» нэ обладал и, на этот тупой развод повёлся. «К счастью», российский народ в Гражданскую Войну такого натерпэлся — что предпочёл быть загнанным в колхозы, участию в новой братоубийственной бойне.
— Есть, ещё одна достаточно интересная версия…, — осторожно вставил Киров, — «золотая блокада», была предпринята в ответ на беспрецедентный выброс золота на рынок Советским правительством в первой половине двадцатых годов — чтоб, не допустить его обесценивания… Тонн триста, если мне не изменяет память, было продано до двадцать пятого года. И, значительная часть вырученных за него денег, пошла не на индустриализацию СССР — а, на помощь «братским» компартиям и на разжигание мировой революции…
Зал, замер…
— За это, Троцкий и получил по шапке… Ледорубом, — раздражённо прервал его Сталин, чуть не поперхнувшись чаем, — как бы там нэ было — но, «золотая блокада» была! Как и, «кредитная» блокада и, ещё — хрен, знает какая.
Потом, обращаясь опять к Струмилину:
— Что прэдложить то, товарищам хотели, коллега?
— Отложить Первую пятилетку до окончания «золотой блокады», товарищ Сталин, — довольно уверенно и твёрдо — как человек, знающий о чём говорит, ответил тот, — до того момента, когда — в разгар «Великой Депрессии», Рузвельт будет отбирать у американцев золото[20], чтоб спасти доллар и экономику Штатов.
Сталин, «завис» с полу-поднесённым стаканом чая ко рту:
— Ви считаете, потом навэрстаем?
— «Наверстаем», товарищ Сталин. С лишком наверстаем! — с уверенной убедительностью затряс козлиной бородкой тот, — тем более — из-за отказа строить промышленные объекты в западных областях СССР, общий объём процентов — на сорок уменьшиться…
— Как, это — «на сорок»?! — удивился Вождь, — я, рассчитывал на двадцать-двадцать пять!
— Двадцать процентов, это — Украина. Ещё столько же — Белоруссия и западные области РСФСР. Не забывайте, что в «реале» пришлось эвакуировать Ленинград и Москву! Там тоже, надо будет промышленных объектов, строить поменьше да «полегче».
— Не забываем предприятия Брянска, коллеги! — выкрикнули с места, — там, довольно мощная промышленность…
Струмилин, усугубил:
— Я бы — на всякий случай, объявил зоной «рискованного строительства» условную линию «Астрахань-Архангельск» — до которой планировали дойти немецкие войска по плану «Барбаросса»… Вполне возможно, коллеги, что мы — своим вмешательством в естественный ход истории, несколько усугубим ситуацию.
19
Выражение «в штаб к Духонину» в смысле — «расстрелять без суда», стало во все годы Гражданской войны употребляться не только красными, но и белыми.
20
В разгар Великой депрессии президент США Ф. Рузвельт решился на крайние меры. Он приказал (указ 6102 от 5 апреля 1933) конфисковать часть золота, имеющего форму монет и слитков, у населения и организаций. Конечно, золото не отбиралось у граждан. Их просто обязали до 1 мая 1933 года обменять золота на банкноты в любом американском банке по курсу 20,66 доллара за тройскую унцию. Но затем, когда золото было собрано (примерно 2,6 млн унций) хитрый Рузвельт увеличил официальную цену золота до 35 долларов за унцию.
Одновременно был объявлены незаконными любые контракты и ценные бумаги, номинированные в золоте. Выплаты по ним предписывалось производить бумажными деньгами в соответствии с указанным обменным курсом. За уклонение от сдачи золота было назначено довольно строгое наказание: штраф до $10 000 и/или тюремное заключение до 10 лет.
Целью данного «конфискационного указа» было поддержание банковской ликвидности и предотвращение панического вывоза золота за рубеж (по крайней мере такие цели обозначил Рузвельт). Ну и, конечно, этот указ был направлен на вывод золота из обращения (переход к золотослитковому стандарту) и обесценивание доллара. Девальвация доллара (по отношению к золоту его стоимость была снижена на 41 %) помогла увеличить денежную массу и подстегнуть экспорт.