Мастер светлых артефактов

— Там есть описание? — В голосе Сони смешались удивление и нетерпение.

— Есть. Если сможешь уговорить Опал, то она сходит с тобой на выходных.

Опал представила, что проведет один, а то и оба выходных в библиотеке, и тяжело вздохнула.

— Не вздыхай. Ты ведь знаешь, что книги из этого отдела так просто не выдаются.

— Знаю. — Она кивнула.

— А нельзя мне выписать какой-нибудь пропуск или разрешение? Хотя бы только на эту книгу? Не хочется тратить все выходные на библиотеку, — спросила Соня, словно прочитав ее мысли.

Опал уже открыла рот, чтоб сказать, что такого пропуска не существует, но тут взгляд ее зацепился за ладонь Сони, и в голове созрела идея. Секунду подумав, она поймала девушку за руку и беззвучно зашептала.

Услышав, что описание ритуала можно просто прочесть, Соня едва сдержалась, чтоб не бросить все и сбежать в библиотеку. Увы, доступ к таким книгам, ожидаемо, был ограничен. Ждать выходных, а потом сидеть в библиотеке под тяжкие вздохи княжны, которую эта перспектива явно не радовала, тоже не хотелось, и она без особой надежды спросила про пропуск. Княжич отрицательно покачал головой, но не успела Соня расстроиться, как Опал поймала ее за левую руку и что-то беззвучно зашептала. Таркис удивленно приподнял брови, но промолчал, а княжна чуть заметно поморщилась и поцеловала тыльную сторону Сониной кисти, оставив на коже красный след. «Кровь? Но зачем?» — И тут руку словно обдали кипятком.

— Потерпи, сейчас пройдет. — Опал перехватила ее запястье, не давая стереть кровь.

Пятно побледнело, затем сменило цвет на серебристый и стало расплываться по коже тонкими линиями, складываясь в узор из спиралей. Боль постепенно стихала.

— Что это? — наконец спросила Соня.

— Метка особого… — Опал на мгновение замялась, — доверия. С ней тебе выдадут любые книги, не содержащие государственной тайны.

— Это большая честь. — Соня чуть поклонилась. — Но можно ли такую ставить мне? Я ведь подданная Сомбрии.

— Я же обещала тебе свою помощь. И… Метка не позволит тебе причинить серьезного вреда никому из членов моей семьи.

— Предусмотрительно. — Соня еще раз посмотрела на руку: серебристый узор покрыл половину тыльной стороны кисти. Линии все еще двигались, но уже едва заметно. Подняв глаза, она увидела, что княжич тоже с интересом рассматривает метку. — Что-то не так?

— Да нет. — Он с ехидной улыбкой посмотрел на Опал. — Как же ты так?

— Таркис! — Опал едва заметно покраснела.

— Эта метка позволяет понять… — Княжич отодвинулся от стола.

— Таркис! — Опал вскочила на ноги.

— … в каком ты сейчас состоянии. — Он отодвинулся еще дальше. — Например, если тебя отравят или наложат заклинание, воздействующее на разум, Опал это почувствует.

— Любопытно. Где-то я про такое слышала. — Соня задумалась. — Точно. На брачную клятву демонов похоже. Правда, они могут чувствовать только смерть супруга.

Княжич поднялся:

— Ладно. Я пойду. Светлой вам ночи. — Он хмыкнул и пошел к дверям. Но, уже взявшись за дверную ручку, обернулся: — Ах да. Соня, не советую показывать тебе эту метку всем подряд, если не хочешь привлечь лишнее внимание и начать посещать всякие салоны вместе с моей кузиной.

Сомбрийское королевство. Этела. Особняк Руби Долорон. Восемнадцатое ноября. Вечер.

— Проходи.

Сёренсен вошел и удивленно уставился на старую приятельницу: волосы всклокочены, под глазами синяки, халат заляпан вином, а платье порвано в двух местах, но самое главное — пустые руки. А еще он был абсолютно уверен, что Долорон открыла дверь, даже не взглянув, кто именно пришел.

— Руби, что случилось?

Суккуба молча развернулась и пошла к лестнице в подвал. Сёренсен сам запер дверь и отправился следом. Лаборатория на втором подвальном этаже выглядела непривычно: на шкафах, стенах и даже полу виднелись глубокие борозды — явно от боевого кнута, по углам валялись обломки менее стойкой мебели и оборудования, а два из четырех светильников не горели. Посреди всего этого безобразия стоял алтарный стол с микроскопом на нем.

— Смотри. — Долорон села на край стола и кивнула на микроскоп.

Сёренсен подошел и заглянул в окуляр: на предметном стекле лежали вперемежку несколько зерен пыльцы. Темно-серую пыльцу темноцвета он узнал сразу, как и золотистую из «Поцелуя суккубы». Секунду он не мог понять в чем же дело, потом резко отстранился от микроскопа.

— Одинаковые… Но… — Сёренсен обернулся к суккубе.

— До изменения источников это был горный розовый эдельвейс — редкое магическое растение. Внешний вид его цветков и свойства зависели от высоты, на которой он рос. — Суккуба постучала пальцем по листу пожелтевшей бумаги рядом с микроскопом. Судя по шрифту, это была страница из какой-то очень старой книги. — Потом те цветы, что росли в долинах, стали темноцветом, а те что в горах, — солнечником.

— Один вид разделился на два, — ошарашенно пробормотал Сёренсен, — как люди.

— Скорее, как цверги и гномы, — кивнула Долорон. — И пыльца темноцвета как раз вызывает легкую эйфорию и привыкание. А чтоб усилить этот эффект светлой магией нужно всего лишь провести над растением один знакомый нам обоим ритуал.

— Но… — Сёренсен потер лоб. — Раз виды теперь отличаются, то он погибнет почти сразу после инверсии.

— Это цверги умирают почти сразу. «Изъятие дара следует производить сразу после обращения, так как мозг и сердце отказывают в течение десяти минут», — так было написано в той тетради. А растение, пусть и магическое, устроено куда проще и проживет не меньше суток. Вполне достаточно, чтоб успеть усилить нужные свойства. Зараза! — Руби вскочила со стола, и боевой кнут рассек дверцу на одном из уцелевших шкафов. — Нужно было не помогать, а вырезать к троллям остатки всей этой семейки еще тогда, тридцать пять лет назад.

— Так… — Сёренсен еще раз посмотрел на образцы. Обернулся к доламывавшей ни в чем не повинный шкаф суккубе: — Руби! Успокойся и пошли наверх. Мне нужно все это обдумать.

Пять минут спустя они сидели на кухне. Пока суккуба допивала вторую бутылку вина, Сёренсен мелкими глотками цедил кофе с крепким ликером — на нем возраст сказался куда сильнее, и он уже не мог напиться без серьезных последствий для здоровья, как Долорон.

— Я думаю, ты ошибаешься, — наконец решил он поделиться результатами своих размышлений. — Во-первых, кроме той тетради больше никаких записей Айвинна мы не нашли. Во-вторых, непонятно, зачем нужно производство такого сложного наркотика.

— То, что мы их не нашли, еще не значит, что их не было, — возразила Руби. — А наркотик — это деньги и влияние.

— Тогда зачем тратить их на поддержку беспорядков у даркийцев? Нет, что-то тут не так. Айвинну потребовалось два месяца на подготовку захвата Северного баронства, а здесь все тянется уже второй год. Да и жертв инверсии слишком мало для подготовки паладинов. И в то же время размер плантаций и налаженные каналы сбыта намекают на солидный масштаб операции, как минимум захват небольшой страны или крупного баронства. Но у меня нет сведений о подготовке армии кем-нибудь из соседей. Больше похоже на попытку ослабить Империю, а граница Сомбрии и Брило — просто место для производства наркотиков. И не факт, что единственное. Тем более, за всеми Глансами периодически присматривают мои агенты, и ничего подозрительного они не замечали. Ренорис почти безвылазно сидит во дворце, Таркис шляется по салонам и в бордель к своей двоюродной племяннице. А Опал занята учебой, приемами и твоей ученицей.

— Чего? — Глаза Долорон округлились.

— Мастер Мист, милитисса Ордена Серебряных Звезд, риттер Его Величества Кейра Второго, короля Сомбрийского, является личной гостьей Ее Сиятельства Опал Гланс, наследной княжны Брило.

— Если она вернется, Вирид ее убьет.

— А вот этого не надо. Что бы она там ни делала — пока это все нам на пользу. Кстати, о Вирид. Передай, чтоб никуда не отлучалась одна, а лучше вообще не покидала особняк — кто-то в Империи очень не хочет, чтоб она нашла еще одно хранилище и нанял людей для ее поисков.