Мастер светлых артефактов

— Жаб! — Тук толкнул дремавшего подельника в плечо. — Давай, запускай своих шебуршинок.

Молодой гоблин открыл глаза. Кивнул и достал из-за пазухи небольшую, с ладонь, деревянную коробку. Положил на колени, откинул крышку и быстро задвигал пальцами, сплетая заклинание управления. Пару минут спустя из коробки по очереди выбрались три мелких зверька и разбежались в разные стороны.

— Слышь, Жаб, — Нытик, проводил завистливо-восхищенным взглядом оживленные магией трупики, — а че их так мало выпускаешь, а?

— Если б я мог управлять хотя бы четырьмя, я бы в разведке служил, — пробурчал гоблин и закрыл глаза.

— А че, в разведке типа круче? — Цверг вынул из кармана пожеванный серебряный ас, поковырял им в зубах и потянулся к исписанной рунами коробке, лежавшей на коленях гоблина.

— Нытик, — Тук отвесил цвергу затрещину, — не трогай, мля. Собьешь ему контакт, как в тот раз, и я тебе голову откручу, понял? Тут, мля, не трущобы. Тут стража каждый проулок знает. Если че, то тролля лысого мы отсюда так просто свалим.

— Есть, — прервал их гоблин. — Двое. Парень с девчонкой. Оба студенты.

— Цацки есть? — Тук присел перед Жабом и понизил голос.

— На виду ничего такого. Но по амулету у каждого. У девчонки что-то боевое, у парня щит. Горстей на пять потянут. Сюда свернули.

— Нытик, валишь парня. Хмурый, мы с тобой девку.

— Тук, давай девку не будем сразу того, а? Не хочу я с дохлой.

— Мля, Нытик, я ж сказал, по-быстрому чистим пару студентов и валим из города куда-нибудь в баронства. На нас местные гильдейские уже обиделись.

— Да ладно, Тук. Мы быстро, да Хмурый?

Второй цверг согласно кивнул.

— Тролль с вами, — махнул рукой парень, — только по разу и все.

Троица грабителей отступила в тень.

Крисса была довольна. Зачет сдан, пусть и благодаря подсказкам светлой, из-за которой в последние дни такой переполох. Вечер, который они с Жаном провели сперва в небольшом театре, а потом в уютном ресторанчике Купеческого квартала, тоже удался. Правда, чтоб успеть к закрытию общежития, Жан повел ее через плотно застроенный район, где селились горожане среднего достатка. Но в голове все еще шумело легкое вино, да и что может случиться со студентами-артефакторами почти в центре столицы.

— Жан, ты уверен, что нам сюда?

Крисса с сомнением огляделась по сторонам. Темный проулок, куда они свернули, не был освещен фонарями, даже окон в стенах домов не было. Только двери черных ходов, ящики для мусора и какой-то хлам.

— Ага. Пройдем тут и сразу на Студенческую попадем.

— И откуда ты только знаешь эти закоулки?

— Ходили здесь с Небелем на вокзал и обратно.

Крисса осторожно шагала, крепко держась за руку Жана. Что-то в его словах вызвало легкое беспокойство. «Ходили здесь с Небелем… Ходили…» От мыслей ее отвлек тихий скрип. Через пару десятков шагов переулок сворачивал, и сразу за поворотом над одной из дверей висел, покачиваясь на ветру, старый тусклый фонарь. Напротив, на ящике для мусора, сидел молодой гоблин. Глаза его были закрыты и он, казалось, спал. «Ходили с Небелем. Но Небель ведь!..» Крисса резко остановилась.

— Жан!

Девушка повернулась к парню, но сказать ничего не успела. За его спиной выросла тень, раздался чавкающий звук, и парень со стоном осел на землю. В глазах Криссы вспыхнули звезды и погасли вместе с сознанием.

Очнулась Крисса от резкого рывка и треска. Болела голова и руки, вздернутые над головой и прижатые чем-то тяжелым, тело мерзло.

— Какая цыпа! — раздался чей-то хриплый голос.

Грудь больно сжали, и Крисса приоткрыла глаза. Над ней, растянув рот в щербатой ухмылке, склонился цверг.

— Кольцо с нее снимите, придурки, а потом уже за сиськи тискайте!

Рядом с цвергом появился высокий парень в кожаной куртке. Руку Криссы ощупали и артефакт содрали, чуть не выдернув палец из сустава. От боли девушка дернулась и застонала. Над ней склонился второй цверг и зажал ей рот ладонью.

— Ну че, Тук, не хочешь попробовать, а? — Цверг протянул парню кольцо.

Парень надел кольцо на мизинец, оглядел Криссу и скривился.

— Не. Я лучше потом в бордель загляну.

— Брезгуешь?

— Нормальному мужику девка должна давать сама. Пусть даже и за зубочистки.

— Как знаешь. А мы экономные, правда Хмурый?

Цверг стал спускать штаны. В голове у Криссы к этому моменту чуть прояснилось, и она наконец осознала то, что видит и слышит. Внутри все похолодело, сердце замерло на мгновение, а потом застучало словно двигатель такси.

— Тихо! — раздался чей-то негромкий приказ.

На мгновение замерли все: и цверги, и высокий парень в кожаной куртке и даже Крисса, собиравшаяся отбиваться.

— Тук. Там две девки. Пьяные. Орут какую-то песню… Одна демонесса, вторая… не знаю.

— Как так не знаешь? — в голосе высокого парня прозвучала тревога.

— Вот так. Шебуршинки ее… боятся?

— Как боятся? Они ж дохлые.

— Не знаю я.

— Оп-па. Еще демоница… — пробормотал первый цверг и тут же схлопотал затрещину.

— Тихо, мля! — прошипел парень. — Мож, мимо пройдут.

Грабители затихли. В наступившей тишине стали слышны женские голоса, громко выводившие какую-то песню. Вот голоса приблизились, и Крисса, почувствовав, что рука, зажимающая ее рот, дрогнула, дернула головой и закричала: «Помогите!». Она успела услышать приближающийся топот, а потом в голове вновь вспыхнули звезды.

Голоса так некстати появившихся девок приближались. «Наслажденье с болью пусть кипят в крови!» — разобрал Тук слова. И тут Хмурый, сидевший на руках пойманной девки и зажимавший ей рот, дернулся. «Ночь поет нам песню смерти и любви!» Тук повернулся к цвергу — тот уже дрожал крупной дрожью. Не успел парень спросить подельника в чем дело, как девка дернула головой и заорала. Тук подскочил и пнул ее в челюсть, но песня уже сменилась приближающимся топотом.

— Мля! Валим всех и уходим! — скомандовал парень.

Цверги отпустили потерявшую сознание девку, а Жаб спрятал за пазуху свою коробку и спрыгнул с ящика. И тут над их головами вспыхнул яркий свет, заставляя зажмуриться.

— Какая прелесть! — послышался женский хрипловатый голос.

Когда Тук проморгался, цверги уже выступили чуть вперед и достали кинжалы, а Жаб быстро двигал пальцами и что-то беззвучно шептал. Тук внимательно оглядел свидетельниц и вздрогнул. Демонесса оказалась взрослой бабой, да еще и одета в легкую костяную броню, а у стоявшей рядом с ней девки глаза, без зрачков и радужки, светились ярким белым светом.

«Альвийка?!» — только и успел про себя удивиться Тук.

Демонесса щелкает пальцами, и Тук, предчувствуя нехорошее, оборачивается. Проулок за их спинами перекрывает серая пленка щита, отрезая путь к бегству.

Жаб вскидывает руку. Альвийка ломанным движением уходит с пути выпущенного в ее сторону проклятия, а потом взмахивает рукой. Свист — и тонкий, сверкающий серебром шнур отсекает парню кисть. Жаб с криком падает на колени, зажимая хлещущую из обрубка кровь.

Оба цверга бросаются к демонессе, но через пару шагов словно спотыкаются. Нытик валится вперед, роняя кинжал, а Хмурый пытается разрезать черный жгут, захлестнувший его горло. Альвийка на мгновение отвлекается, и Тук бросается к ней, вскидывая правую руку с отобранным кольцом на мизинце. Сил ему хватает только на три выстрела. Два сгустка тьмы пролетают мимо альвийки, третий та рассекает кнутом. Снова замахивается, но поздно — Тук уже перед ней, отталкивает светлую и бросается к выходу. Но через пару шагов ноги отказывают, и он плашмя падает на мостовую. Вспышка боли и темнота.

В себя Крисса пришла от того, что кто-то осторожно похлопывал ее по щекам. Каждый шлепок отдавался в голове дикой болью, и она невольно застонала. Голову приподняли и в рот тонкой струйкой потекла отвратительно горькая жидкость. Спустя секунду Крисса опознала обезболивающее и с трудом сделала глоток, потом второй.

— Ученица, — послышался незнакомый женский голос, — парню тоже оставь.