Один

— Да сдохни! Сдохни! Сдохни! — Ринат стрелял в него, пока затворная рама не встала на задержку.

Пахло порохом и какой-то отвратительной гнилью. Грудь этого неумирающего покойника была вся разворочена, а он продолжал идти…

— Да ну нахер! — я выстрелил Игорю в голову, и тот рухнул на кафель, рядом со своей недоеденной подругой…

Поставив пистолет на предохранитель, я сунул его в кобуру и подошел к Ринату, который продолжал давить на спуск, упираясь спиной в большой холодильник.

— Все, хорош… — опустил я его руку и сел на штабель каких-то узких ящиков у двери, — чего делать теперь? Ментов вызывать?

— Нет, надо с базой связаться…

Я достал из накладного кармана на рукаве индпакет и протянул Ринату.

— Помочь?

— Спасибо, сам, — ответил он, вскрыл упаковку и начал заматывать колено прямо поверх разодранной штанины, — сейчас перевяжусь… перекурю и позвоню на базу, только что говорить? Я хер его знает.

— Мамочки… — в дверь заглянула и сдавленно пискнула девушка, что оставалась на кассе. Она закрыла ладонью рот, но это не помогло. Ее стошнило прямо мне на ботинки…

— Продолжайте, чего уж… — махнул я рукой и потянулся к пачке сигарет, которую достал Ринат.

— Ты же не куришь…

— Давай, не жмись! Уже курю… Чувствую, намотали мы себе срок…

— Херня, сейчас с базой свяжусь, полковник придумает что-нибудь.

— Это была самооборона, — подал голос поваренок-футболист. Он сидел у стены и нервно грыз ногти, — у нас и камеры тут стоят.

На это заявление про самооборону я только ухмыльнулся, наклонился к поднесенной Ринатом зажигалке и прикурил сигарету.

— Слышь… — обратился к поваренку Ринат, присев на штабель рядом со мной, — другой какой-нибудь выход есть?

— Да, — закивал тот и показал рукой на дверь в другом конце кухни, — там склад, а за ним выход на лестницу.

Пару минут курили молча. Девчонка, подвывая, убежала через зал. Поваренок продолжал грызть ногти. Ринат выщелкнул окурок в лужу растекшейся крови, достал телефон и тут же выронил его, потому что лежавшая на полу мертвая и растерзанная Маша дернулась, открыла глаза-бельма и уселась, разглядывая нас… Ее ключичная кость была оголена, шея разодрана, вся в кровище…

— Ааааа! — подскочил поваренок и побежал к двери черного хода.

У меня тоже было желание побежать, но одновременно разум с каждым ударом пульса мне говорил — «Быть! Такого! Не может! Такого! Не бывает!»

— Отойди-ка, — вставая, похлопал я Рината по плечу, — давай на нее холодильник завалим?

— Типа он сам на нее упал? — как-то дурацки ухмыльнулся Ринат. Его смуглое лицо было перекошено от нереальности происходящего.

— Типа, доказуха, — ответил я, начиная кое-что сращивать в голове, — кино смотрел «Обитель зла»?

— Там девка чёткая всех мочит?

— Ага, чёткая, мочит… — я кивнул и ухватился за край холодильника, — давай помогай.

Мы налегли, и двухметровая махина из нержавейки рухнула на пол, придавив мертвую Машу, которая издавала какое-то монотонное кряхтение и стон. Но даже будучи придавленной и с проломленной грудной клеткой, она продолжала дёргаться, вроде как скалиться в нашу сторону и тянула к нам свободную руку… Но вдруг, вероятно из моих контуженных мозгов, выплыло воспоминание…

… это случилось примерно на третий месяц службы. Нас бросили на подавление и ликвидацию снайпера, которого засекли в развалинах разрушенной родовой башни. Он уже с десяток зарубок на прикладе, должно быть, сделал, судя по сухим сводкам с блок-поста ниже по дороге… Обложили. Нужно было успеть до темноты, иначе уйдет. Ротный приказал развернуть АГС, и ребята положили по развалинам две «улитки». А потом мы стали карабкаться наверх. Двое пацанов уже ткнулись в чужую землю лицом, поймав по пуле. Место открытое, ни кустика, ни деревца, ни булыжника… Было страшно. Я полз, сбивая колени и локти в кровь, желая первым найти его и порвать голыми руками на куски… Среди грохота плотного огня на подавление в сторону развалин, я отчетливо услышал хлесткий выстрел СВД и сержант, взвыв диким зверем, покатился вниз по склону. Мне посчастливилось разглядеть среди камней шевеление, медленное такое, еле заметное, практически сливающееся с неподвижными вековыми камнями. Так двигаются специально обученные люди. Судорожно затолкав в подствольник ВОГ, я прицелился и выстрелил. Попал куда надо, даже вскрикнул вроде кто-то там… Вскочив на ноги и отстреливая по два-три патрона, я побежал…

— Орех! Орех! Назад! — кричал мне в след Леха.

Но я уже перемахнул через линию камней и саданул очередью по шевелящемуся тряпью. Подскочив, выбил ногой из какой-то просто детской ручонки СВД и, уперев ствол автомата в живот снайперу, стянул с его лица капюшон самодельного маскхалата. Но как только я увидел это лицо, то меня будто током прошибло. Я непроизвольно надавил на спуск, автомат дернулся, и лицо невероятно красивой молодой девушки застыло… Я зачем-то взял ее за руку. Ладонь была теплой, даже горячей и, наверное на каких-то рефлексах, ее тонкие пальцы немного сжали мою ладонь…

— Молодец, Орехов! — тяжело дыша, ротный перебрался через камни, — орден не обещаю, но под медальку дырку готовь…

— Звиздец! — в дверях появился сотрудник местной охраны, за ним стояли еще двое. Их, должно быть, привела убежавшая девчонка, — а чего это вы натворили?

— Мы натворили? — вызверился я на парней, — какого хера вообще происходит? Этот сначала хотел сожрать ее, потом моего напарника! В него магазин почти в упор выпустили, а он не сдох! А на эту посмотри! С такими травмами вообще живут?

ЧОПовцы были вооружены только дубинками, рациями, наручниками и фонариками. И, видно, мой праведный гнев и ПМ в кобуре заставили их отшатнуться назад. Но я потянул одного за рукав…

— Да не ссы. Зайди, глянь, вот она лежит… ручонку тянет, а пять минут назад была мертвой.

Тут с улицы донесся скрип резины по асфальту, потом удар, звон стекла и скрежет. Здание чуть дрогнуло.

— Маршрутка в торговый центр влетела! — крикнул кто-то из зала.

— Мужики, — старший из охранников достал телефон и наставил на нас с Ринатом, — без обид. Я понимаю, что вы при исполнении, у нас тут камеры, мы глянем запись, но я сфотаю ваши жетоны…

— Да фотай, жалко что ли, — хмыкнул Ринат, сменив магазин в пистолете, — а мы поедем. Ты прав, мы на службе… И нам кто-нибудь пробьет, наконец, покупки?

— Я посчитаю… — пропищала девушка.

Через десять минут мы уже ехали обратно, оставив торговый центр, в котором творилось что-то невероятное — давка, паника, крики. Мы ушли через черный ход и уехали…

На заднем сиденье лежат пакеты с едой, рядом сидит и курит в окно Ринат. А меня стали одолевать черные мысли о том, что с психами этими загадочными разберутся, а вот нам, возможно, действительно придется присесть лет на десять. В общем, настроение было ниже плинтуса до тех пор, пока с тротуара на дорогу не шагнул какой-то урод. Я с трудом затормозил и мягко боднул пешехода бампером. А тот, рухнув на капот, уставился на нас своими жуткими глазами, открывая окровавленный рот…

— Мля, этот такой же! — заорал Ринат, — да что происходит-то?

Я посмотрел по сторонам — людей хватает, но все явно чем-то напуганы. Кто бежит, кто очень быстро идет, стараясь держаться в стороне от других. Сдав назад, я оставил мужика копошиться на дороге, объехал его и, с пробуксовкой, рванул в сторону базы.

На базе все вышло совсем паршиво… После того, как обеспечив обедом личный состав, мы все рассказали, Андрей Сергеевич не придумал ничего лучше, как разоружить нас Ринатом и закрыть в оружейке. Благо хоть пиццу и две бутылки колы дали с собой… Да, еще я заметил, что трое наших ребят тоже были со следами оказания первой медицинской помощи. У одного так вообще на щеке отпечатки зубов, замазанные зеленкой.

— Просто охренительно! — я сел на подоконник. Окно было заложено кирпичом да еще и решетка из тридцать второй арматуры, — товарищ полковник нас торжественно передаст органам, и пришьют нам с тобой, Ринат, по сто пятой…