Не боец

А вот здесь у газет осталась их ниша новостных лент – раз глобальная сеть пребывала в каком-то странном недоразвитом состоянии. А это значит, что в них пишут то, чего нет в книгах, в том числе и про криминал, и про сверхов, и прочие актуальные для читателей проблемы. Обязательно пишут, иначе газеты никто не будет покупать…

Уже в палате мне пришла в голову мысль, что незнакомое оружие, с таким трудом мне доставшееся, нужно как можно скорее сделать знакомым. А вдруг опять какой форс-мажор – снова борзую выпускать? Тоже выход, но лучше два оружия, чем одно. Особенно в свете информации от кендоиста про внимание к убийствам с помощью сверхъестественных сил.

Откладывать работу с трофеем я не стал. Разобрать пистолет оказалось довольно просто, во всяком случае с плеером я мучился раза в четыре дольше. Конструкция оружия оказалась продумана очень тщательно, части корпуса и те немногие детали, которые выточили на металлообрабатывающем станке, потом не поленились аккуратно подогнать между собой вручную. Остальные части взяли что откуда: хромированная снаружи и изнутри трубка ствола, похоже, от ЗИПа какого-то компрессора для перекачки агрессивных жидкостей, армированными тонкими шлангами поделился пневмошуруповёрт, а пару баллончиков с углекислым газом для автоматических порошковых огнетушителей просто купили в магазине.

Собственно, в стреляющем устройстве больше практически ничего и не было, не считая пары пружин – одна возвращала затвор в закрытое состояние после оттягивания, не давая в нужный момент прорваться выталкивающим снаряд газам, а вторая – тоже возвращала, но уже спусковой крючок на исходную позицию после выстрела. Воздушка, да. Стреляющая шестнадцатимиллиметровыми шариками для подшипников (вот что я вытряс из карманов трупа), и потому по убойности на близких расстояниях сравнимая с револьвером сорок пятого калибра, а то и мощнее, правда, однозарядная. Причём после выстрела нужно не только оттягивать затвор и вкладывать новый снаряд, но и менять миниатюрные баллоны.

Я ещё раз оглядел все детали, выложенные на предусмотрительно разложенной газете – и тут меня накрыло. Или отпустило, наконец – как посмотреть.

Скажу так – от первоначального желания поутру пойти и сдаться в полицию самостоятельно меня остановила мысль, что тогда я точно не смогу оправдаться. Убитый с помощью симбионта ребёнок на одной чаше весов, туда же – попытка скрыть улики… И офигительная история о самозащите, рассказанная мною, на другой. Тут даже самый беспристрастный искатель истины колебаться не будет – и дело уедет из полицейского участка прямиком в суд, то есть в Особый Трибунал. А следом уеду я, причём даже не обязательно в тюрьму: что-то подсказывает, вампирский питомец – штука дорогая и редкая. И, разумеется, куда более нужная какому-нибудь смертельно больному денежному мешку, чем сироте вроде меня.

То есть, получается, сдаваться мне нет смысла от слова совсем – по сути ничего не изменится. В смысле, если история всплывёт – а она может и не всплыть. Пробежали через окраину деревни мы быстро и молча – берегли дыхание, да и после нападения на Синдзи мелкому уроду кричать «стой» было бессмысленно. Но даже если нас заметили – на берегу болота точно никого не было. Опять же, если местные связаны с гокудо – так, кажется, называют банды якудзы? – им не с руки ещё раз обращать на себя внимание полиции, а то ведь ещё до чего докопаются.

Другое дело, если малолетний убийца был ребёнком кого-то из деревенских – вот тогда искать будут, и быстро догадаются, где тело – сами-то они в курсе. Но тут, похоже, можно не волноваться: житель села уж придумал бы способ сныкать пистолет так, чтобы никто не нашёл – да хоть бы в огороде прикопал до ночи в полиэтиленовом пакете. Но нет – сам пытался сбежать и оружие унести: видать, сами же селяне и сдали всех чужаков при складе. Тогда, получается, пропавшего никто искать не будет, и уж тем более заявлять о пропаже – наоборот, все облегчённо вздохнут, что он сам куда-то делся и постараются поскорее забыть. Во всяком случае, пока якудзины не вернутся… Если вернутся.

Я бы сказал, что проделав вышеописанную аналитическую работу, облегчённо выдохнул – но как бы не так. Единственное, что более-менее усмиряло мои муки совести – ребёночек на полном серьёзе пытался меня убить. И если бы попал на пару сантиметров в сторону и перебил мне бедренную артерию – я бы Фаю вызывать не успел, очень быстро потеряв сознание от кровопотери. Кстати говоря, без куска мяса в ляжке ждал тот же исход – только несколько позже, а перевязывать меня никто не собирался. Потому я оказал обществу услугу – малолетка после успешного убийства вряд ли поменял бы карьеру бандита на что-нибудь другое. Может статься, я немало жизней спас… Вот только это и мой первый труп.

Возможно, что якудзины в деревне вовсе не являлись отборными головорезами. Собственно, «работникам тыла» в мире криминала это и не нужно – они другим занимаются. Но попонтоваться перед прибившимся и пригретым сиротой – святое дело: оружие показать и похвастаться, как полицейских из вот этого самого большого чёрного пистолета валил направо и налево. Подвести к месту лова раков и Страшным Голосом рассказать, какая там куча человеческих костей на дне – хотя на самом деле туда деревенские только пищевые отходы таскают для прикормки членистоногих. Это всё сопровождая покровительственным «ну ты мелкий ещё для серьёзных дел». Вот мелкий и решил показать, на что способен. Что, впрочем, для меня значения не имеет – выстрелил-то первый он. И целился, небось, не в ногу.

Хорошие, правильные мысли, но… Я – убил. Пусть – случайно, пусть – защищаясь. И теперь мне придётся с этим жить. Ведь первый порыв пойти в полицию – это попытка снять с души давящую вину, ответственность за совершённое. Чтобы и другие подтвердили: «ты был прав и ни в чём не виноват». Психология, да. Но даже если всё понимаешь – легче становится не сильно. Всё та же психология. Лишение жизни себе подобного даром для психики не проходит – особенно в мирное время в мирной стране. И мне придётся как-то преодолеть, пережить случившееся… Стоп.

Я застыл, распахнув глаза. Мирное время в мирной стране? Да ты бредишь, Ярик? То есть Йоширо – член Отряда Содействия, чей состав до выпуска из школы имеет все шансы быть основательно так прореженным. А если верить секретутке – то и обычные люди тут под богом ходят. И, между прочим, устав организации, в которую меня насильно впихнули, запрещает отбирать у людей в своём составе личное оружие.

А меч и лук с боевыми стрелами – именно оружие, и эффективное, несмотря на свой архаичный вид. И более сведущие в окружающей ситуации старшеклассники без колебаний потащили его с собой на, казалось бы, мирное и безопасное патрулирование. А куратор как-то не сомневался, что подростки в случае чего не побоятся применить своё снаряжение по живым людям. Проклятье, только сейчас начинаю понимать, куда я попал!

9

– …Также передаю слова президента школьного совета: «кто ещё не выбрал клуб – не затягивайте. Это только вам кажется, что времени подумать ещё много: не успеете оглянуться – триместр закончится», – Зэта сделала крохотную паузу и другим тоном, старательно выказывая участие, сообщила: – Я прочла и запомнила всё о существующих в школе клубах и нашла информацию о ранее существовавших, но закрытых из-за отсутствия участников. Теперь, если вы сомневаетесь, можете просто подойти и спросить меня…

Я только головой покачал и снова взялся за газету. Не за ту, что купил вчера, а за новую, еженедельную. Причём не абы какую: толстенная пачка бумаги, иной журнал позавидует, мелкий шрифт – глаза приходится напрягать. И содержание то, что нужно: что-то вроде дайджеста происшествий и их устранения.

Полицейские операции уровня той, в которой нам вчера пришлось поучаствовать, шли тут одной скупой строкой – если вообще попадали на страницы. «Полиция отчиталась о…» Если происшествие было с человеческими жертвами – к нему шёл список фамилий с короткой пометкой: жив, но госпитализирован, мёртв или пропал без вести.