Геном «ликвидация»

Хочется лечь и уснуть, поэтому девушка добирается до потрескавшейся скамьи, садится на холодные доски прямо под окнами одного из четырёхэтажных зданий. Плюхается, скрещивает ноги и наклоняется вперёд, всеми силами стараясь согреться.

Сообщение, от которого выворачивает наизнанку: «Алекс не сумел сбежать. Ему и Марку теперь не до тебя. Хочешь увидеть, как все их воспоминания будут стёрты? Они никогда не смогут восстановить в головах события их жизни. Ты ведь хочешь..»

— Иди к чёрту, Дэниэл! — разрывает горло и улицу болезненный выкрик. Энн топает ногами, подпрыгивает с места, хватаясь другой рукой за часы, и решает их сорвать. К черту Дэниэла, к черту часы, к черту Баланс! Или лучше шприц? Где же, где же он? Из головы всё вылетело. Энн нащупывает его в переднем кармане брюк. Затем в последний раз проводит пальцем по экрану часов. Может, запомнит всё именно так.

Холодные улицы края Баланса, тишину, засевшую в чёрных пустых комнатах и выбитых стёклах. Не осталось больше ничего.

Контакты. Голубые глаза, ёж коротких тёмных волос. Ещё та девушка с добродушной улыбкой. Высокий парень с тёмными глазами.

Есть ещё что-то. Всегда есть «возможно» и «получится». Всегда есть даже самая минимальная возможность. Всегда можно исправить ошибку, не перечеркивая весь текст целиком и навсегда.

Энн набирает номер Мартина.

— Мартин… Марти! — коротко и надрывно смеется, пряча слёзы от голограммы. Голубоглазый юноша непонимающе сводит брови, но потом тоже заходится в смехе:

— Ну, ты там напилась, что ли? Эдриан побежал на помощь. Марк его бывшая Тень, он всё рассказал, — и парень серьезнеет на глазах, осматривается по сторонам.

— Где ты, Мартин? Мне очень нужная твоя помощь, — быстро спрашивает она, запинаясь в буквах и словах. — Я, я скину тебе фото. Скажи, что ты умеешь брать контроль, работать с…, ломать…

— Взламывать.

— Да!

— Попробую. Где мы встретимся?

— Центр. Я скину тебе координаты. И быстрее, прошу тебя, Мартин.

— Вас понял, мадам Энн.

Щёлк. Отключился.

◣◥◣◥◤◢◤◢◣◥◣◥◤◢◤◢

Быть осторожной — сочетание неактуальное. Пора быть невидимой и неслышимой. Самый громкий звук — стук сердца. Бег крови по сосудам. Дыхание. Энн не чувствует ног и не может понять, как скоро свалится вниз от усталости. Как скоро жажда и голод лишат её всего?

Ей не выгнать эти мысли и фантазии из головы. Ей бы только добраться до выхода, почувствовать тот самый поворот, за которым окажется самая главная улица окраины. Проходя мимо отсыревших зданий, Энн уже не видит разницы. Всё сливается в единый поток серости.

Есть ещё одна, которая блестит под тусклыми солнечными лучами. На мосту. Нетронутая. Энн хмыкает. Оставили просто так. Как же, как же. Подбирается почти вплотную, скользит взглядом по металлу автомобиля. Обходит со всех сторон. Тянет за ручку двери. Та поддаётся. Еле слышно Энн притворяет дверь. Наклоняется и потом встаёт на колени, тянет голову к земле, а взгляд направляет на дно автомобиля.

Вот и оно. Жучок мигает красным. Один ли он? Не суть. Одним меньше и то лучше. Выдергивает его с корнем, и тогда он принимается пищать.

— Только этого не хватало.

Оббегает машину спереди, распахивает дверь, запрыгивает в салон. Кнопка зажигания. Адрес. Быстро-быстро. Жмёт. Поехали.

Есть! Она в машине. Нет времени даже на то, чтобы обернуться и посмотреть, что же происходит за окнами. Энн нажимает кнопку и устало падает на сиденье, скатывается по нему и старается, чтобы её белую макушку не было видно с улицы.

Сердце грохочет, мечется из стороны в сторону. Как же так? Эдри побежал спасать Марка. А значит, и Алекса. Как он узнал и зачем ему понадобилось спасать чужие жизни?

Энн помнит… помнит, как они обсуждали с Аишей, Мартином и Эдрианом всю ту ситуацию, что складывалась вокруг. И хотя порой разговоры были приправлены несерьёзностью, сама-то Энн знала, что вкладывала в них всю правду. Что же до остальных, девушка и подумать не могла, что и те были честны.

Хорошо это или плохо? Девушка не знала. На уме у неё была только одна мысль. Возможно, последняя. А если и не последняя, то единственно возможная из всех. Теперь, когда тяжесть всего Баланса и того, с чем Энн никак не могла согласиться, легла целиком и полностью на её плечи, и не было рядом Алекса, который бы словно по инструкции продиктовал бы план действий. Не было Марка, который одним своим спокойствием мог направить на верный путь. Не было солнечной Аиши, отстранённого Эдри и вечно весёлого и слегка нагловатого Марти. Все они, пусть и не понимали этого до конца, внесли свой вклад в это короткое пребывание в Балансе.

Прошло всего несколько дней или недель, чего Энн не могла, увы, вспомнить с точностью, но этого хватило. Крупица за крупицей информация собиралась в её карман. Её манило в другую сторону, в сторону Хаоса, то есть Жизни, а стоило открыться всё новой и новой правде, как Энн понимала, что это не зря.

Делать новый шаг в неизвестность и в полном одиночестве не хотелось. Энн может только вцепиться ногтями в обивку сиденья, наблюдать за тем, как меняются картинки за окном, и даже дышать еле слышно. Разве может она в самом деле так поступить?

Приближается Баланс. Становятся всё чётче шпили башен, только совсем без подсветки. Когда машина влетает в город, Энн хмурит брови. Творится неразбериха. Женщина ступает на пешеходный переход, не успевает сделать и двух шагов, как мимо проносится автомобиль, едва не задевая прохожую. Энн поднимает глаза вверх. Красный, жёлтый, зелёный. Погасли все. Люди в нерешительности оглядываются по сторонам и друг на друга. Золотоволосая девочка всё в том же общем бежевом костюмчике, только в юбке вместо брюк, застыла прямо на средней полосе. И там, и тут пролетают машины.

Стоп! Энн жмёт на кнопку. Машина делает непредвиденную остановку. Никаких резких движений. Плавный и наименее длинный тормозной путь. Девочка остаётся позади в пятнадцати футах. Энн бросает взгляд в зеркало. Передвигается в сторону двери, нависает над ней. Та плавно отходит в сторону. Девушка бежит по центральной полосе. Со свистом несутся машины. На встречной полосе тормозит автомобиль. Нет, Энн не должны видеть. Она балансирует на середине, подбегает к девочке, которой на вид года четыре-пять.

— Идём со мной. Где твои мама с папой? — подхватывает за талию и берёт на руки. Может, кто-то и скажет, что для того, чтобы носить на руках, ребёнок уже большой, но какая теперь разница?

— Они… они в башне. Высокой. Дядя с тётей.

— Дядя с тётей? Два лица, да? — тихо приговаривает Энн, неся девочку. Одной рукой прижимает её голову к себе, что та могла смотреть вниз, а не по сторонам, где со скрипом колёс и шумом едут автомобили, готовые смести всех на своём пути.

— Да! Их зовут… Папа говорил, но я забы-ыла, — она начинает плакать. Одна слезинка падает на плечо Энн. Едва ощутимое касание, но такое горячее. Девушка открывает заднюю дверь автомобиля. Усаживает девочку.

— Я сейчас сяду за руль, и мы поедем туда, где твои родители.

Девочка усиленно кивает и кулачком размазывает по лицу слёзы. Энн кивает в ответ и улыбается. Всё будет хорошо.

Оборачивается, чтобы взглянуть на встречную полосу. К счастью, чисто.

Дверь отворяется, Энн плюхается на сиденье. Дверь, закройся. Нажать на кнопку, рвануть вперёд.

Ни один светофор не работает. Все голограммы и рекламные щиты отключены. Пока машина рассекает улица за улицей, Энн внимательнее вглядывается в проспекты и стены зданий. Время близится к сумеркам. Вот-вот начнут зажигаться огни домов, фонари и подсветка крыш. Но где же триколор светофора? Почему погасла реклама?

— Что случилось с электричеством? Экраны, телевизор, свет. Ты не знаешь, почему всё выключено? Почему все погасло? — пытаясь найти максимально понятные выражения, спрашивает Энн. В её голове хранятся обрывки воспоминаний из того момента, когда она была учительницей. Совсем призрачные, да и те, наверное, объект самовнушения. Ничего она не помнит. И совсем не знает, что делает.