Предначертанная Грону

Альфа наклонилась к самцу с другой стороны от нее, положила руку ему на плечо и уткнулась носом в щеку, тихо что-то пробормотав, словно извиняясь или дразня его. В ответ он потерся щекой о ее щеку, и, похоже, она была прощена.

Рут почувствовала, как Грон взял ее за руку. Наверное, ей стоит перестать волноваться. Ведь никто кроме нее не переживал. Должно быть это как-то связано с их культурой. Хорошо. Ей удалось поднять на него взгляд, хотя она не могла скрыть своего потрясения. Он погладил костяшки ее пальцев своим большим пальцем. Грон беспокоился о ней. Он всегда беспокоился о ней. Ей нужно было взять себя в руки и успокоиться.

Альфа снова заговорила, после чего Грон начал медленно подниматься на ноги, пытаясь уговорить ее сделать то же самое.

О, нет.

В смысле, ни за что.

Черт, этому не бывать!

Она посмотрела на него с нескрываемым ужасом и вырвала свои руки из его хватки, крепко сжав их в кулачки и прижав к ребрам. Если демонстрация стояка на публике относилась к их культурной традиции, она не станет их осуждать, но Рут была не из тех, кто проявляет любовь на глазах у всех. То, что они с Гроном делали, было личным. Она считала это чем-то особенным. Если она выставит их отношения напоказ, превратит их отношения в спектакль, то они будут испорчены.

Грон не стал ее принуждать, но выглядел огорченным. Выражение ее лица невольно смягчилось. Она не хотела причинять ему боль или наводить на мысль, что отвергает его, но она просто не могла наброситься на него перед тридцатью гигантскими инопланетянами, выступающими в роли судей, которые решали, оставить ее или нет. Рут должна была провести черту, она не могла позволить создать прецедент. Сегодня она должна подрочить хвост, а завтра, кто знает? Это может быть что угодно. Она должна дать им понять, что не станет устраивать для них представление.

Альфа в один широкий шаг пересекла импровизированный «стол» с блюдами, легко расчистив себе путь и встала рядом с ними. Альфа и правда была огромной, Рут чувствовала себя мышью рядом со слоном. Но она не позволит себя запугать. Да, альфа могла раздавить ее, разорвать на части, убить любым возможным способом, если она так сильна, как выглядит, но это будет чересчур бурная реакция на ее нежелание распалить Грона.

Альфа заговорила с Гроном, и к ним присоединились те, что сидели с их стороны стола, особенно тот говнюк из леса, который, как начала подозревать Рут, и заварил эту кашу, сводя свои личные счеты с Гроном. Рут постаралась отгородиться от происходящего, позволив выражению своего лица говорить за нее. Может тогда они забудут о своем намерении?

Она наблюдала за тем, как альфа сказала что-то еще, и Грон неохотно отодвинулся от Рут, выпрямился, но не отвел от неё взгляда. Альфа стояла слишком близко к Грону, и Рут прищурилась.

«Только посмей, сучка».

Она заметила, как рука альфы потянулась к хвосту Грона, выражение его лица ожесточилось в ожидании чего-то неприятного, и Рут вскочила на ноги. Не успев осознать, что сделала, она ударила альфу по руке и встала между ней и Гроном, другой рукой отодвинув его в сторону, оставив между ними небольшое пространство.

— Не прикасайся к нему, мать твою! — произнесла она. Эта женщина могла раздавить ее, но не могла понять, поэтому Рут оставалось, по крайней мере, высказать свое недовольство.

Альфа, казалось, была заинтригована такой реакцией, а вот зрители всполошились. Рут чувствовала, что ее поступок был непозволительным, но ведь альфа позарилась на мужчину Рут.

Грон подошел к ней сзади и обнял практически также, как касался разных частей ее тела. Она чувствовала себя окутанной его теплом, хотя на самом деле он едва ее касался. Рут не смела оторвать глаз от альфы, чтобы посмотреть на него и понять, испугался ли он того, что она натворила, или обрадовался.

— Он мой, — заявила Рут, предоставив своему лицу и интонации голоса четко донести до инопланетянки свое намерение, которое считала довольно простой для понимания концепцией.

Грон позади нее тихо и коротко рыкнул, звук, который она привыкла ассоциировать с его удовольствием. Альфа что-то сказала и указала на Грона, ясно давая понять: «тогда ты сделаешь это сама».

Грон взял ее за руку и медленно потянул ее себе за спину. Она знала, что он направляет ее руку к своему хвосту, и постаралась не сопротивляться, потому что он, казалось, хотел этого, но как только ее пальцы коснулись шерсти, она высвободила руку. Она не могла этого сделать. Она знала, что это просто хвост, а не его член, но она не собиралась дрочить ему на публике, хотя это казалось совершенно нормальным для этих людей. Она видела его лицо, когда касалась его хвоста во время занятий любовью, и это принадлежало ей. Его хвост выступал некой эрогенной зоной, Рут нравилось дразнить его, облизывая кончик, поглаживая мех и массируя основание, пока он пытался сдержаться, а она хотела, чтобы он кончил вместе с ней. Она не хотела вспоминать эти мгновения, когда прикоснулась к нему.

Похоже, они зашли в тупик. Было ясно, что Рут не собирается теребить его хвост на глазах у всех, даже если Грон не против. К тому же было ясно, что она не может вечно противостоять альфе. Если она откажется, Рут подозревала, что это негативно скажется на ее будущем пребывании здесь. Но она не позволит этой женщине прикоснуться к Грону. Он не игрушка, переходящая из рук в руки.

Грон за ее спиной тихо пророкотал ее имя, его руки скользнули по ее талии, а хвост обвился вокруг ее бедер, словно приглашая ее прикоснуться к нему. Ей пришлось остановить себя, чтобы как обычно рассеянно его не погладить. Она пыталась донести до них свою мысль, но альфа продолжала смотреть на нее сверху вниз, и Грон снова позвал ее, прижавшись к ее спине. Она рискнула отвернуться от альфы, чтобы посмотреть на него через плечо.

— Что мне делать? — сказала она, подняв руку, чтобы погладить его по волосам, когда он склонился над ней. — Я не хочу так с тобой поступать.

Он просто продолжал проникновенно и умоляюще смотреть на нее своими темными глазами с расширенными зрачками. Он хотел этого, она видела, но что если это разрушит что-то между ними? Там, откуда она родом, большинство людей занимались сексом за закрытыми дверями. Разумеется, как и она. Рут никогда не считала себя сексуальной или соблазнительной. Когда она училась в университете, то танцевала на столе в пьяном виде, но это было много лет назад. Она не была эксгибиционисткой. Ее учили, что секс — это нечто личное, то, чем дорожили двое людей.

Она взглянула на лица наблюдавших за ними людей, на которых отражался целый спектр эмоций: беспокойство, замешательство, снисходительность и нетерпение. Самец, который преподнес ей фрукты и сидел рядом с ней, выглядел наиболее обеспокоенным. Свирепая женщина, напавшая на Грона, выглядела рассерженной. Мужчина, который нашел их в лесу, выглядел самодовольным, и ей это не понравилось. Наверное, это плохой знак. Самец, которого возбудила альфа, все еще стоял, но не выглядел измученным.

Проклятье.

Какая перед ней стояла задача? Прикоснуться к его хвосту или добиться эрекции? Она не станет проделывать эти вещи с его хвостом. Но если по какой-то причине им необходимо увидеть, как она его возбуждает, и Грон не возражал… От этого может зависеть ее будущее, зависеть ее жизнь. До сих пор Грон защищал ее, и она это знала, поэтому хотела внести свою лепту, возможно, именно так она это и сделает.

Она посмотрела на него, все еще внимательно наблюдающего за ней. Он хотел, чтобы она это сделала, но она знала, что если скажет ему бежать, он послушается.

— Ты действительно этого хочешь? — спросила она, одной рукой поглаживая его по волосам, а другой рукой прижав его руку к своему животу. Он что-то пробормотал ей в ответ.

Черт возьми. Это ведь был его член. Он мог сам проделать с ним все, что хотел.

Но она не собиралась трогать его так, как им было привычно.

Бросив последний взгляд на альфу, Рут развернулась лицом к Грону, прижалась к нему всем телом и обвила его руками за шею. Он обнял ее в ответ, словно одобряя и обеспечивая поддержку, сжав ее своим хвостом сильнее.