Страница 102 из 112
Надо только Ивана уговорить, да не сразу ему в лоб все карты открывать, а постепенно, чтобы он тоже идеей проникся, азартом. Чтобы загорелся – до него, верно, таких экспериментов никто не ставил. «А сможешь ты, сынок мой дорогой, восемьдесят тысяч танков в подчинении держать, да так, чтобы у них снаряды не кончались, и патроны – тоже. Про горючее и не говорю, но броню надо усилить, желательно ввести самопочинку, это и в самом деле будет неплохо; но лучшая проверка, сынок, это - проверка боем. И не Актюбинск какой-нибудь, не Новгород. Идем на Москву – там сила, там развернутся можно».
- Можно, но не нужно, - произнес Иван за спиной. Саша даже подпрыгнул.
- Здороваться нужно, - буркнул он. – Ну что ты думаешь о моих мыслях?
- Интересно, очень интересно. Стоят танки, только не восемьдесят, а двадцать тысяч. И пара тысяч самоходок. Их плавить хотели, но транспортировка и разделка дороже добычи руды оказалась, да и опасно, один раз рвануло, троих осколками начисто списало… Только вот мы не всесильны до такой степени, придумаешь тоже, - Иван говорил нахмурив брови, размышлял вслух. - Половину машин по дороге растеряем, и энергетические затраты невероятные, даже мне столько мелочей в голове держать невозможно. Да и не пустят нас. На подступах распылят твои самоходки.
- Ладно, понял, сам дурак, - скривился Александр. Все-таки невозможно жить, если кто-то рядом читает твои мысли. Чувствуешь себя не только идиотом, словно за онанизмом каждый раз застают.
- Мы с тобой последний раз видимся, - бухнул вдруг Иван.
- Что так?
- Уходим мы, оставляем вас. На земле кроме людей еще семь цивилизаций – это только в трехмерном пространстве. А в многомерном даже и сказать страшно – число с двадцатью тремя нолями получается. А мы, понимаешь, не очень вписались…
- Гонят вас?
- Да нет, сами. Дел хватает, а вас, ну, людей, вроде как в Красную книгу записали. Самосовершенствующийся перспективный вид. Наблюдать за вами плазмоиды будут, они как раз примерно столько же живут.
- Плазмоиды?
- Разумные из плазмы, они на Солнце, о вас уже давно знают, всерьез не занимались, сейчас начнут…
- Начнут заниматься? - голос Мастифа полон иронии.
- Да, - Иван улыбнулся. – Не дрейф, папка. Я за тебя словечко замолвил. Ты теперь вроде местного представителя будешь, мне сказали зафиксировать тебя…
- Интересно, - рука привычно гладила вороненый металл снайперской винтовки. – Очень интересно.
- Меч Полеслав оставляет. Ты теперь с ним как одно целое…
- С Полеславом?
- Нет, с мечом. Хватит паясничать. Слушай. Ты правильно мыслишь, без глупости. Потенциал большой. Когда начнешь – подумай еще раз, реши, без чего, или - с чем общество может стать другим. Не только без власти. Пусть несчастные не кажутся таковыми, - Иван говорил четко и очень серьезно. – Ты же меня учил никого не жалеть. А сам…
- Кого я жалею? – не понял Саша.
- Да не в жалости дело. Ладно, не обращай внимания. Ты Артемича на смерть послал?
- Он сам вызвался…
- Наплевать. Главное, что те тридцать человек, которых он взорвал – не стоили они его жизни.
- Как это…
- Даже если бы тысяча, - продолжал Иван. - Даже если бы все тираны и дураки в одном месте собрались – они бы одного Артемича не стоили, - сын совершенно человеческим движением облизнул губы. И невпопад добавил:
- Люда со мной пойдет, мы договорились…
- С кем вы, твою мать, договорились? – Александр явно выходил из себя. Нервы ни к черту. И этот невинный вопрос, самое интересное, застал Иван врасплох:
- Ну, мы – это мы, не первые и не последние, - он был явно смущен. – Мамку не забудь. Пошел я, - и выскочил за дверь молнией.
- Ванька, сукин сын, а ну, появись на секунду! - заорал Мастиф.
Иван просунул голову в дверь.
- Ты мне скажи, чем мы от вас отличаемся? По-хорошему скажи, - Саша почти умолял.
- Пап, я тебе сто раз говорил. Тут в мозгах дело. Мы свободны, а вы – нет. Это не потому, что мне захотелось. Так уж вышло, генетика, почти судьба… Прощай…
- Прощай, сынок, - Александр хотел крикнуть еще раз, чтобы Иван попрощался с матерью, но махнул рукой. Надо будет – попрощается, а не надо – так не надо. К чему лишние слезы?
С Наташей Александр разругался. В пух и прах, окончательно и бесповоротно, так, что пришлось идти ночевать в квартиру Наиля. Так уже бывало, и не раз. Конечно, обидно, сын и дочь ушли, не попрощались, еще и навсегда. Слез натекло море, и крику было достаточно. Саша в конце концов плюнул, спустился вниз, к Наилю, заперся подальше от скандала. Руки тряслись, разобрать, прочистить и смазать пулемет получилось плохо, всё казалось тяжелым, чистое мучение. И спать не хотелось. Не шел сон второй день подряд, хоть тресни. Не хотелось пить, не хотелось есть, даже дышать не хотелось. Под утро, в самый восход солнца Саша заметил в окно котенка. Маленький, рыжий в полоску, на полусогнутых лапах. Перебежал дорогу и спрятался в кустах. И Александр сразу вспомнил, как давным-давно обещал человеку, из-за которого, быть может, и началась вся котовасия, весь бред, все эти дурацкие и бесполезные перемены. Может, выполни он обещание на следующий день – и ничего бы не случилось. Не упал бы камень с гор, не сгорела бы деревня…