Неподходящие

— Я же просила тебя не гнать так сильно. Куда ты вечно торопишься? Боишься, что за тобой погоня?

— Скорость — это з-здорово, — поделился Билл, перекинув ногу и слезая с велосипеда. Дример едва удержала его от падения, поздно спохватившись.

— Конечно, особенно, когда ты на водительском сиденьи и в нем с пяти лет.

— С четыр-рех, — поправил Билли, смахнув прилипшую ко лбу челку. Эрин, глядя на него, убрала свои волосы. От воды они стали тяжелыми и будто вовсе приклеились ко лбу. Синий дождевик не спасал.

Эрин не знала, как ей поставить велосипед, чтобы тот не упал. Билл, взяв ее за руку и потянув на себя, показал этим действием то, что на свой дорогой «сильвер» ему, собственно, все равно. Велосипед упал на асфальт; его задние колеса потонули в луже. Дример хотела возмутиться такому отношению к столь ценной вещи. Для нее такой транспорт был сродни новым комиксам DC для Ричи и целой орнитологической энциклопедии для Стэна — она безумно его хотела, чтобы разъезжать с остальными. Но ей, неудачнице, никогда не везло.

«Неудачница!»

Русоволосая закрутила головой с такой скоростью, что, казалось, она слетит с плеч. Серое небо, небольшой туман и этот бесконечный, чертовый дождь, мешали ее обзору; даже при всем своей желании она вряд ли могла разглядеть на этой мрачной улице кого-нибудь еще. Тем более, всеми остатками здравого смысла она понимала, что этот голос в ее голове. Неизвестно только, чего этот выдуманный клоун добивался своим оскорблением, постоянно одинаковым и будто, как пластинка на повторе. Он пытался ее добить? Это было похоже на правду, ибо за всю ту неделю ее состояние стало очень нестабильным. Она без объяснений могла броситься в истерику. Клоун доводил ее. Изводил. И сегодня впервые вновь напомнил о себе.

— Исчезни из моей головы, — прошептала Эрин. Билл подошел к нужному дому и собирался уже в него позвонить, но тут вспомнил о Дример. Парню настолько хотелось поскорей забрать младшего брата и вернуться домой, что он сейчас ничего не замечал.

Дример так и стояла одиноко, посреди дороги. Почти все ее тело было скрыто под безразмерным синим дождевиком. Она напоминала статую, даже близко непохожую на живого человека. Денбро малость испугался такой ассоциации. Он, да и остальные тоже, заметил, что Дример вдруг стала какой-то другой. Ричи списывал ее местами странное поведение на пришедшие женские проблемы, Эдди — на какую-то страшную болезнь. У Билла не было никаких предположений, а Стэн, даже если были у него, все равно ничем не делился. Он держался от Эрин дальше всех и вообще, кажется, не был ей заинтересован. Денбро вздохнул, вспомнив о еврее. Положив одну руку на плечо Дример, он еще подумал о том, каким слепым бывает его друг.

— Ты в порядке? — банальный вопрос слетел с пухлых губ Билла. Эрин кивнула головой, так и не поднимая ее. Денбро поднял ее сам, аккуратно, взявшись несколькими пальцами за подбородок. Он был уже слегка раздражен ее поведением.

И очень раздражен тем, что не представлял, в чем его причина.

— Все нормально, Билли, — с дрожью в голосе произнесла Эрин, избегая взгляда с парнем. Дример считала, что он способен читать людей насквозь. Ей этого очень не хотелось.

Клоун в голове продолжал напомнить о проклятье, преследующим ее почти всю сознательную жизнь. Эрин вдруг решила, что он думает, будто она не в курсе, кем является на самом деле. Если так, то этот клоун — очень тупой! Ибо она прекрасно знает, что является неудачницей. Той еще неудачницей. Главной и самой большой из всех! Мать, учеба, Стэнли, тот же Бауэрс и проклятый велосипед. Для кого-то, возможно, такие неприятности были бы совсем незначительными, но для Эрин они были громадными, не поддающимися никакому контролю и причиняющие огромный дискомфорт. Как грибок в белоснежной ванной, как ложка соли в сладком чае, как тараканы в шоколадном пудинге — как-то, что расстраивало ее и заставляло мысленно кричать «почему это происходит со мной?!» Потому что она неудачница? Неужели именно поэтому? Она что, виновата? Судьбу не выбирают! И друзей, собственно, тоже!

Но… стыдно признаться… Эрин и раньше часто думала о том, что, будь у нее другие друзья, жизнь была бы совсем другой. Что было бы, если бы она была частью компании того же Генри Бауэрса? Ей бы никто лишнего слова в спину не крикнул и не прикрепил на нее плакат, с дурацкой надписью «пни меня». Помимо детских (никаких иначе, взрослые люди, а такую хрень творят!) издевательств, дома бы мама была ей довольна. Ведь она не была бы неудачницей. Джейми хотела именно этого. Но каждый раз, все размышления Эрин о том, что ей нужно примкнуть к кому-нибудь еще, забывались, как сон по утру, едва она сталкивалась с жизнерадостным Ричи или заботливым Эдди; когда видела Билла, слабо улыбающегося и вечно скупого на эмоции. Но, как только она видела Стэнли, ей снова хотелось вернуться к своим фантазиям. Только вот, несмотря на них, именно с Урисом она понимала, что никуда не уйдет. Интересно, это потому, что она слабая? Или потому, что сильная?

«Неудачница!»

Да-да! И как она только забыла!

Билл что-то сказал ей, но Рина-Мечтательница прослушала. Кажется, что Денбро сегодня был чересчур понимающим. Эрин пропустила тот момент, когда оказалась в его объятьях. Билли был в легкой куртке и промокший настолько, что его можно было выжимать прямо с вещами. Несмотря на это, Дример обняла его в ответ, прижавшись ближе. Так как сразу вдруг стало очень тепло. И с ним все мысли о том, чтобы просто взять и уйти куда-нибудь еще, сгорали, как под полуденным солнцем. Билл был их главарем — он был их светом.

— Я хотела кое-что обсудить, — начала Эрин, вдохновившись теплыми мыслями о Большом Билли. Он чуть отстранился, но все еще не выпускал девушку из своих рук. Это было его единственной идеей насчет того, как можно было ей помочь.

— Ч-что? — спросил Билл, вспомнив, как Каспбрак предлагал отправить Эрин на обследование к психиатру. Тогда безыинтересный Стэн впервые ожил и дал ему смачного леща.

— Отнесись к моим словам с пониманием, пожалуйста, — сначала попросила Эрин, не подозревая, что в голове Билла, как кадры киноленты, меняются воспоминания, крутившиеся лишь возле нее. В глубине души Дример думала, что на самом деле никому не нужна.

— Говори, ч-что хотела, — твердо ответил Билл, поняв, что сейчас должен действительно внять словам Дример. Таким тоном она не разговаривала даже об учебе, над которой тряслась, как осиновый листочек. Хрупкий листочек, способный исчезнуть под одним лишь гневным взглядом матери.

Эрин прикусила губу, подавляя в себе желание опять ответить неугомонному клоуну. Ей нужно было сдерживаться, чтобы Билли не посчитал ее совсем поехавшей и чтобы он отнесся к ее предложению серьезно.

— Я давно думаю… может быть, нам как-то объединиться с хулиганами? — предложила русоволосая, не удивившись, что ее голос сейчас звучит очень робко. Билл не ответил — лишь взгляд его помрачнел, словно еще его заволокли тучи. Дример показалось, что дождь начал идти сильней.

— Ты п-понимаешь, что говоришь, Рина? Объедин-ниться с хулиганами? Они ж-же подонки, — серьезно ответил Билл. Парень погладил ее по голове, как неразумного ребенка. Кажется, слова Дример его огорчили.

— Я понимаю, Билл и не предлагаю становиться такими же. Просто, они же ладят со многими ребятами вне своей компании и, вот я подумала, здорово было бы, если бы мы тоже были из их числа, — быстро проговорила Эрин, стараясь бегать глазами по чему угодно, но только не по озадаченному лицу Денбро.

— К чему т-ты клонишь? — задумчиво спросил он.

— Ну… я же сказала. Ты меня понял. Неужели ты не хочешь, чтобы они нас больше не трогали? И чтобы остальные перестали нас презирать?

— И как мы эт-того добьем-мся?

— Генри и остальные дадут нам авторитет!

— И чем м-мы его заслужим?

— Как чем, мы…

Дример прервалась. Если раньше ее голову заполнял, как тухлая вода, противный клоун, то сейчас она вообще о нем забыла, испытывая лишь стыд за такие слова. И о чем только думала? Ведь даже слепой прочтет в них, между строчек, заявление о том, что она готова пресмыкаться перед Бауэрсом. Все, кто получал от него уважение, делали именно так. А как бы она его получила? Чем получила?