Неподходящие

Ох. Честно признаться, иногда Эрин ну ничего не могла поделать со своим дерьмовым характером. На такое дружеское отношение ей хотелось втоптать добряка в землю, чтобы больше не высовывался.

— О чем думаешь? Глаза у тебя какие-то злые, — спросила Беверли, одновременно с этим обнимая Эрин за плечи. Она была намерена вести ее к остальным. Дример почувствовала, что у нее начинают дрожать руки, и попыталась выкрутиться из цепкой хватки рыжей; но Марш, только улыбаясь, крепче сжала ее плечи, так, что Эрин тихо ойкнула.

— Они серые, — запоздало ляпнула Дример чушь в ответ, чувствуя себя крайне неловко. Беверли напоминала сейчас ей мать, которая вела свою дочь объясняться с ребятами, которых она ни за что обидела. Подобные ассоциации не веселили, а пробуждали желание сжаться до микроскопических масштабов, чтобы ее никто не увидел.

Эрин была трусихой, и признает это. Но она и подумать не могла, что когда-нибудь ее трусость обретет такие масштабы! Тут же возникла огромная ненависть к себе. Больше всего на свете она ненавидела неудачников.

— Ну да, серые, — поддержала Беверли. Ее не смущало, как Дример сейчас нелепо выглядела.

Эрин могла бы посчитать, что рыжей просто нравится над ней издеваться, но, после подобных предположений, в голову лезли мысли о том, что Беви никогда не была плохим человеком. Не она же распускала о ней гнусные сплетни! Хм. А может, Марш сейчас как-то отомстить ей хочет? Эрин взглянула в ее лицо, с трудом повернув голову; аж мышцы заболели. Бев чуть приподняла брови, пересекаясь с серыми глазами. У Беверли они были голубыми, яркими, как чистое летнее небо. Не такое, что с тучами и перед дурацким ливнем. И Марш сама по себе была светлой-светлой, сияющей, будто изнутри. Наверно, она была лучиком света в компании. Дример в свое время даже близко не была к такому.

— Я уже поговорила с Эдди и Ричи. Первый вряд ли будет с тобой разговаривать, а второй пообещал не затевать скандал. Даже руку на сердце положил, — сообщила Беверли, когда они начали спускаться с горки. На ней Марш держала Эрин еще крепче, будто боялась, что та сейчас выскользнет и решит сама упасть с нее, с намерением разбить голову. Она оглянулась на нее. И сейчас на лице Эрин не было даже следа злости. Лишь непонимание, потерянность и… Грусть?

— Ты грустна? — спросила рыжая. Эрин в ответ только передернула плечами. Воспользовавшись помешательством Беверли, она приостановилась (радуясь, что время до неизбежной встречи можно растянуть).

Марш встала напротив Дример. Из-за склона, который они еще не преодолели, она сейчас казалась ниже, но от этого не внушала меньше серьезности. Эрин вдруг почувствовала к ней даже какое-то уважение.

И она правда казалась ей хорошим человеком.

— Послушай. Я позвала тебя не потому, что качу к тебе невидимые яйца, — произнесла Беверли, сорвавшись в конце на легкий смешок. Эрин закатила глаза, раздраженно подумав об Урисе, у которого иногда язык был без костей. — Мне очень интересно, что было раньше между вами. Дураку понятно, что вы были не чужие друг другу люди, — Беверли смотрела в сторону, чуть склонив голову на бок. Задумчивый взгляд Эрин говорил о том, что она, кажется, смотрит в прошлое. — Я очень хочу узнать, что произошло. Но это, очевидно, очень неприятная история. Билл недавно по-настоящему разозлился и велел прекратить мне уже докапываться. Ну и пусть.

Беверли казалась ангелом, спустившимся с небес. Она всем сердцем желала помочь, но Дример совсем не понимала — чем именно? И для чего? Рыжая вложила ее руку в свою, и обнажила зубки в улыбке, чуть ли не утешительной.

— Ты и остальные можете оставить это за кадром. Но, раз у меня нет фактов, я буду действовать. Мне очень хочется, чтобы ты общалась со Стэнли.

— Ч… чего? — выдала Дример. От изумления она даже дышать перестала.

— Прежде чем что-то сказать — выслушай! — строго отчеканила Марш, точно как учительница. Как учительница самой жизни.

— Эй! — кажется, крикнул Каспбрак. Эрин машинально выглянула из-за плеча Беверли, чтобы это проверить, но тут же спряталась назад. Беверли, широко улыбаясь, но не теряя прежний настрой, повернулась, крикнув в ответ:

— Сейчас будем!

Она махала рукой, внешне обращенная только к неудачникам, но слова ее были адресованы лишь Дример:

— Стэн любит тебя, — уверенно заявила Беверли, от чего Эрин аж поперхнулась воздухом, и тут же закашляла. Марш будто на расстоянии ее душила и пыталась добить остальными словами. — Только дурак не поймет. Без тебя он совсем апатичный и мало к чему проявляет внимание, но когда ты рядом, он становится совсем другим. Признай, что вместе с тобой, конченая сучка, — Марш ехидно улыбнулась, нескромно показывая на Дример пальцем. — даже глаза его странно горят.

— Ты совсем обкуренная, Марш! Где этой брехни начиталась?

— Ты тоже это замечала, Дример. Это называется заинтересованностью. И симпатией. У меня есть любимый человек — и поэтому я в этом точно не ошибаюсь. Пойдем.

Беверли протянула Эрин веснушчатую ладонь. Слова, вид и поступки этой девушки внушали Дример чувство спокойствия. Она терялась в куче своих обидных оскорблений в ответ, не зная, какое выбрать; в итоге, не выбирала ничего, хватаясь за руку рыжей и спускаясь уже окончательно с этого склона. До неудачников им оставалось пройти чуть меньше метра. К ним Беверли шагала с уверенностью, с какой Эрин шагала по школе рядом с Бауэрсом. Сейчас они поменялись ролями. Когда они почти подошли к парням, Дример на миг показалось, что она видит камни, что летят в нее; слышит мысли о том, как она омерзительна, в головах практически каждого из парней.

Перед глазами Дример встал Бауэрс, раздраженный еще больше, чем всегда; плюющийся с особой жестокостью словами о чернокожих уродах и о том, что им в этом мире не место. Эрин, удивившись такой яркости картинки, моргнула пару раз и вдруг Бауэрс сменился на Майка Хэнлона, протягивающего ей свою широкую ладонь. Краем глаза Эрин видела, что остальные наблюдают за ними, собравшись практически в круг. Дример подумалось, что Майку выпала честь проводить ее на какой-нибудь костер, которые они все организовали, гонимые ненавистью к ее персоне. Но, удивительно, Хэнлон был настроен дружелюбно.

— Привет, — сказал он. Подумав, что заторможенная Эрин по каким-то причинам не хочет пожимать его руку, он захотел убрать ее. Но, неожиданно, Дример схватилась за нее, потом накрыла сверху еще одной и потрясла, будто в благодарности за что-то.

— Привет! — громко ответила Эрин.

Это действительно была благодарность. Как бы не удивленно пучил глаза парень, Дример все не переставала думать о том, что он единственный здесь человек, способный ее успокоить. Даже с Беверли она не чувствовала такую легкость на душе. Может, потому что он был здесь единственным, кому она еще не успела принести много неприятностей. Напротив — даже избавила от одной из них.

Привет от Рейка тебе, Майк! Я буквально на днях встретилась с ним. Живет более, чем хорошо. Может, даже лучше, чем ты.

Дример еле сдержалась от хихиканья. Ее эмоциональное состояние, на самом деле, никогда особо стабильным не было. К Майку подошел Билл. Он не улыбался и по количеству эмоций на лице был сравним с ожившей статуей.

— Мы р-рады, что ты пришла, Э-эрин, — потому его слова были чрезвычайно смешными. И смешок таки вырвался из Дример. Она оглянулась по сторонам, замечая Эдди, застывшего со скрещенными руками на груди; и сжатыми в кулак ладонями. Потом она увидела явно скучающего Бена, расположившегося на большом камне и с какими-то, кажется, картами. За спинами Майка и Билла, под толстенными стеклами очков, под воспоминаниями и мысленными пожеланиями смерти, стоял Ричи Тозиер, словно зловещая молчаливая тень. Эрин повернула голову и увидела Беверли, которая продолжала все так же беспечно улыбаться. Уриса не было на месте.

Так что, ребят? Костер-то будет?

— Я тебя где-то видел, — сказал Майк, считая, что сможет эту молчаливую девушку разговорить. Беверли напряглась и пронзительно уставилась на Хэнлона, едва ли не в зрачках выводя четкое «Нет, Майк! Только не это!» Парень опешил и добавил. — Ну, то есть, лицо твое мне знакомо…